Ночи Виллджамура - Марк Ньютон

–  Продолжайте, – попросил Джерид. Это было первое конкретное утверждение, услышанное им до сих пор. Если, конечно, банши можно доверять.

–  Да, именно тень. Тень существа, подобного которому я никогда не встречала. И тут меня затошнило, и я поняла, что он готов испустить дух.

–  А об этой твари вы ничего больше рассказать не можете?

–  Ничего.

–  Как она выглядела?

–  Не могу сказать. – Она начала проявлять нетерпение. – Это был точно не человек и не румель. Вот и все.

–  Хорошо. В вашем видении не было ничего такого, что могло бы подсказать, кто мог желать его смерти?

–  Нет, следователь, не было. Городская политика не имеет большого значения для нас.

В соседней комнате кто-то громыхнул стулом, и Джерид заметил, как одна банши стремительно выбежала из дому. Она с грохотом захлопнула за собой дверь, заморгал фонарь.

Он обернулся к Мэйтер Сидхе:

–  Происходит что-то необычное?

–  Ничего, что относилось бы к вашему делу. Ходят слухи, что среди членов Совета есть овинисты…

Джерид знал, что такие слухи ходят уже не первый год, причем степень осведомленности тех, кто их передает, меняется от кабака к кабаку. Там можно услышать о политиках, которые собираются в темных комнатах и пьют свиную кровь. А потом гадают по сердцам животных. Катаются в требухе. Совершают ритуальные жертвоприношения. Может, это и правда, но довольно безвредная. Кому может причинить вред мертвая свинья?

–  Ну, – сказал Джерид, – никаких доказательств этого у меня нет. А применить закон к тем, кто считает себя выше его, сложно. Загнать их скопом в джорсалирский храм для очищения – вот все, что мы можем.

Издалека донесся вопль, и он понял, что издает его та самая женщина, которая совсем недавно покинула соседнюю комнату.

Между тем Мэйтер Сидхе уставилась на него так, что он заерзал. Джерид не знал, о чем вообще думают банши: они никогда не открывали своих мыслей, не выказывали эмоций. И все же каждый раз, когда рядом случалась смерть, они замирали, становились рассеянными и огорчались так, словно чувствовали ту же боль, что и умирающий, разделяли его страдания. А еще они, похоже, не старели. К примеру, Мэйтер Сидхе могло быть от сорока лет до девяноста, при этом она выглядела моложавой и даже по-своему красивой. Если в Виллджамуре и были люди, которые знали секреты этих женщин, то они никому о них не рассказывали. Среди сплетен, циркулировавших по городским трактирам и бистро, реже всего можно было услышать что-нибудь о банши. Возможно, люди просто боялись, как бы банши не объявили о чьей-нибудь смерти по собственному усмотрению. Мысль о том, что это могла быть их личная смерть, останавливала языки досужих сплетников.

Поняв, что здесь он ничего больше не узнает, Джерид попрощался и отправился на следующую беседу, проводить которую ему особенно не хотелось.

Здесь, наверху, домá тоже были высокие и узкие, в основном трехэтажные, причудливо изукрашенные смешными статуэтками каких-то ангелоподобных существ. Место напомнило ему театр теней, который он посетил как-то, когда был еще молод.

Беула Гхуда, конечно, уже знала о смерти мужа, и на том спасибо. Иметь дело с мертвыми телами и преступниками было куда легче, чем говорить с людьми, чьи родственники умерли при подозрительных обстоятельствах. Этим приходится глядеть прямо в глаза, как бы они ни реагировали и какие эмоции ни проявляли бы.

Как это случилось?

Как умер?

Ты, ублюдок, не лги мне.

В самые ужасные моменты, еще до того, как ушла жена, он часто развлекал себя мыслями о том, как бы она реагировала на сообщение о его смерти, и проигрывал ее разные реакции с такой легкостью, будто речь шла о мухе на стене, не больше. И хотя он уже много лет служил в инквизиции, общение с родственниками погибших по-прежнему давалось ему хуже всего, и он каждый раз внутренне замирал, стуча в очередную дверь, как впервые. На этот раз ему открыла хрупкая блондинка. Ей было от тридцати пяти до сорока лет, зеленое шелковое платье скрывало изящную фигуру, лицо было мрачным, прямо как у банши, от которых он только что вышел, – и неудивительно, при таких-то обстоятельствах, правда?

–  Беула Гхуда? Я следователь Джерид. Не возражаете, если я задам вам пару вопросов касательно… э-э-э… вашей недавней потери?

–  Да, пожалуйста, следователь, – проговорила она. – Пожалуйста, входите.

Внутри дом оказался таким же помпезным, как и снаружи, перегруженным ненужными, с точки зрения Джерида, украшениями, безвкусными безделушками. Похоже, в Виллджамуре быть богатым – значит попусту тратить деньги: на что еще они расходуют их, как не на всякую ерунду? Городу уже давно не угрожали опасности, империя торжествовала над своими недругами повсюду, и состоятельные граждане Виллджамура прикипели душой к материальному комфорту, продолжая увеличивать пропасть между богатыми и бедными.

Беула Гхуда усадила его в слишком жарко натопленной комнате, где многочисленные лампы под драгоценными абажурами лили цветной свет. Богатые портьеры из тканей, иметь которые жаждали все, а производились они только в Виллирене, тянулись из каждого угла к середине потолка, создавая подобие шатра. Из большого окна со стеклом высочайшего качества открывался вид на центральную часть крепостных стен Виллджамура и запорошенную снегом тундру за ними. В комнате сильно пахло благовониями, и, исходя из количества книг, лежавших повсюду, Джерид сделал вывод, что Беула – дама, располагающая досугом.

–  Как вы справляетесь? – начал сочувственно Джерид.

–  Ну, понемногу. – Она иронически подмигнула, что не добавило ей привлекательности в его глазах. – Правду сказать, следователь, мы были не слишком близки в последнее время.

Он удивился ее спокойному ответу, но, в конце концов, это лишь облегчало ему работу.

–  Сожалею.

Она пожала плечами:

–  Да, такое тоже случается.

Она присела на край стула с подушкой – типичный предмет меблировки эпохи двух предшествующих императоров, Гулиона и Халдуна, с резными мотивами на передней дубовой панели, прославляющими сражения и битвы. Стиснув одной рукой запястье другой, она уставилась на пол. Он дал ей время собраться с мыслями.

Наконец она подняла голову:

–  Итак, чем я могу вам помочь?

–  Вы знали, где он провел последнюю ночь? – спросил Джерид.

Она посмотрела мимо него:

–  Нет.

–  Боюсь, любой жене неприятно было бы это слышать.

Она вновь пожала плечами.

–  В последний раз его видели, когда он выходил из квартиры женщины. Она подтвердила, что они провели вместе ночь. – Он удерживал ее взгляд столько, сколько она ему позволила.

–  Понимаю, следователь, – сказала она. Потом добавила: – Какая она?

–  Та женщина?

–  Да, та женщина.

–  Профессиональная проститутка, хотя, подозреваю, он заплатил ей не за это.

–  Какое облегчение, – с горечью прошептала она.

Джерид задумался над ее словами. Что-то он перестал понимать женщин в последнее время. Выждав еще минуту, он заговорил вновь:

–  Вы знаете, кому могла быть выгодна его смерть?

–  Кроме меня? Вы это хотели сказать?

–  Нет, я в основном имел в виду его деятельность в Совете.

–  Ну, там многие завидовали его успеху, однако его всегда любили.

–  Может быть, он проводил какую-нибудь противоречивую политику, вы не знаете?

–  Нет, он очень редко говорил со мной о работе. Понимаете, популярный везде, он не пользовался большой популярностью у себя дома.

–  Простите мои слова, но вас, кажется, совсем не потрясла его смерть.

–  Я глубоко верю в Астрид, следователь. А значит, верю в перерождение и в то, что он скоро родится вновь, заняв то место, которое будет соответствовать его поступкам в нынешней жизни. Видите ли, следователь, я его по-своему любила.

Джерид испытал к ней жалость, смешанную с тревогой. Сам-то он был нерелигиозен.

–  Последний год или даже больше он отказывался ходить со мной в храм, меня это ранило. Он больше не молился в приделе Бора и, кажется, вообще позабыл о духовной жизни. Так и тянет сказать, что ему заменило ее что-то другое.

–  Другое?

–  Да. Что-то завладело всеми его мыслями. Я говорю это вам как порядочная и религиозная женщина, но ощущение было такое, что он перестал быть тем человеком, которого я знала, и начал оперировать совсем другими ценностями. – Она встала, повернулась к окну. – Вы только посмотрите, какой снег!

Джерид встал с ней рядом, и его глазам открылся весь Виллджамур.

Снег валил как никогда; небо, и без того полузакрытое переплетением шпилей Виллджамура, вовсе скрылось из виду.

Бором клянусь, этим мелким паразитам с Гата-Гамаль снарядов хватит теперь на несколько недель.

Несмотря на росшие сугробы, снегопад завораживал своей изысканностью. Беула тихо заплакала, как будто снег изменил ее внутреннее состояние, пробудил в ней какое-то безумие. Джерид отошел в другой конец комнаты: его всегда смущали глубина и интенсивность эмоций, которые в любой момент готовы были проявить люди.