Аромат страсти - Мередит Рич

– А что плохого в прежнем названии? Духи Мэтта Филлипса? – спросила Тайгер.

– Бойся шпионов! Помни, у нас сверхсекретный проект, – хохотнула Конни.

– А, так ты про кодовое обозначение!

– Этот порядок завел Чарлз Ревзон в «Ревлоне». Вся их продукция имела кодовые обозначения. Он опасался, что конкуренты прознают о новых разработках до того, как они появятся на рынке. У меня там работала подруга, и она рассказывала про разные «райтексы» и «тайлексы». Только особо посвященные знали, что скрывается за этими названиями, но уж, конечно, не секретари, поставщики, мелкие клерки. Она говорила, что знаменитый «Чарли» до появления на прилавках именовался «Космосом». Промышленный шпионаж нынче – обычное дело, но Ревзон, я считаю, перебарщивал с секретностью. Но… раз уж так принято, как мы назовем наши духи?

– Номер один, – предложил Джесс.

– Как насчет «Аромата»? – внесла свою лепту Тайгер. – Или «Аромат страсти», поскольку нам страстно хочется, чтобы наш проект удался.

Конни даже захлопала.

– Отлично! Мне нравится.

– Мне кажется… – нахмурился Шоу.

Но Конни не привыкла уступать:

– Шел, мы можем провести целый день в спорах о кодовом обозначении, если на то будет наше желание, но у нас полно дел. Я голосую за «Аромат страсти», сокращенно «А-Эс».

– Меня такое название устраивает, – кивнул Джесс, взглянул на часы. – Через пять минут у меня встреча с владельцами разливочных линий.

– Думаю, мы все обсудили, – добавила Конни. – Пора и за работу.

Шоу согласился, недовольный разве что тем, что не он закрыл совещание. Он еще не освоился в новом коллективе.

А потом, под влиянием момента, Шоу решился на невероятный для него поступок. Протиснувшись мимо Тайгер, что-то обсуждавшей с Джинджер Макшейн, он догнал Конни Ларкаду.

– Послушай, Конни, как насчет ленча на этой неделе?

Губы Конни разошлись в улыбке.

– Если на этой, то сегодня. У меня все дни заняты, но Джинджер сообщила, что меня продинамил редактор «Вога», сказавшись больным.

– Сегодня я тоже свободен. – У Шоу заныло под ложечкой. Может, не следовало приглашать ее на ленч. Может, он должен взять за правило общаться с подчиненными только в своем кабинете.

– Куда мы пойдем? Я голодна как волк.

У Шелдона Шоу такая откровенность вызвала улыбку и на долю секунды в нем проступила застенчивая привлекательность, которая, должно быть, в молодости привлекала к нему женщин. А он был бы интересным мужчиной, отметила Конни, если б постоянно не хмурился и не ходил с озабоченным видом.

Они остановили свой выбор на «Орзини», на Пятьдесят шестой улице, и Конни вернулась в кабинет за жакетом. Она обрадовалась полученной возможности получше узнать Шелдона Шоу. Пока он держался очень уж отстраненно. И она не знала, то ли он немногословный лидер, который вступает в игру лишь в критические моменты, то ли человек, достигший грани, за которой начинается некомпетентность. После ленча, решила Конни, она будет знать, с кем они имеют дело.

Полутемный ресторан со стенами, затянутыми красным бархатом, и уютными кабинками пользовался успехом, однако им нашли столик. Шоу заказал мартини с водкой, Конни – «Кровавую Мэри». Шоу попросил официанта вместе с меню принести по второму стакану.

– А знаешь, я видел тебя раньше. – От застенчивости Шоу чуть ли не покраснел. – На конгрессе рекламодателей в Сент-Луисе несколько лет тому назад.

Конни, польщенная, улыбнулась.

– У тебя потрясающая память. Боюсь, я…

– Мы не познакомились. Я пробыл там только полдня, но слышал твое выступление о рекламной стратегии журнала. Оно произвело впечатление.

– Видел бы ты, как дрожали у меня колени. Я боялась, что рухну без чувств, если перестану говорить. Жаль, что ты тогда не подошел ко мне и не сказал, что мое выступление понравилось.

– Я спешил на самолет.

– Это не причина заставлять даму два года ждать полагающихся ей комплиментов.

Шоу рассмеялся. Официант принес меню. Конни заказала клецки в кофейном соусе, Шоу – свиные ребрышки. Из винной карты он выбрал «Болла Амароне» урожая 1971 года.

За закуской они говорили о задачах, стоящих перед «Келлер парфюмз».

– Как я это понимаю, – подвел итог Шоу, – наша главная цель – определить покупательский контингент, на который будет рассчитана наша продукция, с учетом стиля жизни и культурных пристрастий…

Конни кивнула, скрывая улыбку. Эту самую фразу она недавно прочитала в ежедневной газете «Женская одежда», которая напечатала большую статью о парфюмерии. Да уж, оригинальных идей ждать от Шоу не приходится. Зато он быстро учится, впитывая в себя нужную информацию. И чувствовалась в нем какая-то ранимость.

– Давай больше не касаться парфюмерии, – предложила Конни. – Сосредоточимся на десерте. Хочешь что-нибудь заказать и поделиться со мной?

Шелдон Шоу сиял: сказались и вино, и компания привлекательной собеседницы.

– С преогромным удовольствием.

И он подозвал официанта. Через несколько минут на столе появились два кофе и порция торта с миндально-ромовой пропиткой, политого шоколадом и прослоенного заварным кремом и абрикосовым конфитюром.

– О, божественный грех! – Конни отправила кусочек в рот. – В этом торте слишком много калорий. Ради моей фигуры следовало ограничиться галетами.

– Тебе не о чем беспокоиться, – заверил ее Шоу. – Знаешь, последний раз я делился десертом в восемнадцать лет. Еще в Сиэтле. Мою девушку звали Ивлин Эванс. Я тогда играл в футбол, а она возглавляла группу поддержки. После тренировок мы всегда заходили в местный аптекарский магазин и на двоих съедали банановый сплит[10]. – Он рассмеялся: – Далеко я ушел от парфюмерии?

Конни кивнула. И похвалила себя за то, что вчера ушла с работы пораньше и побывала в парикмахерской. Ей льстило, что Шоу нравилась ее фигура, даже с двадцатью лишними фунтами.

– Шелдон, давай закажем еще кофе. Я хочу, чтобы ты побольше рассказал мне о своем прошлом.

– А я хочу услышать о твоем. И еще кусок торта?

– Это уже удар ниже пояса, Шелдон. Еще одно такое предложение, и я никогда не сяду с тобой за один столик.

Ленч закончился, а Конни так и не поняла, может ли принести пользу «Келлер парфюмз» такой президент, как Шелдон Шоу. А вот уверенность в том, что дело у нее идет к любовному роману, появилась. С женой у него контакта не было. Дети выросли. Он много пил, как предполагала Конни, от безысходности. Конни Ларкада, разумеется, знала, что оптимальное решение – не сближаться с Шоу. Но через три недели она разменивала пятый десяток. Сие означало, что ее шансы найти спутника жизни стремительно катились вниз. А так хотелось видеть перед собой хоть какую-то перспективу. Шелдон Шоу, сказала она себе, не так уж плох. Более того, даже хорош, когда сидит, улыбаясь, по другую сторону столика.