Темный горизонт - Антон Грановский

– Хочешь сказать, что любой из прохожих может вдруг превратиться в эволоида?

– Да. Минут на пять-десять.

– И даже я?

– И даже ты, Федор.

Быков вздохнул и хмуро произнес:

– Тогда твоя миссия практически невыполнима.

Сосед зашевелился на полу. Быков быстро присел рядом и помог ему приподнять голову.

– Федя? – Славик поморщился от боли в разбитом затылке. – Какого хрена тут происходит?

– Тебе стало плохо, – сказал Быков. – Ты упал и ударился башкой об комод. Вон и светильник мне разбил.

Славик, поддерживаемый толстяком, сел на полу, осторожно потрогал рукою голову и снова поморщился от боли.

– Наверное, это у меня с похмелья. – Он жалобно посмотрел на Быкова. – Федь, у тебя пива нет?

– Может, тебе еще ключ от квартиры?

Славик вздохнул:

– Ладно. Встать-то хоть помоги.

Быков помог парню подняться на ноги.

– Такое чувство, будто в моем теле побывал кто-то другой, – проворчал тот.

– Другой не другой, а за светильник будешь должен, – сказал ему Быков.

– Ладно.

– Ну, бывай!

– Бывай.

Славик вяло махнул рукой и заковылял к двери.

6

– Ее зовут Юлия Валерьевна Литвинова.

Егор вгляделся в фотографию на экране компьютера.

– Симпатичная, – сказал он.

Быков усмехнулся:

– Не то слово. У нас на нее многие облизываются.

– Как давно она секретарша Чубарова?

– Чуть меньше четырех месяцев.

– Почему ты решил, что она может нам помочь?

– Я навел о ней справки. Думаю, не ошибусь, если скажу: эта девчонка самый честный человек в корпорации.

– Тогда какого рожна Чубаров взял ее в секретарши?

Быков хмыкнул:

– Потому и взял.

– Устал от лживых, бесчестных прохвостов?

– Любой бы на его месте устал.

– Твоя правда. – Волчок снова взглянул на фотографию Юлии Литвиновой. Девушка была эффектная. Эффектная и честная.

– Редкое сочетание, – тихо проговорил Волчок.

– Чего?

– Я говорю, редкое сочетание – красивая и честная.

– И не говори. – Быков улыбнулся. – Я бы даже сказал – неправдоподобное. Но я проверил каждый факт ее биографии – от школы до «Нанокома». Девушка чиста, как слеза младенца, хотя и наделала в жизни много глупостей. Да вот – посмотри сам!

Быков склонился над клавиатурой и клацнул пальцем по клавише. Фотография девушки уменьшилась, освободив поле для биографии, расписанной по годам и датам.

Школа… Музыкальная школа… Второе место на конкурсе молодых исполнителей… Экономический колледж… Премия Союза промышленников… А вот и кое-что поинтереснее. Три прыжка с парашютом… Участие в неформальной группе «Возрождение»…

– Что-то типа движения хиппи, – пояснил Быков. – Мир во всем мире, свободная любовь, «не гонись за баксами», «помоги страждущему», «бери от жизни все, но не отнимай это у другого». И тому подобная бодяга. Их разогнали в девяносто восьмом.

– За что?

– Обкурились травки, залезли в зоопарк и пытались освободить зверей. Слава богу, сторож их сразу заметил и вызвал милицию. Уголовное дело против «юных зверолюбов» заводить не стали, просто пожурили и отпустили, а вот организацию прикрыли. Чтобы другим было неповадно.

– Гм… Интересно. – Волчок скользнул взглядом ниже. – Бывшая байкерша? – вскинул он брови.

– Да. Девчонка явно была неравнодушна к экстриму.

Волчок снова взглянул на фотографию. Он никак не мог представить себе эту хрупкую, зеленоглазую девушку в кожаной косухе и верхом на громоздком, мощном «Харлее».

– Она и сейчас иногда этим балуется, – сказал Быков. – Раз в две-три недели приходит на сходки байкеров и гоняет по ночной Москве на своей старенькой «Ямахе».

– Что еще?

– Любит романтические комедии и дамские романы, – задумчиво прочел он. – Любимые фильмы – «Ирония судьбы» и «Рыцарь дня».

– Точно. – Быков улыбнулся. – Авантюристка-тихушница. Ведет себя примерно, но при случае не откажется от небольшого приключения. Кстати, на подарки она не ведется. Одно время к ней подбивал клинья один роскошный мужик из Совета директоров, но девчонка дала ему отлуп. Деньгами ее явно не соблазнишь.

– Ждет принца?

– Похоже на то.

Волчок задумался. Быков подождал немного, затем осторожно спросил:

– Что скажешь, Терминатор? Сумеешь найти к ней подход?

Егор откинулся на спинку стула, закинул руки за голову и, взглянув на толстяка лукавым взглядом, сказал:

– Можно попробовать. У тебя на примете есть пара крепких парней без комплексов?

– Нет, – в тон ему ответил Быков. – Но для тебя достану. Насколько крепкими должны быть парни?

– Чтобы выдержали удар кулаком в челюсть и не рассыпались.

– Чей будет кулак? – уточнил Быков.

Егор поднял правую руку, сжал пальцы в кулак и тряхнул им в воздухе:

– Мой.

Быков посмотрел на кулак Волчка, задумчиво поскреб ногтями нос.

– А негодяи должны быть настоящими? Или сгодятся дворовые артисты?

– Чем гнуснее они будут, тем лучше, – сказал Волчок. – В идеале нужны настоящие отморозки. Сможешь таких найти?

– В Москве-то? – Быков усмехнулся: – Да на каждом углу.

– Отлично. Да, и еще. Мне нужно, чтобы ты кое-что купил.

– Что именно?

Егор положил перед ним листок бумаги со списком. Быков взял листок, пробежал по нему взглядом и удивленно поднял брови.

– Сбираешься строить суперкомпьютер? – иронично осведомился он.

– Почти.

Быков снова посмотрел на список. На этот раз он озадаченно нахмурился:

– Слушай, это барахло будет стоить денег.

– И что?

– Много денег.

– И что?

Из груди Быкова вырвался вздох, похожий на стон.

– Черт… Ты меня разоришь.

Егор сухо улыбнулся:

– Если мы не предотвратим катастрофу, через пару лет твои деньги ничего не будут стоить. Ты уж мне поверь.

– Ладно. Уверен, что все эти запчасти тебе необходимы? – с надеждой в голосе уточнил толстяк. – Может, тут есть что-то лишнее?

– Ничего лишнего. Я хорошо разбираюсь в железе, друг.

Быков кивнул:

– Это я уже слышал.

Он взял листок, сложил его и с удрученным видом сунул в карман.

7

Вечер выдался влажный и ветреный. Юля Литвинова шагала к машине, подняв ворот плаща и поеживаясь от резких порывов ветра. Она сильно измоталась за минувший день. С девяти часов утра босс провел семь встреч, и на всех она присутствовала, делая для него заметки и подкладывая ему листки с набросками идей, решений и распоряжений, которые они сделали заранее.

В последнее время Чубаров озаботился созданием имиджа «славного парня», и если раньше он проворачивал свои дела втихую, то теперь предпочитал делать все публично. А любой публичный акт требует продуманности.

Чубаров ничего не говорил Юле о своих планах, но она и сама о них догадывалась. Накануне пятидесятипятилетнего юбилея Анатолию Борисовичу надоело быть человеком, которого все россияне считают главным источником своих бед. Он добился в жизни всего, чего хотел, и теперь его честолюбие требовало если не народной любви, то хотя бы искреннего уважения.

Чубарову надоело быть миллиардером-парией. Он хотел быть властителем дум. Создание положительного имиджа требует больших затрат, и Анатолий Борисович на них не скупился. Он строил больницы и школы, устраивал благотворительные балы, нанял целую команду борзописцев, которые писали о нем книги и выпускали их стотысячными тиражами. За его счет, разумеется.

Юлия была уверена: если бы Чубарову предложили отправиться в лепрозорий и обнять прокаженного, он бы согласился, не раздумывая. Главное – чтобы рядом была телекамера, которая бы все это запечатлела.

Юля Литвинова работала на босса семь месяцев, но до сих пор не могла определить, как ей следует ко всему этому относиться. С одной стороны, она прекрасно знала цену всем «добрым делам» Чубарова. С другой – видела, что он вовсе не такой монстр, как думают о нем люди, и что порой его сердцу не чуждо искренне сострадание.

Впрочем, Юля не исключала и того, что Анатолий Борисович – прекрасный актер, который продумывает каждую реплику как минимум за час до того, как слово сорвется с его губ.

И все-таки, как бы ни относилась Юля к боссу и его идеям, работа сильно ее утомляла. И физически, и морально.

Когда до машины оставалась пара метров, грубый голос вдруг окликнул ее:

– Эй, подруга, куда спешишь?

Юля остановилась и с удивлением уставилась на рослого типа, преградившего ей дорогу.

– Я вас знаю? – спросила она.

– Пока нет, – развязно ответил громила.

Юля пожала плечами и хотела пройти мимо, но верзила шагнул вперед и схватил ее за руку. Юля вздрогнула и недоуменно воззрилась на незнакомца.

– Что это значит? – спросила она.

Незнакомец – широкоплечий, в белой кепке, натянутой на лысый череп, и в темных очках – осклабил в усмешке щербатый рот и грубо осведомился:

– А ты сама как думаешь?

В ту же секунду из-за машин вышли еще двое парней. Эти были в черных куртках и в черных кепках-бейсболках.