Навеки твой - Элизабет Чандлер

Воспоминание запрыгало, как плохо склеенная кинопленка, замелькали эпизоды. Каролина улыбалась, хмурилась, снова улыбалась, и опять хмурилась. Тристан не мог расслышать ни слова из их разговора, все заглушали волны бушующих эмоций.

Вот Каролина запрокинула голову и расхохоталась. Ее смех показался Тристану почти истерическим, и внезапно его охватил ужас и смятение. Она все хохотала и хохотала, а Тристан почувствовал, что сейчас взорвется от силы отчаяния, переполнявшего Эрика.

Он схватил Каролину за руки и затряс ее — затряс так сильно, что голова ее откинулась назад, как у тряпичной куклы.

Внезапно Тристан отчетливо услышал крик Эрика: «Выслушай меня! Это правда! Это не шутка! Перестань, не смейся! Это не шутка, клянусь тебе!»

В следующее мгновение какая-то сила сдавила голову Тристана, сжав его мозг с такой силой, словно хотела расплющить. Ему показалось, что он сейчас растворится. Каролина и комната исчезли, как в кино, и экран перед глазами Тристана стал черным.

Эрик выбросил воспоминание из головы.

Перед глазами Тристана с неожиданной четкостью возникла спальня Эрика. Он встал и вместе с Эриком прошел через комнату. Тристан видел, как Эрик расстегивает рюкзак и достает оттуда смятый конверт. Эрик высыпал в дрожащую ладонь горсть разноцветных таблеток, поднес ко рту и проглотил.

Тристан понял, что пришло время серьезно отнестись к предостережению Лэйси по поводу опасностей наркоманского сознания. Собравшись с силами, он поспешно покинул Эрика.

11

— Колпаки и клыки разлетаются, как горячие пирожки, — заметила Бетти, просматривая записи магазина «У вас праздник». — Не пойму, в чем дело? Может быть, на этой неделе в «Хилтоне» собирается какая-нибудь вампирская вечеринка?

— Понятия не имею, — пробормотала Айви, в третий раз начиная отсчитывать покупателю сдачу.

— Мне кажется, тебе нужно сделать перерыв, душечка, — заметила Лиллиан.

Айви бросила взгляд на часы.

— Я обедала всего час назад.

— Я знаю, — кивнула Лиллиан, — но поскольку ты постоянно отвечаешь невпопад нам с Бетти, и поскольку ты только что продала милому молодому человеку, купившему шляпу Дракулы, пару восковых губ…

— Восковые губы? Для Дракулы? Боже мой, Лиллиан, вы уверены?

— Ярко-алые губки, абсолютно уверена, — ответила старушка. — Не волнуйся, дорогая, я поймала его у дверей и поменяла покупку на очаровательные клыки. Но я думаю, тебе нужно сделать перерыв.

Айви пристыженно опустила глаза. Она уже три дня постоянно ошибалась, но сестры великодушно делали вид, будто ничего не замечают. Айви боялась даже думать о том, сошлась ли выручка за субботу и воскресенье. На месте добрых старушек она не позволила бы себе самостоятельно закрыть магазин сегодня вечером.

— В последний раз, когда я видела тебя в таком состоянии, ты была по уши влюблена, — негромко вздохнула Бетти.

Лиллиан грозно посмотрела на сестру.

— Сейчас не этот случай, — твердо ответила Айви. — Но вы правы. Возможно, мне стоит сделать небольшой перерыв.

— Пойди, проветри голову, милая, — замахала рукой Лиллиан. — И не торопись, мы отлично справимся.

Она легонько подтолкнула Айви к двери. Айви побрела по комплексу, в который раз пытаясь разобраться в событиях последних дней.

С прошлой субботы они с Грегори продолжали кружить друг вокруг друга в каком-то странном стыдливом танце: их руки то и дело соприкасались, глаза встречались, то радостно приветствуя друг друга, то снова отступая.

Вечером в воскресенье Мэгги накрыла стол для семейного ужина и зажгла свечи. Грегори, как обычно, поглядывал на Айви через стол, но на этот раз она видела, как пламя свечей радостно танцует в его глазах. В понедельник Грегори куда-то исчез, не сказав никому ни слова. Айви не знала, где он был, и не решилась спрашивать. Может быть, поехал к Сюзанне. Возможно, субботний вечер был всего лишь мгновением внезапной близости — случайное мгновение и случайный поцелуй после всех страданий, через которые им пришлось пройти вместе.

Айви чувствовала себя виноватой.

Но разве это так уж плохо — полюбить того, кто так любит ее? Разве это плохо — захотеть прикоснуться к тому, кто так нежно касался ее лица? Разве она поступила плохо, изменив свое отношение к Грегори?

Айви никогда не чувствовала себя в таком смятении. Ей было ясно только одно: она должна немедленно собраться и сосредоточиться на том, что делает.

«Нельзя все время ходить, как потерянная!» — строго сказала себе Айви, и с разбегу налетела на детскую коляску.

— Ой, простите! Ради Бога, извините.

Женщина, катившая коляску, улыбнулась, Айви улыбнулась ей в ответ — и врезалась спиной в стенд с бижутерией. Сережки и бусы угрожающе зазвенели.

— Простите. Простите, я нечаянно.

Чудом не наскочив на мусорный бак, она со всех ног бросилась в кофейню.

Заказав чашку капучино, Айви прошла в дальний конец торгового комплекса. Два больших магазина, расположенные здесь, были закрыты, лампы на потолке не горели.

Айви уселась на скамейку в самой тускло-освещенной части зала и стала неторопливо прихлебывать свой кофе. Голоса покупателей, толпившихся в противоположном конце комплекса, тихими волнами докатывались до нее, не достигая слуха.

Айви опустила веки глаза, наслаждаясь покоем и одиночеством. Внезапно она резко открыла глаза и повернула голову, услышав три отчетливых голоса, раздавшихся совсем рядом с ней. Один из голосов показался ей знакомым.

— Здесь вся сумма, — сказал этот голос.

— Я хочу пересчитать.

— Не доверяешь мне?

— Я сказал, что хочу пересчитать. А ты уж сам решай, доверяю я тебе или нет.

В тускло освещенном проходе, ведущем к подземной парковке, стояли Грегори, Эрик и еще какой-то парень. Они о чем-то разговаривали, не зная, что за ними кто-то наблюдает. Когда третий парень повернул голову к свету, Айви не поверила своим глазам. Она уже видела его возле школы и знала, что этот парень торгует наркотиками. Но когда Айви увидела, как Грегори протягивает дилеру пакет, она словно опомнилась от какого-то дурмана. Неужели она могла совсем забыть о другой, темной стороне своего сводного брата?

Как она могла так сблизиться с парнем, который дружил с самыми богатыми и самыми дерзкими сорвиголовами города? Как она могла во всем полагаться на избалованного папенькиного сыночка, который, устав от доступных развлечений, щекотал себе нервы глупым риском? Как она могла доверить человеку, игравшему в жестокие игры с ее друзьями, не считаясь с их чувствами?

Тристан предупреждал ее однажды, перед тем ужасным вечером на железнодорожном мосту, когда Уилл едва не погиб, бросившись спасать кривлявшегося Эрика. Почему она решила, что Грегори с тех пор изменился? Потому, что в последние недели он… Очевидно, она снова ошиблась.