Лунный блюз - Виталий Вавикин

– Но, что им делать здесь?

– Может быть, захотят сохранить телескопы. Может быть, привести к власти своего человека, который национализирует все наши земли, а затем продаст лучшие из них Земным миллионерам, которых можно будет на старости лет отправить сюда и прибрать к рукам их власть на Земле. Или же сами переберутся сюда и устроят Третью Мировую Войну на родной планете. Все будет зависеть от количества прибылей. – Клея закурила. – Ты знал, что Морган велел провести анализы всех задержанных тобой последователей Эпплтона?

– Да.

– А ты знал, что все результаты он отправил на Землю?

– Разве у нас мало своих ученых, способных разобраться в этом?

– А ты видел эти результаты?

– Я военный, а не ученый.

– А я, по-твоему, всего лишь шлюха, которая сменила не один десяток постелей, чтобы добиться этой должности?

– Я не…

– Да, ладно, Харр. Я знаю, что у тебя есть личное дело на каждого из нас. Но знаешь что, мне это нравится. Не нужно притворяться и изображать добродетель.

– Куда ты клонишь?

– Давай, пройдем в мой офис.

– Я хочу знать, чего ты хочешь.

– Все чего-то хотят. – Клея встала из-за стола и поманила Харра за собой.

Огни города остались позади. «Ну, и черт с ним!», – подумала Биатрис Каплан, разгоняя свой «Форд» до ста пятидесяти километров в час. Четырех полосная дорога была ровной. Фары выхватывали из темноты четкие полосы дорожной разметки. «До Ияха триста километров», – сообщил дорожный указатель. Не снижая скорость, Бэт достала из бардачка бумажную карту. За последний месяц она поняла одно: ничему и никому уже нельзя доверять, даже дорожным указателям. Ты нужен до тех пор, пока нужен, а потом тебя либо выбрасывают на улицу, либо в подвалы и тюрьмы, где ты медленно гниешь, наслаждаясь своими знаниями, за которые ты и оказался там. Был еще и третий способ – убийство, но он казался слишком простым. Смерть не ломает твою жизнь, она лишь прерывает ее, а людям, которые стоят у власти этого всегда мало. Поэтому Бэт и бежала. Чемодан с бумагами лежал на заднем сиденье. Если она сможет добраться до Ияха, если сможет добиться встречи с Маню или Криспом, если они поверят ей… «Черт!» – Бэт засмеялась над собой. Столько «если» и ничего стабильного. Еще три месяца назад она была обыкновенным врачом с ремаркой «подающая надежды». Ей было двадцать семь, и жизнь, казалось, только начинается. Хорошая работа, хороший город, хороший дом… Даже любовник и тот был хорошим во всех смыслах этого слова.

– Лет через пять я добьюсь, чтобы ты возглавила одну из больниц Селены, – пообещал он, когда они только начали встречаться и, судя по тому, как быстро карьера Бэт пошла в гору, не собирался отказываться от этих слов. С политиками всегда так – либо свиньи, либо влюбленные идиоты…

Бэт закурила. Снизила скорость. Теперь торопиться было уже некуда. До Ияха оставалось меньше двух сот километров…

Представь себя в шкуре Харра. Теперь войди в кабинет Клео и закрой дверь.

– На ключ», – говорит она и предлагает выпить.

– Я на работе.

– Уже нет. – Клео улыбается и откупоривает бутылку дорого коньяка. – Закуривай.

Клея разливает коньяк по стаканам, достает из сейфа листок бумаги.

Что это? – спрашиваешь ты.

– Приказ о твоем аресте, – говорит она.

Ты вырываешь листок у нее из рук. Читаешь. Подписано самим Морганом.

– Здесь нет даты, – говоришь ты.

– Именно, – говорит она и забирает у тебя листок. – Понимаешь, что это значит?

Ты молчишь. Берешь стакан с коньяком.

– Все мы у кого-то на крючке, Харр. Выпей. Достань сигарету и закури.

– Ты за этим меня сюда позвала?

Она качает головой, подходит к тебе и говорит, что хочет занять место Моргана.

– Это что, какая-то проверка? – спрашиваешь ты.

– Нет, – говорит она. – И не волнуйся, за прослушку в этом здании отвечаю я.

– Если я сейчас развернусь и уйду отсюда…

– То тебя арестуют, а все остальное представь сам.

– И что мне делать?

– Мы можем обвинить Моргана в измене, бездействии, в пособничестве Земле…

– Так они все-таки вылетают?

– А я не сказала? – Клея улыбается. – Их, видишь ли, очень заинтересовали результаты анализов задержанных твоими агентами людей. Они что-то нашли у них в крови, и хотят лично принять участие в исследованиях.

– Они знают о беспорядках?

– Думаешь, им есть до этого дело?

Ты пожимаешь плечами, а Клея спрашивает тебя:

– Ты знал, что у всех задержанных одна группа крови? Очень редкая группа…

– И что это значит?

– Не знаю. По-моему, ученые считают, что это какой-то вирус. Он проникает в кровеносную систему, подчиняет сознание…

Спроси ее:

– Почему же тогда не заразились мы?

– Может для этого нужно время или физический контакт? Ты слышал, как правительство Земли боролось с наркоманией и проституцией?

– ВИЧ?

– Именно.

– Думаешь, они собираются использовать нашу беду в своих целях?

– Почему бы и нет. Это же идеальное оружие, если, конечно, научиться контролировать его.

– И ты считаешь, что это возможно?

– Нет! – Клея рассмеялась. – Это идиот Морган, верит во всю эту чепуху. Земляне просто прилетят сюда, воспользуются ситуацией и придумают какое-нибудь временное правительство, сделав нас своей колонией! Представляешь, каких-нибудь четыре человека прилетят и перечеркнут все, чем мы жили последние столетия?

– Ты говорила об этом с Морганом?

– Да. Я сказала, что это ты сообщил мне об этом. Вот он и выписал приказ о твоем аресте.

– Ты знаешь кто ты после этого?

– И даже хуже, – улыбается она и говорит, что у тебя теперь только два пути. – Либо в тюрьму, либо к звездам.

– Я, пожалуй, еще выпью, – говоришь ты, а она рассказывает, что механизм уже запущен.

– Я выбрала одну сучку из группы ученых, проводивших анализы. Биатрис Каплан. Ничего личного, сам знаешь, как это бывает… Обвинила ее любовника в предательстве и шпионаже. Выдала приказ на его арест. Мои люди арестовали сначала его, затем Бэт. Промыли ей как следует мозги и отпустили под подписку о невыезде. А через пару дней она нашла дипломат своего, уже покойного, любовника, в котором было все: результаты анализов, переговоры Моргана с Землей, договоры о сотрудничестве… И к тому моменту, ее мозги были уже настолько промыты, что единственно верным решением, чтобы спасти свою жизнь, она видела лишь вариант отправиться к Криспу и Маню и променять эту информацию на обещание защиты и убежища. Так что, думаю, Земляне нас не побеспокоят в ближайшее время, а вот Морган… – она замолкает ненадолго, смотрит тебе в глаза. – А потом мы объединимся с торговцами и совместными усилиями подавим восстание Эпплтона. В результате торговцы получат деньги и полную экономическую свободу, а мы власть и всю эту планету.

– И ты думаешь, что у нас получится?

– Хочешь знать, что я думаю? – Она отходит назад, садится на стол, сбрасывая на пол кипы бумаг. – Я думаю, что офисный стол должен выдерживать как минимум двух человек…

Так ты становишься еще одним из того не первого десятка (или сотни?), которых сменила Клея, и чувство такое, что это не ты, а она трахает тебя…

– Хочешь еще выпить, дорогой?

– Пожалуй.

Морган.

Головная боль становится невыносимой. Ты уже чувствуешь ее не только физически, но и где-то глубже, намного глубже. Твой город, твоя страна… Все катится в пропасть, и ты вместе с ним. Где же твой преданный пес, которого у тебя никогда не было? С кем поговорить, когда вокруг лишь те, кто ждет, когда ты оступишься, когда твоя слабость даст им возможность свергнуть тебя? И все ради чего? Ради кресла, на котором ты сидишь? Ради этого кабинета? Всего лишь дерево и гвозди! Нет. Оденься в черное и неброское, натренируй отсутствующий взгляд, натяни на голову вязаную шапочку и выйди вечером в город. Пешком, без охраны. Слейся с толпой. Иди по мокрым улица, заглядывая прохожим в глаза. Что видишь ты в них, кроме пустоты? А, может, эта пустота внутри тебя? Ничего не осталось. Годы выжгли сердце, превратив в бездушный мускул, который умеет лишь сокращаться. Тело здорово, но больна душа. Смотри глубже, слушай в себя. Маленькие черные черви, копошатся в твоей душе, неустанно пожирая ее несуществующую плоть. Как и твоя собака, которой никогда не было, бежит к своему хозяину, виляя хвостом. Никто не поймет тебя лучше, чем она. Видишь? Она садится рядом с твоим креслом и молчит. Положи руку на ее большую голову. Чувствуешь? Ты такой же, как и она – верный и одинокий в своем служении. И дорога эта, извиваясь, уходит за горизонт. Считай шаги до падения. Даже звезды срываются с неба. «Успел загадать желание? Нет? Очень жаль». Но это всего лишь метеоры, которые сгорают в слоях атмосферы. Звезды загораются и гаснут, но никогда не падают. Им некуда падать в «большом космическом ничто». И нет смысла: успел ты загадать желание или нет. Оно лишь плод твоей веры, продукт твоей жизнедеятельности, и чем больше желаний, тем сочнее кажется жизнь. «Короткая счастливая жизнь коричневого тапка», в которой куда интереснее, чем занимаются в кустах ожившие туфелька и тапочек, чем важность эксперимента по их оживлению. «Положи голову мне на колени, верный пес!» А за окном снова идет снег. Кружит, залетая в разбитые окна, и тает на дорогих коврах, превращаясь в грязь. Неужели в конце и есть начало? Кто выбрал тебя править этим миром иллюзий: Господь, народ или ты сам? И почему перемены страшат больше, чем бездействие? Может быть, сложить с себя полномочия, и позволить другим писать историю этой жизни? Но что тогда останется у тебя, кроме сердечной мышцы и червей в душе? Все отдано этой книге, в которой тысячи историй, принесено в жертву. Столько лет ты писал эту сагу, а в результате сага написала тебя. И вот ты сидишь и гладишь собаку, которой нет. Одинокий, старый и нет сил, чтобы позвать стекольщиков и заделать разбитые окна. И горизонт все ближе и ближе. И ты считаешь шаги, уходя в закат. Ты и твоя верная собака, которой нет, но которая для тебя сейчас самая настоящая из всего, что тебя окружает. И ты готов бросить все, что у тебя есть, лишь бы она осталась с тобой. И солнце садится. И ваши тени, молча, ползут за вашими спинами… Нет. Звезды не падают. Они лишь загораются и гаснут, а все остальное мы придумываем сами, чтобы разнообразить свою жизнь. И не считать шагов до горизонта. Не считать шагов…