Лунный блюз - Виталий Вавикин

Сид увидел Биатрис Каплан на третий день, после того, как оставил ее в темной части Ияха. Она постучала в двери его дома и долго стояла, дожидаясь, пока ей откроют.

– Как тебе удалось уцелеть? – спросил он, пряча свою наготу за дверью.

– Они отпустили меня.

– Такого не бывает.

– Но, я же здесь.

– Значит, ты одна из них. – Сид захлопнул дверь. – Уходи, пока я не пристрелил тебя!

– Они сказали, что я должна кое-что передать тебе.

– Я не слушаю тебя!

– Они сказали, что не хотят войны.

– Уходи!

– Они просто хотят жить, Сид!

– Это не ты говоришь!

– Это я говорю! Они не такие, как о них рассказывают.

– Как же!

– Они отпустили меня, дав возможность самой решать, с кем я захочу остаться!

– Вот как?

– А еще они сказали, что все мы должны объединиться перед лицом грядущей опасности.

– Что за опасность?

– Земляне. Никто не хочет, чтобы они совали нос в наши дела.

– Это точно. – Сид приоткрыл дверь. – Как ты прошла мимо патрулей?

– Они провели меня.

– Значит, они могут проникнуть сюда, когда захотят?

– Они не хотят причинять вам вреда.

– Ладно, – сдался Сид. – Заходи, у нас как-никак комендантский час. – И когда она вошла. – Ты уж извини, но мне придется тебя обыскать.

– Это лишнее.

– Так положено.

– Ну, если положено… – Бэт повернулась лицом к стене и подняла руки.

– У тебя не плохая фигура, – подметил Сид.

– Жить от этого, к сожалению, не легче.

– У тебя же был хороший любовник.

– И где я теперь?

– Да. Смутное время. – Сид отошел назад. – Можешь обернуться.

– Нашел, что искал?

– Нет, но это ничего не меняет. Это, как вирус, понимаешь? Он может быть в твоей крови.

– Я знаю что это. – Бэт одернула кофту и поправила бюстгальтер. – Они обо всем рассказали мне.

– Вот как? – Сид жестом предложил пройти в гостиную.

– Все еще не доверяешь мне?

– Нет.

– Знаешь, если я когда-нибудь смогу вернуться обратно к ним, то, наверное, попрошу сделать меня одной из них.

– Давай я дам тебе пистолет, и ты вышибешь себе мозги прямо сейчас.

– Это совершенно другое, Сид. – Бэт мечтательно прикрыла глаза. – Это словно довериться кому-то. Более мудрому. Более сильному. Тому, кто сможет позаботиться о тебе: успокоить тревоги, излечить раны. Тому, кто никогда не бросит тебя, не причинит тебе боль. Тому, кто всегда будет рядом… – она замолчала, увидев, как помрачнел Сид. – Я сказала что-то не так?

– Нет, просто… – Он вдруг вспомнил, что не одет. Смутился. – Извини, в последнее время я совсем забыл, что такое нормальная жизнь.

– Да. Я тоже. – Бэт отвернулась.

– Знаешь, – говорил Сид, натягивая брюки, – когда началось все это, я был рад. Хоть какой-то смысл, а так… – Он застегнул рубашку. – Можешь оборачиваться.

– Так тебе гораздо лучше, – улыбнулась Бэт. – Извини, что ты говорил?

– Моя жена была одной из первых, кто примкнул к людям Эпплтона. Она просто собрала все самое необходимое и ушла. Я вернулся домой, а ее нет. Три года мы жили, как кошка с собакой, каждый день, планируя детали развода, и я мечтал о том дне, когда это, наконец, случится. Нет. Не подумай, что так было с самого начала, просто после того, как наша дочь умерла от пневмонии, все стало каким-то ненужным, тягостным, что ли… Я думал, стоит мне развестись с женой и все изменится, но когда я, наконец, остался один, все стало только еще хуже. Воспоминания оказались сильнее обстоятельств. Я понял, что они часть меня и никуда от этого уже не деться.

– Я сожалею.

– Да. – Сид пристально посмотрел на Бэт. – Почему ты пришла именно ко мне?

– Потому что твоя жена сказала, что ты не такой жестокий, как остальные.

– Я так и подумал.

– Она все еще любит тебя.

– Она стала другой.

– Она всего лишь простила себя. – Бэт опустила глаза. – И тебя тоже.

– Думаешь, мы сможем когда-нибудь быть вместе?

– Думаю, в этом мире нет ничего невозможного. Нужно лишь по-настоящему хотеть этого. По-настоящему… Понимаешь?

Клея Райт пришла к власти через неделю после похорон Моргана. Щедрая на обещания речь, присяга и все такое… Шеффер выждал удобный момент и, когда они остались одни, обнял ее за плечи.

– Убери от меня свои руки! – прошипела Клея.

– Но, ведь…

– Все кончено! – Она оттолкнула его от себя. В глазах горел огонь.

– Ты не можешь вот так… – Шеффер замолчал.

Секретарша в короткой юбке прошла мимо. Ее голова была опущена, и она старательно притворялась, что ничего не заметила.

– Скажи спасибо, что она работает на меня, – процедила сквозь зубы Клея, когда они снова остались одни.

Сквозняк колыхал тяжелый черный занавес, отделявший их от трибуны, на которой Клео предстояло принести в этот вечер присягу.

– Значит вот так, да?

– А как ты хотел, Тед? – Она встретила его взгляд. Щеки ее горели, на губах играла улыбка.

Он шагнул к ней, схватил за плечи и прижал к себе. Смена светотехников о чем-то переговаривалась за соседней ширмой. Шеффер чувствовал запах сигаретного дыма. Чувствовал тонкий запах духов Клеи.

– Пусти меня!

– Кричи, если хочешь. – Он впился поцелуем в ее рот. – Кто теперь из нас боится огласки больше?

– Я сказала…

– Думала, сможешь бросить меня, а? – Он вздрогнул и отшатнулся назад.

Из прокушенной губы по подбородку текла кровь. Клея тяжело дышала.

– Сегодня в десять, – сказал Шеффер.

Голоса светотехников стали громче. Клея опустила голову и зашагала прочь.

– В десять! – напомнил Шеффер.

Достав носовой платок, он промокнул им прокушенную губу. Белая ткань окрасилась в красный цвет. Гладковыбритый мужчина в черном хорошо сидевшем костюме извинился и сказал, что здесь могут находиться лишь высокопоставленные персоны.

– Я всего лишь хотел выкурить сигарету, – извинился Шеффер, доставая пачку «Данхила».

– Вы сможете сделать это в другом месте, – настаивал мужчина.

– Вы знаете, кто я? – вспылил Шеффер.

Мужчина покраснел и покачал головой. Его левая бровь начала нервно подергиваться.

– Так сходи и узнай! – Выдохнул Шеффер и сплюнул на пол скопившуюся во рту кровь.

Забирайся в шкуру Сида и следуй за Биатрис Каплан. В эту ночь она твой поводырь, твой гид. Вы минуете частные дворики, редкие фонари, лающих собак…

– Не удивительно, что наши патрули не находят вас, – говоришь ты.

– Их, – поправляет Бэт.

Ты не споришь. Не можешь спорить, потому что в голове кавардак. И это не вирус. Это ты сам. Твои мысли и твои желания.

– Надеюсь, скоро все это закончится, – говорит Бэт.

– Что именно? – спрашиваешь ты.

– Все. Комендантский час, аресты, гонения, войны… – Она отворачивается и ускоряет шаг…

– Это здесь, – слышишь ты ее голос.

Смотришь на высокий деревянный сарай. Заходишь. Зачем ты здесь? «Да, черт возьми, хороший вопрос», – говоришь ты себе. Особенно своевременный. Ты одет в штатское, у тебя нет оружия, и назад пути уже нет… Твоя жена оборачивается, и все сомнения проходят. Перед глазами почему-то встают маленькие глиняные чашечки, которые она раскрашивала еще до того, как умерла ваша дочь. Ты приходил с работы, смотрел, как она это делает, и знал, что когда она закончит, чашечка будет выглядеть лучше, чем купленная в магазине. Разве ты хотел тогда чего-то больше, чем просто вот так стоять и смотреть, как она выписывает на глине тонкой кистью причудливые узоры? Смотреть и знать, что пока ты стоишь здесь, ваша дочь лежит в своей кроватке, и ей снятся сны. Яркие детские сны…

– Прости меня, – говоришь жене.

Она обнимает тебя, и ты слышишь, как бьется ее сердце.

– Возьми, – слышишь ее голос и чувствуешь, как она вкладывает в твои руки что-то холодное и хрупкое.

– Что это? – спрашиваешь ты, поднимаешь руку и видишь маленькую глиняную чашечку.

Ты помнишь их все, каждую деталь, но эта чашечка не одна из тех, что стоят на столе в гостиной. От нее все еще пахнет краской и кажется, что она все еще хранит тепло рук твоей жены. И ты начинаешь верить Бэт. Нет. Наверное, ты всегда верил ей, лишь боялся признаться в этом. Твоя жена не изменилась. Она просто обрела покой, который вы утратили после смерти дочери.

– Прости меня, – говоришь ты и видишь, как блестят ее светлые волосы. – Прости за все, что я делал последнее время.

Ее губы прижимаются к твоей щеке. Такие теплые. Такие знакомые.

– Я люблю тебя, – говорит она.

И все так просто и понятно…