Бросок из западни - Александр Александрович Тамоников

– Ничего мы от этого урода не добьемся, – зло бросил Шелестов.

– Может, утащим в джунгли и там попробуем? – предложил Коган. – Или на катер – и на судно?

– Перестань, Боря, – спокойно возразил Шелестов. – Ты же понимаешь, что теперь нам не остается ничего другого. Этот вариант с самого начала был ненадежным и глупым. Но мы должны были попробовать.

– Ну, да, – так же спокойно ответил Коган, убирая в карман бумажку и поднимая с земли свой автомат.

Посыпались мелкие камешки. Шелестов еще не успел понять, что это снова открывается железный люк в пещере, как подсознание приняло решение. Сейчас появятся японцы, может быть, много японцев, а может, и мало. И бой неизбежен. И итог этого боя зависит в этих непростых условиях от неожиданности, от того, в чьих руках сейчас инициатива. Все, на этом кончается разведка, сбор данных, размышления. Теперь бой. Скорее всего, последний, но врагу надо нанести такой урон, который будет для него катастрофическим. Если повезет, то вообще уничтожить эту лабораторию.

Коган тоже не размышлял. Теперь наступило время для действий! Выживает тот, кто быстрее действует, быстрее ориентируется в постоянно меняющейся обстановке, оценивает ее и принимает решение интуитивно, а не в результате раздумий. Бой – это средоточие всех твоих нервных, эмоциональных усилий, твоего прошлого опыта. И все! Весь мир перестал существовать, остались только открывающийся проход и пещеры там впереди. И японцы. Борис дал двери открыться ровно настолько, чтобы в нее можно было проскочить, если солдаты вздумают ее снова закрывать. Он дал короткую очередь в шесть-семь патронов. Первый солдат, стоявший прямо в проходе, тут же рухнул на камни, второй отскочил, но со стоном повалился на стену и стал сползать вниз, оставляя на камнях кровавый след. Две пули в грудь японскому офицеру, чтобы не оставлять за спиной живых врагов, и Коган бросился в проход.

Он бросился в темноту, потому что после солнечного утра все в пещерах сразу будет казаться темным. Глазам надо привыкнуть и за это время, за эти секунды, может, минуту, тебя могут убить десятки раз. И Коган, едва различая силуэты, дал несколько очередей, опустошая обойму и зная, что следом идет Шелестов. И надо теперь ему давать дорогу, его очередь идти вперед, а Когану время перезарядить оружие. И эта «карусель» отработана много раз в боевой обстановке. Один идет, второй прикрывает. Первый остановился, прижал огнем врага, и второй под прикрытием его огня бросился вперед, и так по очереди.

– Давай! – крикнул Борис, бросаясь влево к стене и падая на одно колено.

Шелестов отпрянул вправо, пробежал несколько шагов вперед и бросил гранату. Коган выругался и быстро зажал уши. Грохот в подземелье от обычной ручной гранаты такой, будто железнодорожный состав обрушился. Хорошо еще, что граната полетела за поворот. Как Максим в полумраке сумел разглядеть, что вправо отходит еще один тоннель, непонятно. Но живых там сейчас нет. Коган сменил обойму в автомате и бросился за Шелестовым. А Максим бежал первым, стреляя короткими экономичными очередями и мысленно считая убитых или раненых японцев. Сколько их тут в охране острова? Рота, не больше. Часть здесь, часть в других местах. Здесь, скорее всего, не больше взвода, а мы убили человек восемь уже. И пока никаких признаков лаборатории, только проходы между пещерами. Маленькими, низкими пещерами, которые больше подходят для оборудования складов.

Автоматная очередь навстречу и пули выбили каменное крошево возле головы Шелестова. Он тут же бросился к другой стене, дав очередь вперед. Японец не упал, а спрятался за стену. Редкие лампочки под потолком, провода, закрепленные в стенах. Генератор у них где-то здесь. Если они не дураки, то скоро выключат свет и будут ждать нас впереди. И сзади заблокируют. К выходу идти назад бесполезно. Только вперед и только быстро! Пока они не очухались и не поняли, что нас всего двое. Что там внизу, интересно, что там у Буторина с моряком и американцем. Если не помогут нам, не отвлекут внимание на себя, нам с Борисом крышка.

Буторин первым уловил какие-то звуки наверху. Он не стал ничего говорить Хейли и Парамонову и только стал внимательнее прислушиваться. А потом звуки короткой схватки услышали все трое. И когда вниз со скалы одно за другим рухнули тела двух японских солдат, Буторин только невнятно выругался и снял автомат с предохранителя. Теперь было абсолютно понятно, что боя не избежать. Теперь только сражаться до последнего. И вовремя принять решение вызвать катер. Или не вызывать, чтобы дать возможность спастись гражданским морякам.

Парамонов, когда сверху рухнули два мертвых тела, напрягся и чуть было не вскочил на ноги, но Буторин, грозно глянув на лейтенанта, заставил его снов залечь и не привлекать внимания. Виктор понимал, что командир начал активную фазу операции и теперь назад не сдашь, теперь только вперед. Но не спешить, ни в коем случае не спешить. Хейли порадовал своей выдержкой, но просто глянул туда, где упали тела японцев, и стал внимательнее прислушиваться и бегать глазами по зарослям, по каменной стене, где мог открыться проход.

И он открылся. Открылся с поспешностью, которая говорила о том, что гарнизон охраны лаборатории еще не сталкивался с подобными нападениями и японский командир немного растерялся. Того, что сделал Парамонов, Буторин не ожидал. Дисциплинированный, выдержанный, рассудительный лейтенант мгновенно оказался на ногах. Дверь приоткрылась едва на половину, а Парамонов вырвал чеку и швырнул в дверной проем гранату. Та еще не взорвалась, когда моряк бросился к двери.

– Стой! – заорал Буторин, но его крик потонул во взрыве, осколки градом ударили по железной двери, клубы каменный пыли вылетели сквозь плотный слой вьющихся побегов.

Парамонов, успев вильнуть на бегу и прикрывшись от осколков собственной гранаты металлом двери, бросился внутрь. Застрекотал его автомат, ударили ответные выстрелы винтовок, автоматные очереди. Буторин вскочил на ноги, слушая стрельбу у верхнего выхода, где засели Коган с Шелестовым. И там тоже шел бой. Стиснув зубы, Виктор бросился к двери, слыша за спиной топот ног Хейли.

«Дурак! Мальчишка!» – прорычал Буторин, нырнув головой в дым и пыль.

Он сразу бросился к одной стене, пытаясь различить, что там происходит впереди. Споткнувшись о тело японского солдата, Буторин пробежал несколько шагов и снова бросился к стене, но теперь к другой. Мимо просвистело несколько пуль. Парамонов рвался вперед как сумасшедший, и ему пока удавалось оставаться живым и невредимым. Судя по тому, сколько раз Буторин споткнулся, лейтенант успел уложить шестерых врагов и сейчас скрылся за поворотом впереди. В пыльном воздухе еле заметно виднелись горевшие под каменным сводом лампочки.

Споткнувшись о какой-то ящик, Буторин полетел на камни, сильно ударившись коленом и локтем. Ему показалось, что впереди в дымном тумане мелькнули тени. Чертыхаясь и постанывая, Виктор подтянул к себе автомат, но тут рядом очутился Хейли. Он встал на одно колено, вскинул автомат к плечу и дал несколько коротких очередей. Тени исчезли, но где-то совсем рядом грохотали выстрелы. Парамонов был жив и рвался к своей цели. Он забыл о нас, обо всех, кто с ним пришел сюда, с горечью подумал Буторин.

– Ты живой? – сжал плечо Буторина американец.

– Да, нормально все, – отплевываясь, ответил Буторин и стал подниматься. – Сейчас жарко будет. Наши поверху идут, но нижние пещеры могут с верхними не соединяться.

– Он что, ненормальный, этот ваш лейтенант? – недовольно проворчал американец. – Надо искать лабораторию, пока он все крушит на своем пути.

– Он туда и идет, – ответил Буторин. – Надо за ним спешить. Его одного надолго не хватит.

– Вы тоже сумасшедший, – почти закричал Хейли и постучал себя костяшками пальцев по лбу. – Надо найти и уничтожить лабораторию, а не гоняться за каждым спятившим мальчишкой!

– Можете остаться здесь, – кряхтя, пробормотал Буторин, поднимаясь на ноги. – А можете вернуться. Дверь открыта…

– Черт, – меняя обойму в автомате, процедил сквозь зубы американец. – Что, я вас тут брошу? Вперед, я с вами. Мы сможем найти и уничтожить лабораторию, а потом… как у вас говорят… хоть потоп?

Они потеряли Парамонова. Стрельба вдруг прекратилась, и Буторин со злостью подумал, что лейтенант уже убит. Хуже всего было то, что они с Хейли потеряли направление. Что-то горело, и принудительная вентиляция не справлялась с таким количеством дыма. Не хватало еще потерять сознание и рухнуть тут на пол. А может, японцы сознательно устроили задымление и теперь начнут атаковать в противогазах? Нет, глупости, ерунда все это. Вон там дыма меньше.

– Сколько их здесь? – покашливая за спиной, спросил Хейли. – Третью обойму