Времена Хаоса - Александр Лоскутов

Потрясенное потерей Мироздание, затаив дыхание, ждало следующего шага. Творцы отсиживались во Дворце Совета, игнорируя просьбы Советников встретиться с ними. Падшие безвылазно находились в своем мирке-крепости. И даже непрерывные стычки между отрядами Единения и Свободных Миров разом прекратились. Солдаты и волшебники настороженно оглядывали вражеские позиции, но в драку не ввязывались. И только варварские племена Сериона, Пирту и Краскира, с полной безразличностью к делам чужаков, продолжали бессистемно пробовать на прочность стены стоящих в их землях крепостей.

Маркел смотрел на расстилающуюся перед его глазами безжизненную пустыню и молчал. Песок и камни. Уродливые нагромождения утесов. Солнце в небесах. Ветер.

Но этот мир уже изменился.

Солнечные лучи приобрели какой-то мрачноватый оттенок и заливали потемневший песок потоками красноватого света. Ветер стал горячим и порывистым. Этот мир уже не казался средоточением тепла и света, производя неизгладимо мрачное впечатление. Темное небо и медленно скользящий по нему круг красноватого солнца… Они будто бы ждали чего-то. И даже в воздухе отчетливо разливалось напряженное ожидание.

Это место уже никогда не будет прежним…

Все Мироздание никогда больше не будет прежним…

Созидатели превратились в Разрушителей…

Я должен был это сделать…

Маркел вздохнул и тусклым взором оглядел зажатый в кулаке Ключ. Обхватившие кристаллическую статуэтку пальцы побелели от напряжения. В глубине хрустальной человеческой фигурки слабо пульсировала искорка неестественно-зеленоватого свечения. Огонек совершенно чуждых нечеловеческих сил. Объединенная сила Ключа Творца и кристалла-поглотителя.

Сеть обвивалась вокруг Маркела плотным коконом слабо шевелящихся узлов. Узлов необычайно плотных и напитанных силой. Грозной силой совершенно чуждой и неестественной магии. Связующие нити незримой бахромой мириадов щупальцев поглаживали его кожу. Изнутри.

Но это не все. Предстоит еще масса работы, которую нужно закончить как можно скорее. Маркел вздрогнул, ощутив мимолетное касание незримого узла и слабое едва заметное снижение своего могущества. Эта Сеть сделалась слишком… настырной. Она пытается захомутать даже меня. Резко отмахнувшись от ощупывающей его тоненькой нити, он облегченно вздохнул. Магия вернулась.

Маркел развернул перед собой неровную щель перехода и устало вошел во тьму. Бездна окутала его смертоносным холодом своего дыхания. Над головой мрачно нависала темная масса перевернутых вниз вершинами горных хребтов и пиков, окутанных пеленой белесого льда.

Дно Мира.

И там, среди окутанных мраком горных хребтов, виднелись редкие вкрапления сверкающего металла. Наиболее крупное образование располагалось в самом центре мира, в точности под той точкой, где тридцатью милями выше располагалась черная арка портала, окутанная облачком тумана. Именно к нему и направился Маркел.

О Вечность… До чего же неудобно работать повиснув вниз головой…

Маркел устало перебирал тончайшие золотые нити, вливая свою магию в громадный механизм, тускло мерцающий в свете луны. Исполинские стальные балки, наполовину погруженные в несокрушимый камень и усеянные мириадами зеленоватых кристаллов, которые сейчас слабо светились. Ажурное плетение тончайшей золотой проволоки. Все это сооружение было буквально опутано потоками магии. Невидимые жгуты плотно свернутого эфира уходили во тьму, соединяясь там с подобными механизмами и образуя исполинскую паутину.

Сколько усилий уже потрачено на эту систему… Но сколько же труда еще необходимо, чтобы завершить этот проект?.. Сколько дней, недель, месяцев… лет? Настроить кристаллы и выровнять опорные балки, протянуть каналы магии к поверхности мира и сплести управляющий кокон, создать приемник силы и громадную эфирную воронку для выброса излишней магии… И все это предстоит проделать в одиночестве.

Я не могу доверять никому. Никому… Даже Вассиан словно пропитался этим безумием. Селифан стал сумасшедшим убийцей и разрушителем миров… Арминия крушит все подряд. А Иринарх пасет свои армии, готовя нечто новенькое и, несомненно, смертоносное.

Только бы они ничего не пронюхали. Только бы все удалось…

А потом… потом начнется новая эпоха.

Он знал это. Он знал.

– Где Маркел?

В ответ на раздраженный вопрос Главы Совета Селифан безразлично пожал плечами.

– Где-то в своем мирке. Работает. И… знаешь что… В последнее время я ему совсем не доверяю. Пусть он и на нашей стороне, но…

– Но ведет себя так, будто ему совершенно наплевать на Единение, – фыркнул Вассиан. – Я заметил. Он не хочет воевать, не хочет командовать армиями, не хочет создавать оружие. Война его интересует не больше, чем прошлогодний снег.

– Он печется не о победе, а о том, чтобы невзначай не замарать руки в крови.

– Невозможно сделать омлет, не разбив яиц. Падшие должны быть уничтожены. Потом мы восстановим Совет и вернемся к работе. Миры вновь обретут стабильность и процветание. Мы залечим все нанесенные войной раны. Даже Единый будет воссоздан заново… А Маркел… пусть сам думает о своем будущем. Если он хочет остаться в сторонке – пусть остается. Только потом пусть и не надеется занять место в Совете на прежних правах.

– А если он перейдет на сторону Падших?

Несколько минут Вассиан, закусив губу, невидящим взглядом смотрел в окно.

– Не перейдет, – наконец изрек он. – Падшие – кровавые мясники. Он это прекрасно понимает.

– Но если?

– Тогда… Тогда нам придется очень тяжко. Сейчас в Мироздании установилось равновесие. Хрупкое и ненадежное. Силы Свободных Миров примерно равны силам Единения. И сегодня малейшее колебание весов решит, кто станет править Мирозданием. Мы или Падшие. Если Маркел перейдет на их сторону, мы мгновенно потеряем всякую надежду и тогда… останется только одно – уйти красиво. А если все останется как раньше… Что ж, у Единения больше ресурсов, чем у окраинных Свободных Миров. Рано или поздно равновесие склонится в нашу сторону… Когда-нибудь.

– Значит, будем ждать. А Маркел?

– Оставь его. Пусть сам выбирает свой путь. Но в то же время не забывай приглядывать за его деяниями, чтобы он не совал нам палки в колеса. И забери из его рук проект трансформации тел, пока он вконец все не угробил.

Боль мягко пульсировала внутри его головы. Все тело ныло и казалось совершенно чуждым и неподъемным. Занемевшие конечности упорно отказывались повиноваться.

– Эй! Ты живой? Как себя чувствуешь? – Какой-то знакомый голос.