Отсчет - Дженнифер Л. Арментроут

Я обхватил ее бедра и оттолкнул ее назад. Здесь? Невозможно.

— Камеры, помнишь?

Краска залила ее шею и выплеснулась на щеки.

— Да, везде, кроме…

— Ванной, — закончил я, поймав вспышку удивления на ее лице. — Они рассказали мне.

— Обо всем?

Когда я кивнул, румянец на ее щеках побледнел, и она поспешно слезла с моих коленей. Она устроилась рядом со мной, ее взгляд направлен прямо перед собой. Прошло несколько мгновений, и она глубоко вздохнула.

— Я рада, что ты рядом, но мне бы хотелось, чтобы тебя не было здесь.

— Знаю.

Я не обиделся.

Она собрала свои волосы назад.

— Дэймон, я…

Я коснулся ее подбородка, заставив посмотреть на меня.

— Я знаю, — снова проговорил я, глядя ей прямо в глаза. — Я видел кое-что, и мне рассказали о том…

— Я не хочу об этом говорить, — она мгновенно прервала меня, потирая ладонями согнутые колени.

Ее реакция обеспокоила меня, но я заставил себя улыбнуться.

— Хорошо. Все хорошо.

Я обхватил руками ее плечи, притягивая ближе. Она не сопротивлялась. Растаяла, теребя пальцами мою футболку. Я поцеловал ее в лоб и понизил голос:

— Я собираюсь вытащить нас отсюда.

Ее рука сжалась на моей футболке, когда она подняла голову.

— Как? — прошептала она.

Я наклонился, прижимаясь губами к ее уху.

— Верь мне. Я уверен, за нами наблюдают, и я не хочу давать им повод разлучить нас прямо сейчас.

Она понимающе кивнула, но ее рот напрягся.

— Ты видел, что они делают здесь?

Я покачал головой, и она глубоко вздохнула. Приглушенным тоном она рассказала мне о больных людях, которых здесь лечили, о Лаксенах и гибридах. Разговаривая, мы растянулись на кровати, повернувшись лицом друг к другу. Я был уверен, что она опускала множество деталей. Например, Кэт не рассказала о том, что пришлось делать ей или как она получила синяки.

Я понял, что это как-то связано с Блейком, потому она и не распространялась на эту тему, но вот она упомянула маленькую девочку по имени Лори, которая умирала от рака. Вид у нее стал подавленный. Сердце мое заныло, угрожая разрушить наше воссоединение.

— Они утверждают, что существуют плохие Лаксены, — проговорила она. — Вот почему они держат меня здесь — чтобы научить сражаться против них.

— Что?

Она напряглась.

— Они сказали, что существуют тысячи Лаксенов, которые хотят причинить людям вред, и что со временем их будет еще больше. Полагаю, тебе ничего подобного не сообщили?

— Нет.

Я чуть не рассмеялся, но потом вспомнил слова Итана. Неужели они имели хотя бы какое-то отношение к тому, что говорила она? Не может такого быть.

— Они сказали мне, что хотят получить больше гибридов.

Выражение обеспокоенности проявилось на ее лице, и я пожалел, что сказал это.

— Какой вид рака у Лори? — спросил я, проведя рукой по ее руке. Я не переставал касаться ее. Ни на мгновение с тех пор, как вошел в комнату.

Кончики ее пальцев лежали на моем подбородке, и мы лежали настолько близко, насколько могли, чтобы это казалось приемлемым, учитывая, что кругом были камеры.

— Тот же, какой был у моего отца.

Я сжал руки.

— Прости.

Ее пальцы погладили мое лицо.

— Я видела ее всего один раз, но дела у нее идут не слишком хорошо. Они дают ей лекарство, которое получили от Лаксенов и гибридов. Они называют его «ЛГ-11».

— «ЛГ-11»?

Она кивнула, а потом нахмурилась.

— Что?

Дерьмо, это именно то, что хотел Люк. И вставал вопрос: за каким чертом Люку была нужна сыворотка, которую «Дедал» использовал на больных людях? Она нахмурилась сильнее, и я придвинулся вплотную, понизив голос:

— Я расскажу тебе позже.

Понимающе вспыхнув, она переместила свою ногу чуть вверх так, что она уперлась в мою. У меня перехватило дыхание, и глаза Кэт засветились от другого понимания. Она закусила нижнюю губу, и я сдержал стон.

Щеки ее вновь раскраснелись, еще больше накаляя ситуацию. Я снова погладил ее руку, и когда по ее телу пробежала дрожь, чувства мои воспламенились еще больше.

— Знаешь, сколько бы я сейчас отдал за возможность действительно уединиться?

Ее ресницы опустились.

— Ты ужасен.

— Да.

Выражение ее лица омрачилось.

— Я чувствую себя так, словно прямо сейчас над нами висят огромные часы, словно нам не хватает времени.

Вероятно, так и было.

— Не думай об этом.

— Это трудно.

Последовала пауза, и я обхватил ладонями ее щеки, поглаживая большим пальцем тонкие скулы. Прошло несколько мгновений.

— Ты видел мою маму?

— Нет. — Я хотел объяснить почему и рассказать ей больше, но сейчас делиться какой-либо информацией о своих планах было рискованно. Появилась мысль принять истинную форму и поговорить с ней таким образом, но я сомневался, что хозяева «заведения» одобрят это. Я не желал рисковать в этот момент. — Нет, но Ди приглядывает за ней.

Кэт закрыла глаза.

— Я скучаю по маме, — прошептала она, терзая мне сердце. — Я так скучаю по ней.

Я не знал, что сказать, да и что я мог сказать? Ничего не значившее «мне жаль»? Пытаясь переключиться, я заново изучал черты ее лица, изгиб ее стройной шеи, наклон плеч.

— Расскажи мне что-нибудь, чего я еще о тебе не знаю.

Прошло несколько мгновений, прежде чем она заговорила:

— Я всегда хотела иметь могвая.

— Кого?

Ресницы Кэт все еще подрагивали, но она наконец улыбнулась, давление в моей груди немного ослабело.

— Ты же видел «Гремлинов», верно? Помнишь Гизмо[7]?

Когда я кивнул, она рассмеялась. Звук вышел хриплым, словно она давно не делала этого.

И, судя по всему, слишком давно.

— Когда я была маленькой, мама позволила мне посмотреть этот фильм, и я просто обожала Гизмо. Больше всего на свете мне хотелось его иметь. Я даже обещала маме, что не буду кормить его после полуночи или мочить.

Я оперся подбородком о ее макушку и усмехнулся, представив маленький коричнево-белый комок шерсти, прорастающий стручками.

— Ну, не знаю.

— Что? — Она прижалась ближе, пряча пальцы под ворот моей футболки.

Обняв ее за талию, я почувствовал, словно впервые за неделю дышу по-настоящему.

— Если бы у меня был могвай, я бы кормил его только после полуночи. Гремлин Могавк был большим задирой.

Она снова рассмеялась, этот звук звенел внутри меня, и я чувствовал, как мне становится легче.

— Почему меня это не удивляет? — сказала она. — Ты бы, безусловно, сошелся с гремлинами.

— Что я могу сказать? Это моя блестящая индивидуальность.

Глава 11