Мёртвый разлив - Сергей Иванов

– Вадик, – судя по всему, Алиса колебалась, – скажи… А за границей ты не бывал?

– Нет, – засмеялся он. – Не был, не состоял, не привлекался. Упаси нас бог и Основатель! Если бы даже захотел…

– Вадик, Вадик, – удручённо она покачала головой, – огорчаешь ты меня. С таким талантом, с твоей внешностью – и прозябать в спецах. А ведь ты мог бы стать лицедеем. Или бардом. Это ж уровень!

– Ну-ну, милая, куда мне так высоко – голова закружится.

– Если уж тебя одарило небо… Нельзя быть таким эгоистом, Вадичек, стыдно! Надо отдавать себя людям.

– Как Данко? – Вадим хмыкнул, вспомнив предостережение Тима.

– А какие у них покои, какие пайки – ты бы видел!

– Да какие, господи? – Он презрительно фыркнул. – Подумаешь, на категорию-другую выше!

– Конечно, с управительскими не сравнить, – согласилась Алиса. – Так ведь и заслуг перед обществом у них больше.

– Откуда знаешь?

– Это очевидно!

– Серьёзно?

– Ну, я ведь вижу, сколько вкалывает Марк.

– И сколько?

– По крайней мере, дома почти не бывает.

– А стало быть, всё это время «отдаёт себя людям», да?

– Но если к нему благоволит начальство, значит, он чего-то стоит?

– Человек стоит ровно столько, сколько за него согласны платить другие, – сказал Вадим. – Прочее от лукавого.

– Вот Марку и платят…

– Потребители? Или начальство? А оно само где разжилось? Вот когда купля-продажа начнёт осуществляться напрямую…

– Ну, знаешь! – возмутилась женщина. – Тогда любой горластый пацан сможет…

– И пусть. Тебе завидно?

– Так ведь несправедливо!

– Кто это определил – управители? Конечно, они себя не обидят! А если от них больше вреда, ты не задумывалась? Вообще, это смахивает на грабёж.

– С чего ты на них зол, Вадичек? – укусила Алиса. – Тебя что, тоже ограбили?

– Если б только ограбили! – ответил он. – Перекрыли все ходы, сволочи, дышать не дают… А вот тебя комсомол испортил, – неожиданно заявил Вадим. – Делать ничего не умеешь, зато других поучать – «всегда готовы»! Кабы тебе не подфартило с вывеской…

– Но ведь подфартило?

– И она давно бы поблёкла…

– Если б не ты, верно?

– А хочешь, проверим?

– Что ты! – искренне испугалась женщина.

– Ладно, милая, расслабься.

– Обещаешь? Ну скажи!..

– «Don’t worry, – сказал Вадим. – Be happy».

Он раскупорил бутыль – не обычной медовухи, а высокопробного бренди, давно исчезнувшего из обычных кормушек, – и налил женщине полный бокал, хотя видел, что она и так на взводе.

– Подпоить меня хочешь? – Алиса засмеялась, вздымая груди – Вадим ощутил это плечом. – Коварный! А себе?

– Ты же знаешь: после тренировки не приемлю. А тебе надо, верно?

Алиса потянулась за бокалом, и её грудь, скользнув по плечу Вадима, легла ему на руку. Зрелище, открывшееся в вырезе халата, стоило многого. Такое по тивишнику не увидишь.

– Всё же ты глупый, – сообщила женщина, выпрямляясь. – Подобной Студии нет ни в одной губернии. Где ещё творить, как не у нас? Там собрано лучшее, что есть в Крепости, – эффектные девицы, обаятельные мужики, к тому же умницы. И то, что мы делаем…

– Shit!

– Ну, ты! – Алиса куснула его за ухо. – Выбирай выражения, honey, – если не хочешь, чтобы порвали пасть.

– Алисонька, – сказал Вадим, – перед вами стоит сложнейшая задача: надо делать программы настолько занятными, чтобы не тянуло на другое; в то же время они не могут быть яркими – иначе увлекут чёрт-те куда. Выполнить её можно только при отсутствии конкуренции, в условиях абсолютной монополии. Но тогда зачем выкладываться?

– Of course, программы должны быть идейно выдержанными и высоконравственными, особенно для низших… – Женщина осеклась, с опаской глянула ему в лицо. – I mean…

Вадим рассмеялся:

– Да не тушуйся так – будто я не знаю про спецканалы!

Она выдохнула с облегчением и продолжала:

– Ну правильно, мы обязаны учить зрителей, вести их в должном направлении…

– Поднимать до себя, – подсказал Вадим.

– Yes – и поднимать! В конце концов, для того мы поставлены. Мы ведь знаем больше других, лучше понимаем жизнь…

– Во-первых, кто вам сие сказал? – спросил он. – Во-вторых, если ты всё же права, кто в этом виноват?

– Guilt? – удивилась Алиса. – Странно ты ставишь вопрос…

– O’key. – Вадим решительно включил тивишник и удивлённо произнёс: – Оп-ля!

Оказалось, Марка уже переключили на канал «золототысячников», а Вадим даже не знал, что сюда подведён такой кабель.

– Ладно, так даже наглядней, – сказал он. – Всё же не явная халтура: для себя старались, верно?

Здесь тоже шла постановка, только не беспросветно кондовая, как по КОПу, а словно состряпанная из нескольких забугорных фильмов, там-то давно отошедших, – Вадим даже узнавал сюжетные ходы, слизанные один в один. Правда, исполнение было местное.

– Вот взгляни, – продолжал Вадим. – Ну, я понимаю, при нашей скудости не разгуляешься, и не требую многого ни от декораторов, ни от спецов – ладно, технобаза не тянет, проехали… Но ведь и в прочем – дешёвка! Хотите вешать лапшу на уши – хотя бы делайте это достоверно, захватывающе, весело. А это что? Нехилые ж актёры, а играют, будто речуги толкают. Ну, с выражением, да… хорошо поставленными голосами. Так ведь не на трибуне, здесь жизнь нужна!.. Значит, плох режиссёр, если не смог их раскрутить, – а как не быть плохим при таком тексте? Ты вслушайся – это ж белиберда, примитив! Вдобавок и скукота. А оператор – вглядись!.. Попросту стал в сторонке и крутит шарманку, пока другие тянут мякину. Какие там наплывы, акцентирование, игра теней, подбор красок – о чём ты! И не говори, что у нас не хватает умельцев – просто всплывают не они, а такие вот головотяпы… Система!

Алиса заглянула в свой бокал и вдруг рассмеялась:

– Ой, а у меня пусто!

Похоже, заряд пропал впустую. И вправду, кому это надо: «есть у меня другие интэрэсы». Пожав плечами, Вадим налил ей снова и спросил:

– Слушай, beauty, а с чего ты так за меня взялась?

С минуту Алиса молчала, потягивая бренди.

– С чего, с чего… Переезжаем мы скоро – вот с чего, – сказала она наконец. – Подлей ещё, а?

– И далеко переезжаете? – спросил Вадим, выплёскивая в бокал остатки.

– В Центр, конечно. Положение обязывает, ничего не попишешь.

– И то – подзадержались вы среди нас, грешных!

– Не ехидничай, дурачок. Кабы не твоя лень, и ты не жил бы в халупе. У нас все пути открыты.

– Для задолизов, – не удержавшись, буркнул он, но Алиса, к счастью, не расслышала.

– Вот заведутся у тебя дети, – продолжала она, – чего им скажешь?

– Тараканы заводятся.

– А всё-таки? Когда дети начинают стыдиться нищих родителей…

– Конечно, лучше, когда они спрашивают: папочка, а почему ты стал такой сволочью?