Пророчество без букв (СИ) - Юлия Цезарь

то, что задумал. Но выбора не было — все эти эльфы — это шанс на новый хаос, новую войну. Да, посох уничтожен, но они могут найти способ вернуть его. Это же магия, древняя магия, которая развеялась по комнате. Даже сейчас Расарис чувствовал её.

— Мне жаль, но это во имя мира, — видно, что последнее заклинание и его подломило, но он собрался сделать то, что делает. На глазах у своих упавших от того же взрыва собратьев сделает, и уйдёт к богам вымаливать прощение.

Он наклонился ещё раз, чтобы поднять один из клинков Закнеыла, упавший рядом с хозяином. Сделал шаг к тёмному эльфу и вознёс над ним клинок, тихо нашептывая молитву.

Лунная это увидела. Через пелену из собственной крови она видела, как белая фигура стоит над тёмной и готова уронить на тело её возлюбленного его же собственное оружие. Кая почти вслепую бросилась вперёд и прыгнула на Закнеыла, придавливая своим телом ровно в тот момент, когда холодное остриё полетело вниз.

— Кая, нет! — истошно заорал Гинтар, но это всё, что он мог сделать. Лезвие опустилось, но вместо того, чтобы проткнуть тело зверя, отлетело, его что-то выбило из рук мага — неведомая странная сила, которую Расарис ощутил, но иначе…

И он, и Гинтар словно увидели эту магию в воздухе — миллиарды маленький светящихся пылинок, вырвавшиеся из поломанного посоха, закружили и завертелись по комнате, создавая некую спираль вокруг эльфов. Спираль эта утолщалась, уменьшалась, пока не превратилась в быстро крутящийся прекрасный разноцветный комок чего-то волшебного, божественного.

И взорвалось, но этот взрыв не приносил ничего, кроме того, за чем сюда шли пророческие эльфы — магию в каждое тело того, кто должен был её получить. В Каю, облачая её в странный полупрозрачный кокон; Валанди, отгоняющий её головную боль, и словно ложась на реснички дивной пылью; в Закнеыла, возвращая ему силу во стократ и что-то ещё. То, что он уже почувствовал с кольцами, что-то такое, что ему не доставало, что он потерял, словно частичку себя.

— Не может быть! Посох же разрушен, вы не справились с… — Расарис понял, что произошло. И не мог поверить тому, что чувствует. Магия! Магия возвращается в тела эльфов, а оставшиеся пылинки со скоростью света вылетели из этого помещения через любые щели, чтобы даровать силу и другим представителям расы.

— Не трогай… ее, — Закнеыл был переполнен этой магией, и она требовала выхода вместе с гневом. Он поднял руку, и вокруг нее завертелись четыре потока, складываясь в кольца, к которым он привык, с которыми ему легче было управлять силой. Он направил руку на Расариса и изверг поток пламени в мага, во сто крат превышающий любую его предыдущую попытку наколдовать огня. Однако старик защитился, как смог, поставив барьер, разделяющий его и звёздного.

Но старый маг не взял в расчет солнечную эльфийку, которая единственная оказалась у него за спиной. Он думал, что представители ее расы не способны причинять зло в силу своих убеждений, во всяком случае не воспринимал ее всерьез из-за сложившихся стереотипов. Как же он ошибся, сравнив Валанди с типичными солнечными. Она медленно поднялась и сделала шаг к Расарису. Любой маг, желавший прийти на помощь своему старейшине, падал, корчась от боли, стоило солнечной взглянуть на него. Так никто и не смог ее остановить, ей даже магия не понадобится, чтобы убить старика. Она медленно достала кинжал с алмазом — самый смертоносный из «Когтей Бальзура» — и воткнула его в спину Расарису.

— Это тебе за Сектара, — последние слова, которые услышал маг перед смертью. Его тело мгновенно превратилось в ледышку и рассыпалось осколками на пол.

За секунду до этого Закнеыл услышал голос Валанди в голове и остановил поток пламени, чтобы не задеть солнечную.

На некоторое время воцарилась тишина, к которой прислушивались пророческие эльфы. Все маги мертвы благодаря Валанди, и лишь тяжелое дыхание лунной нарушало эту мёртвую тишину. Казалось, умерли даже Гинтар и остальные, но нет. Они подняли головы и осмотрелись: тишина, пустота, только трупы и они — победители в этой маленькой войне с судьбой.

Закнеыл немного приподнялся, заставляя обратиться в человека и подняться Каю. Они осмотрели друг друга на наличие ран, потом осмотрели других. Кажется, все целы. Целы… На лицах эльфов появилась глупая улыбка, но постепенно она становилась счастливее, пока комнату не озарил громкий, даже немного истеричный смех. Да, немного истеричный, но пропитанный счастьем.

— Мы сделали это! — сорвался на крик Гинтар, но иначе он не мог — чувства переполняли его. Они выжили! Даже не верилось.

— Сделали, — эхом повторили и остальные.

Кая вскочила на ноги и подбежала к Гинтару, крепко обнимая его. За ней не постеснялся и Закнеыл. Валанди не успела и шагу сделать — ведь тоже хотела разделить с ними этот момент, но…

«Как мило… За меня отомстила слабенькая солнечная, — голос старика… голос той самой мумии, но такой родной. — Ты молодец, солнечная».

«Валанди я, Валанди! Запомни ты уже, дубина! — ворвалась солнечная в его сознание. Это была уже не просто связь через кольцо, а ее сила, которую она ещё не умела контролировать, оттого и получилось так громко, что она даже почувствовала, как Сектар поморщился. Осознание, что она вообще его слышит, пришло к ней минутой позже. Валанди так и застыла на месте с глазами, полными слёз. — Ты живой! Но мы думали, что ты… Но как? Ты высох у нас на глазах! Боги, как я рада… Ты подстраховался тем же ритуалом? Могу я передать тебе силу, чтобы ты скорее восстановился? Кажется, мне досталась та же, что и у тебя… Ха! Вот теперь я отыграюсь…» — все: и зловещий смех, и нескрываемая радость, наравне с беспокойством, чистым потоком эмоций понеслись в сторону младшего туманного. Нет, ей ещё предстоит овладеть этой силой, но она была искренне рада, что Сектар жив, и поспешила поделиться этой вестью с остальными, обнимая своих друзей.

Но он ничего не ответил. Пускай восстанавливает силы. Она ещё отомстит ему, за всё отомстит. А сейчас… это их время. Время четырех эльфов, которым пришлось воссоединиться ради магии, и, получив её, они сейчас поняли, что обрели нечто большее — друг друга. Да, отношения их складывались не очень, но сегодня они были одним целым. Сегодня они готовы были биться до смерти не за магию — друг за друга, за того, кого сердце называет другом. Они поняли, смысл был не в том, чтобы собрать вместе артефакты, а их — в них