Миссис Больфем - Гертруда Атертон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Зубная боль прошла, надеюсь, не мучаетесь больше?
Фрида подняла свои хитрые глаза и бросила подозрительный взгляд на хозяйку, которая была так равнодушна к страданиям, казавшимся Фриде самыми невыносимыми.
– Прошла.
– Плохо, что сразу не вырвали. – Миссис Больфем поспешно прикрылась своим купальным халатиком и села. – Я буду обедать здесь. Зачем вы пришли?
– Я хочу ехат домой.
– Домой?
– В Германию.
– Но это невозможно. Здесь множество запасных, которые тоже хотели бы ехать домой и сражаться, но они не могут достать пропуска у англичан.
– Достают. Я могу.
– Каким образом? Это очень интересно.
– Я не говорил, только хочу ехат.
– Тогда отправляйтесь во всяком случае. Но, пожалуйста, подождите день-два, пока я найду другую прислугу.
– Много горничный без работ. Хочу ехат завтра.
– О, отлично, только вы не можете рассчитывать на плату за полный месяц, так как уходите без предупреждения, по своему желанию.
– Я не хочу полный месяц, я хочу пятьсот доллар.
Миссис Больфем подняла изумленный взгляд на девушку. Ее первой мыслью было, что письма из дома повлияли на умственное состояние служанки, и она соображала, справится ли с ней, если последуют буйные проявления. Поэтому, когда она встретила эти маленькие, острые и хитрые глазки, высоко посаженные на большом тупом лице, подобно маленьким смертоносным орудиям форта, ее сердце остановилось. Но открытый, холодный взгляд не дрогнул, и она сказала насмешливо:
– Хорошо, я уверена, я надеюсь – вы достанете их.
– Достану их – у вас.
Миссис Больфем пожала плечами – что же дальше?
– Все излишки, которые у меня были, я уже внесла в военный фонд. Очень сожалею, но не могу вам помочь.
– Вы даете мне пятьсот доллар, – повторил грубый однотонный голос, – или говорю полиции, вы пришли черный ход две минуты после как мистер Больфем был убит у ворота.
Явная опасность опять вызвала в Миссис Больфем способность к стальной выдержке. – О, нет, вы не скажете им ничего подобного, так как это неправда. Мне показалось, будто кто-то есть на черной лестнице, и я сошла в кухню. Как вы знаете, перед тем, как идти спать, я всегда пью воду из фильтра. Все это я совершенно забыла, но теперь припоминаю: я слышала шум снаружи, мне даже показалось, что кто-то тронул ручку двери, тогда я позвала вас, чтобы спросить, не слыхали ли и вы того же.
Я не знала, что на дворе что-то случилось, пока не вернулась в свою комнату.
– Я вижу, вы приходите дверь кухни. – Но голос не был уже таким ровным, и бегающий взгляд избегал ее взгляда. Фрида вдруг почувствовала себя европейской крестьянкой в присутствии высшего существа с верховными правами. Миссис Больфем воспользовалась своим преимуществом. – Вы лжете с целью шантажа. Вы не видели меня, выходящей в дверь, так как я никуда не выходила Я даже не помню, открывала ли я ее, чтобы прислушаться, хотя и это возможно. Вы ничего не видели и не можете шантажировать меня. И никто не поверит вашим показаниям против меня.
– Я слышала, как вы пришли сейчас, вслед за мной.
– Слышали? А только что вы сказали, что видели.
– Ax!
Миссис Больфем почувствовала вдохновение. – Боже мой, воскликнула она, вскакивая, – убийца скрылся в доме, прятался в погребе или на чердаке всю ночь, все следующие дни. Может быть, он еще и теперь здесь. Вы, пожалуй, кормите его. Она подошла к изумленной девушке, стоявшей с открытым ртом.
– Да, конечно, вы ведь друг Старого Голландца. Это убил один из его молодцов, а вы его соучастница. А может быть, вы сами убили его. Может быть, и с вами он обошелся так, как обходился со многими другими девушками – и вы убили его и пробуете шантажировать меня, чтобы получить деньги и уехать из страны.
– Это ложь! – голос Фриды прерывался от чувства оскорбленной добродетели. – Мой муж, он сражается за фатерланд. Старый Голландец, он не трогает муху. Я бы не дотронулась ваш свинья муж. Вы это знаете. Вы сами ненавидеть его. Я видал в глазах, в руках. Я ничего не знаю, кто убил его. Нет, я не видел вы выходили дверь кухни, но слышал кто-то входил, дверь закрылась, вы звали странным голосом – я верил прежде, вы убивать его, теперь, теперь, я не знай.
– Самое лучшее ничего не знать, – с подчеркнутым значением сказала миссис Больфем, – если вы не хотите быть арестованной, как преступница или как соучастница после того, как показали, что вернулись домой через две-три минуты после выстрела. Кто точно укажет время вашего возвращения? Хорошо, лучше поменьше разговаривайте. Для невинных людей благоразумнее всего знать как можно меньше о преступлении. Почему у следователя вы показали, что ваши зубы болели так, что вы ничего не слыхали? Почему свою историю не рассказали тогда?
– Я испугалась – и мой зуб, я не могла думать, как об зуб.
– А теперь вам кажется совсем безопасным шантажировать меня?
– Я хочу ехать назад Германия к мужу и ненавижу эта страна, который ненавидит Германия.
– Эта страна нейтральна, – строго сказала миссис Больфем. – Она смотрит на всех воюющих, как на варваров, окрашенных одной краской. Вы, немцы, так возбуждены, что считаете за ненависть то, что есть только равнодушие. – Это было предназначено для смягчения, но Фрида нахмурилась и сердито сжала губы.
– Германия, она самая великая страна в целый свет, – заявила онa, – весь свет это должен знать теперь.
– Как знакомо это звучит – маленькая вариация на старое американское хвастовство – это очень успокаивает. – Миссис Больфем говорила так весело, как будто отбросила все социальные преграды из одной только симпатии к обездоленной тевтонке. – Прекрасно, возвращайтесь, но не пытайтесь шантажировать меня. У меня нет пятисот долларов, если бы я и хотела дать вам. Если хотите, оставайтесь до конца месяца, а по вечерам делайте сборы среди ваших немецких друзей. Я вас простила.
Она достигла своей цели. Практический ум девушки был смущен простым объяснением присутствия ее хозяйки в кухне и глубоко задет презрительным отношением к ее угрозе. С опущенной головой она исчезла из комнаты.
На миг миссис Больфем утомленно откинулась на спинку стула.
