Ребус. Расшифровка - Андрей Константинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нестеров, Ладонин и Козырев вернулись на третий этаж в компьютерную каморку.
Николай жестом указал им на чудом затесавшиеся в местном высокотехнологическом хаосе три земные табуретки – мол, садитесь, внимайте, сейчас отсюда (он махнул рукой в сторону аудиоколонок) будет проистекать. Ладонин тоже неплохо владел языком жестикуляции и в ответ изобразил однозначно читаемый жест: «Давай включай звук – и вали». В этом учреждении повторять дважды было не принято: Коля послушно включил запись и отвалил.
И пошел звук:
– А: Рад видеть.
– В: Взаимно, взаимно.
– А: Место, я смотрю, модное.
– В: А мне нравится молодежь.
– А: Неожиданное суждение для тебя.
– В: Так отсидели… И на корточках, и на партсобраниях. Что ж теперь, до конца жизни в серых клифтах козырять? Я вот майку купил – видишь?
– А: (пауза) Не знаю…
– В: Триста, между прочим.
– Л: Действительно, все меняется.
– В: Поменялось ужо! И майки, и взгляды, и методы изменения взглядов… Так давайте же дойдем до учредителей «Первого республиканского банка»!.. Хорош тост!
(Смеются.)
– А: И все же к делу. Я ни в коем разе не тороплю, просто у меня сегодня еще встреча с избирателями.
– В: Ну, к делу так к делу. Итак: мы помочь можем.
– А: Или я вам?
– В: Давай так, тезка, – мы играем в теннис и кто выигрывает – не столь уж важно, так как любой счет дербаним поровну.
– А: Допустим, я согласен.
– В: Итак, мы помогаем друг другу. Мы – ресурсом. Зеленым, стойкими черными модными линиями.
– А: Извини, но я немного потерял мысль…
– В: Мы можем помочь деньгами и своим мнением. Мало ли кто из-за угла прыгнет с претензиями? В таком разе все неформальные претензии берем на себя.
– А: Теперь понял.
– В: Вы – административным ресурсом. Мне нужны хорошие военные, юристы, люди в УБЭПе, люди, сидящие на банковской линии, налоговики и судья.
– А: В данном случае ключевое слово – судья?
– В: Ключевое.
– А: Судья есть… Но будет дорого. (Оба смеются.)
– В: Схема, земеля, немудреная…
– А: Послушай, меня иногда коробит от твоих обращений. Извини…
– В: Извини, Николаич. Собственно, вся немудреность в чем? На белом свете, к коему, согласно атласу автомобильных дорог, относится и Республика Коми, есть фирма «Навигатор». Чем эта фирма примечательна?… Нет, не тем, что у нее на территории есть холодильные установки, – черт-то с ними. А тем, что именно «Навигатор» имеет с каких-то щей небольшой процентик в Первом, как ты понимаешь, республиканском банке. И вот этот процентик, выдернутый из рукава, и есть наш джокер. Но пока он в колоде «Навигатора». Посему мы тут подсуетились и вот…
– А: Я потом почитаю внимательно – в чем суть?
– В: Пару лет назад один фраер продал часть своих акций некоему местному жуку по фамилии Штрипкин. Вот ведь послал бог фамилию, а? Вроде как формальность какую-то при этом соблюдали. А этот фраер – спившаяся мразь. И он готов написать, что его там обманули и запутали. Но это все – проблемы юристов. Так же, как проблемы УБЭПа – возбудиться или нет. А дорогой нашему сердцу судья при таких рамсах аннулирует сделку. И что тогда? А тогда: фраер долю нам, мы – туда-сюда. Со Штрипкиным договоримся. А как фирма наша, то и джокером по лбу. Как?
– А: Красиво. Вот только красивые блицкриги всегда заканчивались в Нюрнберге.
– В: Не робей, Пафнутий!
– А: Я же тебя просил…
– В: Слушай, сколько нам лет, а сколько во-о-н тем хозяевам жизни, что бакланят неподалеку? Мы их сделаем. Не ссы, хорошая игра!
(Затяжная пауза.)
– А: Ты бы лучше воспитывал свою челядь. Вон, смотри! К чему такое хамство?!
– В: Блядь, что за кипеж?! Лишу сладкого, ей-богу.
– А: Да ты лучше пойди, дай команду!
– В: Да поздно мне уже дерганым быть – давай поглядим кино.
– А: Андрей, ну что ты смотришь, разнимай!..
(Очень долгая пауза, сопровождаемая криками, бранью, звоном разбитой посуды.)
– А: Настроение хорошее?
– В: Опасаешься чего-нибудь?…
(Небольшая пауза, на заднем фоне шум драки.)
– В: Дерганый ты какой! В детстве неожиданно не пугали? Фобий нет?
– А: Слышь!
– В: Слышу…
(Звук удара, падение, звон разбитой посуды, далее шумы, которые внезапно прекращаются по причине завершения записи. Видимо, в какой-то момент зажигалка улетела со стола и при ударе об пол перестала работать.)
При «публичном» прослушивании оконцовки записи Ладонин малость смутился, в очередной раз пережив эпизод своего бесславного участия в драке. Последние пару дней ему эта тема и так не давала покоя – и вот, поди ж ты, снова напомнили. В кои-то веки тогда выдалось помахать кулаками, и на тебе. Ребус вырубил, как младенца. Пусть исподтишка, но сам-то куда смотрел? Хрена ли клювом щелкал?! Нет, оно конечно, если кому рассказать, иные за почет воспримут: дескать, надо же, сам великий Ребус по темени собственноручно дланью приложился. Но с другой стороны – проспал, прозевал, да что там – проел по кабакам сноровку-то. Телохранителей заимел, типа крутой стал. Тьфу, ч-черт, самому противно. Противно и обидно.
Поскольку ни Козырев, ни Нестеров в драке участия не принимали, понять нравственные страдания Ладонина они не могли. Что же касается Паши, то он, если честно, из прослушанного разговора вообще не понял ничего, а потому отнесся к записи соответствующим образом. То бишь исключительно по-шекспировски – много шума из ничего. Ну «Навигатор», ну судьи, ну проценты – подумаешь! Велика важность! Он-то как минимум ожидал услышать, как Бекаса Резидент вербует, про халву договаривается, а получилось… Бизнесмены бодаются. Скучно.
Зато у бригадира по поводу услышанного кой-какие соображения имелись. Под конец записи он дал понять Игорю: дескать, когда закончится – пойдем курнем. В ответ Ладонин, слушавший запись с явным интересом, часто закивал головой, подтверждая: да, надо будет это дело обкашлять.
Мужики вышли на балкон, причем подорвавшемуся вслед за ними с места Паше дали понять, что именно на этом перекуре его не хотят. Козырев не возражал. Тем более, что общаться с Николаем было на порядок интереснее, нежели со старыми пердунами. Притом что и были-то они всего лишь лет на пятнадцать-двадцать постарше Паши.
Хотя – кому как, для двадцатитрехлетнего Козырева это фактически целая жизнь.
– Твое мнение, Игорь? – спросил Нестеров, выуживая из пачки сигарету.
– Что и требовалось доказать: типичнейший образец смычки власти и капитала. Хуже другое – уже почти год, как мы ежемесячно засылаем этому депутату. Кстати, знаешь, какая у него среди своих кличка? Прайс-Лист. А недели три назад к нам приходил человек Ребуса и требовал долю малую в одном очень рентабельном с недавних пор комбинатике. Этого человека, конечно, послали, но, уходя, он грозил нам неприятностями с властями. К слову, этот комбинат тоже находится в Республике Коми.
– Ты хочешь сказать, что он у вас скрысился?
– Депутат по определению крыса. Но, кстати, он не «у нас» – он у всех, общий. Или ты не в курсе, что депутат суть есть народный избранник?
– Игореша, вот только не надо грузить меня всей этой политической херней. Ты мне лучше скажи, что с этой пленкой делать?
– Можешь отдать ее своему руководству. Если записанные на ней слова лягут в масть, ты вправе рассчитывать на орден или, на худой конец, на премию. Но скорее всего не лягут. И тогда запись у вас отберут, а потом дадут пиздюлей. Или наоборот – сначала дадут, а потом отберут.
– А другие варианты есть?
Ладонин задумался:
– Есть. Ты можешь отдать ее мне. И когда я найду на нее покупателя, ты получишь свои проценты за участие в сделке. Процентов десять-двадцать, по самым скромным, порядка трех-пяти тысяч долларов.
– Хорошие деньги, Игорь. Вот только…
– Вот только что?
– У нас… – Нестеров отчетливо подчеркнул именно это слово, дав понять, что решение будет приниматься коллегиально, то есть всем экипажем: – …У нас еще есть время подумать?
– Есть, – ответил Ладонин. – Время есть ровно до того момента, пока люди Ребуса не заполучат «Навигатор» себе. После этого полезность записанной на пленку информации упадет в разы. Сейчас она представляет интерес, поскольку позволяет нанести превентивный удар, а потом это будет просто заурядный компромат. Кстати, вот тебе и еще один вариант: можно попробовать поторговаться и с ними. Я в данном случае имею в виду шантаж. Но лично я не советовал бы вам этого делать, потому как в погоне за финансовым благополучием есть риск потерять жизнь. Согласись, не слишком равнозначный обмен?
