Без разборов - Дёмочка Виталий

— Без номеров? Да хер его знает, — пожал плечами Муким. — А дуга стоит спереди с туманками большими?

— Не знаю, я только жопу видел. Может, и стоит. А кто это был?

— Батышкин приезжал с кем-то на «Крузаке», без номеров были.

— Батышкин? — Удивился Виталий. — Чё ему во Владе мало саун, что ли? Или он тоже за ханкой приезжает?

— Да помыться заезжают иногда, общаемся мы, — как-то уклончиво ответил Муким. — У него здесь в городе друзья есть, он к ним приезжает.

— А чё он рванул тогда отсюда, как нас увидел? Развернулся сразу и сорвался? Чувствует, что ли, за собой чё-то? В этот момент вошёл Челюсть.

— Батыш сорвался? — удивился Муким. — Да не может быть. Серый «Крузак» без номеров, запаска сзади?

— Не-ет, темно-зелёный, — покачал головой Виталий, поняв, что промахнулся. — А кто ещё мог приезжать на «Крузаке»?

— Чё вы тут? — спросил Челюсть, не понимая разговора.

— Погоди, Игорь, — остановил его Виталий и повернулся опять к Мукиму. — Так кто? Тут кроме тебя ехать больше не к кому. Не в гаражах же они «Крузёр» ставят.

— Да кто угодно мог, Виталь, — оправдывался Му-ким, думая, что его в чём-то подозревают. — С учёта тачку сняли, и вот тебе без номеров. Это и Рудь, кстати, мог быть. Вон его коттедж напротив.

— Точно, бл…дь, — с досадой вспомнил Виталий, поняв, что приезжать могли и к одному крупному предпринимателю, жившему в коттедже прямо напротив сауны. — Если не он сам, то к нему мог кто-то подъезжать.

— Да чё ты ищешь-то? Какой «Крузак»? — спросил Челюсть.

— Да не, уже никакой, махнув рукой, ответил Виталий и стал выходить. — Поехали, Игорь.

— Так чё, всё как есть остаётся? — спросил Муким, поднявшись и идя проводить их. — Я с вами работаю? Или как?

— Да, — коротко ответил Виталий, уже идя по коридору, вдруг остановился и спросил задумчиво: — А чё бы он так срывался отсюда, если к Рудю приезжал?

— Не знаю, Виталь, — покачал головой Муким. — Я вообще не видел, кто там был.

Посмотрев на него несколько секунд, Виталий пошёл к выходу, где его уже ждал Челюсть, и сказал идущему за ним Мукиму:

— Если вдруг появится здесь ещё тёмный «Крузак» без номеров, узнай, кто такие и откуда. Да и с номерами тоже. Дай задание своим, — Виталий кивнул на сидящих на диванах таджикских парней. — Пусть записывают всех, кто на «Крузёрах» приезжает. К Рудю или ещё куда, не важно…

— Хорошо, — согласился сразу Муким, обрадовавшись, что чем-то может помочь парням, которые только что отстояли свои интересы с превосходящими силами положения. — Если кто приедет, обо всех знать будешь.

— Ну всё, давай, — попрощался Виталий и пошёл в машину.

Муким постоял, подождал пока Виталий залезет за руль через пассажирское сиденье и они с Игорем поедут. Проводив взглядом уезжающую машину, Муким развернулся и хотел зайти обратно в сауну, когда увидел приближающегося с другой стороны знакомого, который шёл почему-то пешком.

— Здорово, Муким, — приветствовал его на ходу подходящий парень, назвав имя таджика по-своему.

— Здорово, Антон. А где твой «Марк» турбовый? Ты ж на «Марке», говорят, ездишь? — спросил его Муким, протягивая ему руку.

— Да езжу, — Антон пожал руку Мукима. — Щас на мойке стоит просто. У тебя ханка есть? За наличку. Мне много надо, грамм сто пятьдесят—двести.

Муким удивлённо посмотрел на него. Он не знал, что Антон уже тоже занимается наркоторговлей.

— Да на зону надо отправить, пацанам, — пояснил Антон, отвечая на немой вопрос Мукима. — Так есть у тебя столько? Только хорошей надо, а то на зону фуфло пихать нельзя, сам знаешь. Не поймут…

— Всем на зону надо, — удивлённо покачал головой Муким. — Как будто полгорода там сидит, и все на игле. Ну пойдём… раз надо… Щас я пошлю кого-нибудь, принесут сколько надо…

*

Опаля остановил все едущие за ним с сауны машины на Краснознамённой, махая им рукой, чтобы прижались к обочине. Сидящий у него за рулём Рубан тоже остановился, и все стали выходить из машин.

— Чё случилось? — спрашивали парни, подходя.

— Короче, так, — сказал положенец решительным голосом. — Первый же серьёзный косяк со стороны Бондаря, и предъявляем ему по полной программе. Попробуйте пробить всё за него, с кого ещё получают, по сколько, и всё остальное… Болт, по лагерям пробей, чё он туда отправляет и кому. Вы ж на двадцать второй вместе сидели с ним?

— Он позже пришёл, — покачал головой Болт. — Меня уже на МОБ вывезли.

Ну всё равно, по находкинским зонам ты больше нас ориентируешься. По нашим-то мы и так пробьём, — ответил Опаля и повернулся к Волыне. — А ты общайся с ним побольше, рядом же живёте. Может, пробазарится за какую-нибудь стрёмную х…йню. И смотри там, кто к нему приезжает…

— Я-то посмотрю, — нерешительно ответил Во-лына. — Только общаться с ним бесполезно. Он в этой кухне больше нас всех варится, косяк не запорет по-любому.

Он сейчас уже косо въехал, с этой мукимовской ханкой, — решительно возразил Опаля.

— Да не, Вась, — покачал головой Сникерс. — Он же говорит, что вообще не в курсе был за эту тему, что все барыги под нами. Мы ж ему за это не говорили… Чё б мы ему предъявили?

— Челюсть в курсе был, — настаивал Опаля, но тут же неуверенно спросил у Сникерса. — Он же был тогда, когда мы Зоткину за это говорили?

— Бля, не помню, — пожал плечами Олег.

— По-моему, его не было, — неуверенно пожал плечами Рубан, когда Опаля перевёл вопросительный взгляд на него.

— Да какая разница?! — вспылил Опаля и видя нерешительность своих близких сказал с улыбкой: — Незнание законов не освобождает от ответственности. Ещё один повод будет хоть какой, и порвём его…

— Он стрелять начнёт, Вася, — произнёс Валына с какой-то грустью. Связываться с Бондарем ему очень не хотелось.

— Не начнёт, если ему грамотно всё подвести, — настаивал Опаля и язвительно произнёс: — Он же на понятиях весь, по беспределу стрелять не будет. Знает, что за свои косяки каждый должен отвечать. Тем более мы ещё людей подтянем на разговор со стороны, Олег вон с нами, — кивнул он на Сникерса. — Вы только косяк за ним найдите, дальше уже разберёмся…

— Так это ещё найти нужно, — опять неуверенно сказал Волына. — Он же матёрый волчара. Не пьёт, не курит… Лишнего слова не скажет…

— Значит, с пацанами его общайтесь, — возразил Опаля. — Они-то пьют все, их разбазарить можно. Ососбенно Зоткина. Щac Дон с Толстым ещё выйдут, завтра кажется, за теми тоже можно чё поискать. Отвечать-то за них, один х…й, Бондарь будет… Вы не тушуйтесь, главно, всё ништяк будет. Если будет что предъявить, предъявим без базару. И стрелять не будет, я вам говорю… Всё, короче, если чё узнаете, сразу мне на трубу звоните.

Все кивнули и стали рассаживаться по машинам. Когда Волына с Киселём сели в свою “Короллу”, Кисель спросил:

— А чё ты вдруг съезжать стал, я не понял? Ты ж вчера ещё рвался наказать Бондаря?

— Ну не самим же, — недовольно посмотрел на него Волына. — Я-то думал, что Опаля сразу ему предъявит, а он у него даже Мукима не забрал.

— Ну щас же слышал чё говорит? Первый косяк, и порвём его. На х…я ты ему там против пытался чё-то сказать?

— А ты как думаешь, кому Опаля первым скажет, чтобы Бондаря уронить на стрелке, если будет за чё? Кто первый на пулю нарвётся? — спросил Волына, ехидно посмотрев на друга.

Кисель сразу всё понял и сник, опустив голову. Они оба прекрасно понимали, что в группировке выполняют роль торпед, которым вместе с несколькими молодыми пацанами и приходится бить всех «провинившихся». В этом же случае это битьё могло оказаться опасным не только для здоровья.

*

Зоткин вместе с Ларисой уже второй день сидели дома у Светы, с которой дружили. Когда Андрей рассказал о том, что произошло, Лариса сильно испугалась и отказалась идти домой, когда они подъехали туда на такси. Ей уже казалось, что в стоявших возле дома незнакомых машинах сидят люди, и она смогла убедить пьяного сожителя поехать в гости к Свете. Она надеялась, что продавец осталась жива, и что всё обойдётся. Но Зоткин и в гостях вёл себя так, что оставаться тут долго было нельзя. Света жила с двумя детьми, которые постоянно слышали пьяную ругань Андрея с Ларисой и нецензурные оскорбления. И она уже сама не знала, как выпроводить из дома агрессивного гостя, потому что попросить подругу уйти она не могла. А Лариса ничего не могла сделать. Она чувствовала себя неловко и только пыталась утихомирить своего сожителя.