Герой Эсмерельдена (СИ) - Головачёв

— Да быть не может, — усмехнувшись, заявил Сайбер. Но тут же убедился и сам — его грудная клетка заметно опухла и источала боль при каждом движении.

— Должно быть, вас просто отвлекли обстоятельства. Иногда такое бывает, — продолжил авантюрист. Не волнуйтесь, я как следует обработаю ваши раны при первой же остановке.

— Ну и зачем это тебе? — боль лишь усилилась.

— Как порядочный искатель приключений, я просто хочу получить свою плату за выполненный заказ, — прямо ответил Тириллмиралл. — А посему, я просто буду сопровождать вас до тех пор, пока Аластор не явится проведать свою дочурку. И для этого, что в свою очередь, очень выгодно лично для вас — мне нужно, чтобы вы оставались живы, и были в максимально-возможном здравии. Не думайте, господин герой, я и не собираюсь похищать вас, или что-то в этом роде. Я просто буду поблизости. И буду ждать. А ждать я умею.

— И правда, умеешь, — усмехнувшись, герой рухнул на пол, погрузившись во мрак беспамятства.

А повозка, стремительно удаляющаяся от преследователей в белоснежных одеждах — продолжила свой долгий путь к пустошам, где Сайбера уже дожидалось предназначение.

Глава 9: Разбойники с большой дороги

Его окутала тьма. Ненастоящая, скорее придуманная собственным разумом, силящимся вырваться на свободу из оков беспамятства. И тьма эта была не пуста. Там, среди бесконечных теней, изредка приобретающих отчётливые очертания, спящий герой видел людей. Людей, охваченных агонией боли и безысходности.

Он видел горящих заживо авантюристов, падающих к ногам фигуры неизвестного человека, лица которого он не мог разглядеть. Видел Теннару. Ведьма в его видениях уже не выглядела столь уверенной, как при их последней встрече. Она кричала. Молила то о спасении, то о смерти. Её ноги покоились под упавшей колонной, которую та тщетно пыталась сбросить, оставляя на поверхности камня кривые, кровавые бороздки. На её пальцах уже не осталось ногтей. Так же были там и мужчины в белоснежных одеждах. Разрубленные, практически уничтоженные, они пытались вернуть выпавшие внутренности на своё место, словно это могло спасти их уже угасшие жизни.

Герой погружался дальше. Медленно плыл мимо ужасающих силуэтов, стараясь не задерживаться среди них слишком долго, как если бы они норовили утащить его вместе с собой, потому как именно он был причиной всех тех смертей. Это читалось во взгляде каждого из силуэтов. Все они молчаливо винили его во всём. И они жаждали, чтобы он начал просить прощения. Они тянули к нему свои горящие, облезшие, сломанные руки. Все они были здесь только для того, чтобы предать его суду. Так много. Так много укоризненных, обжигающих взглядов. Настолько, что возникает желание поскорее закрыть глаза и отстраниться от этого тёмного мира.

— Нет! — справившись с тем желанием, Сайбер продолжил смотреть в пустующие глазницы самой смерти, сначала размножившейся в сотни расплывчатых силуэтов, а теперь слившихся воедино. Огромное, тёмное нечто смотрело прямо в глаза героя. Настолько огромное, что сам он едва превосходил в размерах один только зрачок, уставившийся на него с расстояния вытянутой руки.

— Нет? — эхом раздалось в пустоте. Кто бы ни был владельцем того голоса, он звучал так, словно никогда и не утихал. Так, как если бы каждый живущий в любом из миров, слышал его каждый миг своей жизни, принимая за простой звон в ушах. — Разве ты не ищешь искупления? Не хочешь присоединиться к тем, у кого отнял жизни?

— Не хочу, — ответил герой.

— Но почему? — зрачок существа расширился, став настолько большим, что начал напоминать огромную, чёрную дыру.

— Я пытался понять этот мир. Пытался привыкнуть, подстроиться. Тихо и осторожно, как и поступал там, откуда пришёл. И я ошибался, — ответил ему герой. — Этот мир призвал меня сам, назначив героем. И если уж так — то пусть он сам подстраивается под меня!

— Занятно, — рассмеялось нечто. И смех тот был подобен грому. — Тогда, прежде чем покинуть это место, взгляни и на это…

Вспыхнув, подобно зажжённой спичке, видения вмиг испарились. Но сами тени никуда не исчезли. Теперь они показывали иное видение, не из памяти, но из грядущего. Сайбер видел огромный столб, вокруг которого выстроились сотни молчаливых фигур — смазанных, подобно промокшим чернилам на тетрадном листе. И крик. Там, посреди молчаливого круга неизвестности, звучали неразборчивые, душераздирающие возгласы. Связанный, на том столбе кто-то горел. Но кто? Осторожно расталкивая столпившиеся тени, герой пробрался к костру, вздымающемуся в самое небо. В прочем, самого неба тут не было. Была лишь тьма, фрагментом которой был и заживо сжигаемый силуэт. Кто? Что-то подсказывало путешественнику из другого мира, что ему нужно это узнать. Обязательно. Казалось, он узнает это только тогда, когда сможет прикоснуться к нему, что только так он станет реальным. Но протянутые пальцы Сайбера в один момент вспыхнули и обожгли не столько плоть, сколько разум.

***

— О, я погляжу, вы очнулись! — в тот же момент, как герой привстал на кровати, поприветствовал его кучер, в то время как сам он даже не успел открыть глаз. — Это хорошо.

— Сколько? — взгляд героя упал на его же руку, на которой красовался новенький, розовый шрам, ровно в том месте, где зияла рана, полученная в бою с инквизиторами. Вокруг было темно, но это он разглядеть мог. — Сколько я спал?

— Недели две, — скривившись и сморщившись, быстро подсчитал в уме Данте. — Не больше.

— Аника?

— С ней всё в порядке, — заверил его последний авантюрист, кивнув в сторону скомканного одеяла, из-под которого и вылез герой.

Сайбер медленно поднял ткань, укрывающую ноги и торс. Свернувшись калачиком и прижавшись к нему, девушка смирно спала. Отчего-то, снова голая.

— Это чего это? — не понял герой.

— Это была моя идея, — Данте странно ухмыльнулся. — Ты ещё многого не знаешь о нашей маленькой спутнице.

— В том-то и дело, что маленькой, — недовольно буркнул спаситель мира и аккуратно, почти нежно, снова укрыл Анику.

— Ну, вообще-то…

Прервавшись на полуслове, Тириллмирралл внезапно дёрнулся вбок. В балку повозки, ровно на том же уровне, тут же со свистом врезалась небольшая стрела.

— Куда ты целишься, идиот? — раздался шёпот из кустов, что мелькали впереди по обе стороны бесконечной дороги.

— Дык темно же! — уже не шёпотом, поступил ответ. В темноте пробудились звуки стали, вынимаемой из ножен.

— Тормози их! — приказал кто-то владельцам остальных голосов.

В сумраке ночи вспыхнуло пламя, сконцентрированное в ладони мужчины, нелепо выкатившегося из-за кустов всего секунду назад. Тут же, отбрасывая нелепые