Соединяя пространства (СИ) - Маринкина М.

— Все в порядке, — улыбнулась она и начала урок.

Как только прозвенел звонок, Юля мигом умчалась домой. В глубине души она очень переживала, что Максим столько времени просидел в крохотной каморке. Мальчик очень обрадовался ее возвращению и с гордостью показал голубую папку, куда он аккуратно вставил записи Ивана Михайловича.

— Ты — молодец, навёл порядок, — похвалила она Максима.

— Я ее заберу с собой, и еще вот эти книги, — ответил он, указывая на две толстенные энциклопедии про мегалитические комплексы. — В них картинки красивые, мне всегда нравилось их листать. Ну и машинки заберу.

— Хорошо, Максим. — Юля присела на краешек дивана. — Но нам с тобой надо быть сегодня предельно осторожными. Про Алексея никаких новостей нет, я даже не знаю с чего можно начать его поиски.

Максим уселся поудобнее, потер лоб и зажмурился. Он будто сосредоточенно о чем-то задумался: от напряжения жилка у него на шее заметно пульсировала, а дыхание сделалось редким и глубоким. Юля боялась шелохнуться, чувствуя, что мальчик пытается прислушаться к тому, чего обычный человек никогда не сможет уловить с помощью органов слуха.

— Дяде Ване очень плохо, вроде бы и не больно, но как будто кругом огонь горит, — медленно произнес он.

— Все правильно, у него сильный жар, — кивнула Юля.

— А дядя Леша, — Максим теребил нижнюю губу, и девушка вся напряглась в ожидании, — я не понимаю, что с ним. Я его чувствую очень-очень слабо и вокруг него будто пустота. И темнота.

Вдруг Максим резко вздрогнул и схватил Юлю за руку.

— Еще кто-то есть. Я все время думал, что чувствую зверя, но это не он. Вокруг этого человека все какое-то черное, злое, прям потрогать можно эту темноту. А еще он… что ли боится.

— Боится? — удивилась Юля.

— Ага, — кивнул Максим и потряс головой, будто стряхивая наваждение. — Но вы сильнее их, Юлия Анатольевна, честное слово. Я вас лучше всего, ну как бы, вижу.

Она улыбнулась и прижала мальчика к себе.

— Ох, Максимка, как же мне хочется в это верить. Пока ты единственный человек, который назвал меня смелой. Потому что всю жизнь я была жуткой трусихой. Мне и сейчас немножко страшно, вот только бояться некогда, столько всего происходит.

— Ну вот прямо сейчас же вы никого не боитесь, — улыбнулся Максим.

Юля рассмеялась и пошла готовить обед. Пока на плите закипал бульон, она смотрела в окно. Бурьян в огороде поник и теперь хорошо виднелась черная покосившаяся дверь сарая. Береза легонько шевелила длинными ветвями, желтые листочки тихонько трепетали и изредка слетали вниз, чтобы протанцевать в воздухе последний вальс уходящего лета.

Вот здесь, на пятачке у дома, сидел в тот злополучный вечер черный зверь. А ведь он бегает по всему лесу, вдруг ему известно где Лёша. Юля отложила в сторону ложку с прихваткой и оперлась руками о подоконник.

— Ко ахо э коэ…, — тихо сорвалось с ее губ раз, другой, третий.

Ничего. Будто зверь исчез. А вдруг Женя или Афанасьич застрелили его? Юля закрыла глаза и прошептала заветную фразу снова. Перед глазами на миг качнулось расплывчатое изображение толстого ствола, игла боли пронзила челюсть. И жажда, жгучая жажда. Но тут же все пропало. Не стоит отчаиваться, она обязательно попробует отыскать зверя позже.

Когда за окном начали сгущаться сумерки, Максим заметно занервничал. Он давным-давно сложил в походный рюкзак, который нашел в шкафу, книги и машинки, сунул диск с мультиками, два шоколадных батончика, и на этом сборы закончились. Других вещей у него не было: одежда и игрушки остались в доме бабки Авдотьи. Теперь он бесцельно бродил по комнате, изредка бросая косые взгляды на улицу. Потом пришел на кухню, уселся поближе к окну и принялся буквально гипнотизировать пространство, словно призывая ночь опуститься поскорее.

Через час стемнело. Юля решила идти налегке, она сунула в один карман куртки фонарик, в другой затолкала парализатор. Потом сняла с полки небольшую бутылку и налила воды: вдруг удастся встретить или позвать зверя, тогда появится возможность хоть чуточку облегчить его страдания. Возможно, ему тяжело лакать языком, тогда получится напоить его хотя бы из бутылки.

Наконец они погасили свет и тихонько выскользнули в кухонное окно.

— Слушай, почему в этом доме нет второго выхода, вроде так принято в деревне? — спросила Юля у мальчика.

— Этого я не знаю, только отец вообще всё всегда держал запертым: и дверь, и окна. Как будто с самого начала чувствовал, что случится что-то плохое. Может, во снах видел…

Самым волнительным оказалось дойти кромкой леса до нужного участка. Всю дорогу Юля оглядывалась, ожидая, что сейчас кто-то появится или окликнет их. Но им удалось добраться без приключений — впереди уже маячила знакомая лохматая фигура.

— Венечка, — обрадованно прошептал Максим и, опустившись на колени, обнял волка за шею. — Наконец-то я тебя увидел как следует.

Вскоре Максим замер у возвышения: его восторгу не было предела. Пританцовывая, он обошел мегалиты кругом, а потом прижался щекой к новому камню и обнял его. Юля подняла вверх ладони и неслышно, одними губами, принялась начитывать манату. Тут же между камнями заискрилось невесомое покрывало, которое едва заметно переливалось от краев к центру, будто приглашая пройти сквозь него. Максим, разглядывая серебристую завесу, нетерпеливо топтался на месте, ожидая разрешения Юли нырнуть в переход.

Неожиданно раздалось негромкое предупреждающее рычание Вени, он смотрел чуть в сторону, приподняв верхнюю губу в сердитом оскале. Юля и Максим дружно оглянулись. На краю опушки стоял черный зверь, он слегка покачивался на длинных худых лапах и тихонько скулил. Юля встретилась с ним взглядом, и в тот же миг в голове будто что-то толкнулось, словно одна мысль попыталась вытеснить другую. Голова закружилась, перед взором замелькали туманные неразличимые образы, и ей пришлось интенсивно потереть виски кончиками пальцев, чтобы вернуть четкую картинку. Волк снова зарычал, загородив собой мальчика, но зверь не делал попыток подойти ближе.

— Юлия Анатольевна, он зовет вас с собой? — шепотом спросил Максим.

— Нет, — помотала головой Юля. — Он пытается передать мне какую-то информацию.

— Ух ты! Не знал, что вы так умеете, — с восторженной завистью произнес мальчик, продолжая разглядывать черного.

Юля шумно выдохнула и попыталась отогнать прочь все посторонние мысли, чтобы расчистить путь упорно пробивающимся образам. Наконец ей удалось сфокусироваться на изображениях, сменяющих друг друга, словно кадры диафильма, которые она так часто смотрела с мамой Леной в детстве. Только эти яркие видения сопровождались едва различимыми запахами и приглушенными звуками. Сначала появились образы ночного леса с ароматом прелой листвы и шуршащими под лапами сухими листьями, потом — вонючее болото с чавкающей жижей всплывающих пузырей. Следом возник темный домик-шалаш, окруженный кустарником, внутри него лежала груда рваного тряпья, которая неожиданно шевельнулась и издала протяжный стон. «Алексей» — пронеслось в голове у Юли. Тут же все пропало. Она пошатнулась и мгновенно вернулась в реальность.

— Ты был прав, Максим. Алексей где-то в лесу и ему нужна помощь, — в голосе Юли звенела тревога.

— Да я уже понял, — тут же проговорил Максим и снова шагнул к сверкающему полотну. — Закрывайте переход и идите. Мне кажется, у вас не так много времени.

— Но я должна проводить тебя, ведь я же потом буду жутко переживать, — быстро ответила она, хотя ее непреодолимо тянуло следовать за зверем.

— Идите! — приказным тоном проговорил Максим. — Я уйду с Веней, это вообще его задача — провожать через переход. Вы же сами сказали, что дом недалеко, значит я не заблужусь. Идите! Без дяди Леши ведь тут никак!..

Юля разрывалась между двумя желаниями, но в конце концов решила: вряд ли Максим собьется с пути, там же по тропинке минут пять ходьбы, не больше. Она села на корточки и, глядя мальчику в глаза, быстро проговорила: