Долетим до Одера - Георгий Пшеняник

Возвращаясь после очередного пребывания в госпитале в новую часть, в июне 1944 года Юрченко оказался в Москве на Белорусском вокзале и здесь в бестолковой вокзальной толчее столкнулся со своими однополчанами. Наши техники возвращались из центра переучивания (осваивали там новые истребители Ла-5) и теперь держали путь в полк, на 2-й Белорусский фронт.

Встреча на вокзале была столь неожиданной, а потаенная мысль - вернуться в авиаполк - столь сильной, что Юрченко, многое повидавший и переживший за три года войны, не смог сдержать слез радости. После первой волны расспросов и рассказов стали вместе обдумывать, как "забрать" Юрченко у пехоты. Кто-то из однополчан предложил:

- А чего ж тут долго думать? Веди нас, Андрей, к своему начальству. Объясним все как есть. Должны понять. Ты ведь не в тыл собираешься, а туда же - на фронт.

Начальник команды, к которой был прикреплен Юрченко, внимательно выслушал и своего подчиненного и его товарищей. Был он, видно, не только проницательным, но и чутким, добрым человеком. Поразмыслив минуту, со вздохом сказал:

- С одной стороны, жалко отпускать хорошего бойца. С другой, и прав таких у меня нет. А с третьей, понимаю ваше душевное состояние и сам, наверное, поступил бы так же. Посему возвращайся, Юрченко, в свою авиацию! А уж я как-нибудь оправдаюсь перед начальством. Семь бед - один ответ.

И вот Юрченко снова в полку, снова он механик самолета. Только самолеты уже другие - незнакомые ему Ла-5. Так что "курсы переучивания" Андрей Григорьевич проходил там нее, на аэродроме, под руководством друзей-техников. Но и навыки пехотинца не раз сослужили ему хорошую службу. Заканчивая эту историю из будущего 1944 года, припоминаю еще один любопытный эпизод, связанный с Юрченко.

Однажды в дни знаменитой Белорусской операции наш аэродром атаковала группа гитлеровцев, пытавшаяся вырваться из окружения. Техники полка быстро заняли круговую оборону и успешно отразили внезапное нападение. Самым находчивым и грамотным бойцом оказался наш старшина Юрченко. С несколькими товарищами он зашел в тыл фашистам и стремительным маневром взял их в кольцо. Те, ошеломленные неожиданной атакой, тут же побросали оружие.

...Осенью 1941 года наш полк задержался в Батайске ненадолго. На местном аэродроме собралось несколько авиационных частей, большое количество самолетов. Вражеская воздушная разведка быстро обнаружила "перенаселенную" авиабазу - и она стала подвергаться методичным налетам. Оставаться в Батайске было опасно. Кроме того, в полку лишь семь самолетов могли вылетать на боевые задания, остальные нуждались в серьезном ремонте. Поэтому командование 20-й авиадивизии перевело нас на полевой аэродром у станции Константиновская, в ста километрах к северо-востоку от Ростова. Здесь было относительно безопасно. Так что техники и механики полка смогли в спокойной обстановке привести в порядок покалеченные машины.

Стоял октябрь, дождливый, холодный, сумрачный, а работать приходилось днем и ночью. Но техники творили просто чудеса: с помощью подручных средств восстанавливали поврежденные агрегаты и важные узлы конструкции самолетов, недостающие детали умудрялись делать сами из каких-то бросовых обломков металла. Мастера по вооружению своими силами изготовили балки для подвески эрэсов на те машины, которые их еще не имели. За десять последних дней месяца, совершив настоящий трудовой подвиг, технический состав вернул в строй все неисправные самолеты.

Это было весьма своевременно: из тылового аэродром под Константиновской превратился в боевой. Встретив упорное сопротивление наших войск на подступах к Ростову, противник решил обойти его с севера. Новая ситуация выдвинула новые задачи - авиации Южного фронта предстояло воспрепятствовать подготовке вражеского наступления, помочь нашим наземным частям прочно закрепиться на занятых рубежах. Поэтому нас в очередной раз перебросили в прифронтовую полосу.

30 октября мы перебазировались на аэродром, находившийся на окраине города Шахты. Не успели толком осмотреться на новом месте, как получили боевой приказ: "В районе Куйбышево, Успенское, Русское противник сосредоточивает силы. Срочно нанести по ним удар".

На задание вылетели три звена под командованием капитана В. Москальчука, теперь уже штурмана полка. Низкие облака прижимали их к земле - летели на малой высоте. А когда облака немного поднялись и поредели, наши истребители еще до подхода к цели неожиданно столкнулись с "мессершмиттами". Завязавшийся воздушный бой мог сорвать выполнение боевого задания. Но Москальчук знал, что нельзя терять драгоценное время - группа должна выполнить основную задачу. Искусно применяя маневр "ножницы", капитан упорно вел своих летчиков к цели, отбиваясь короткими атаками от наседавших истребителей. И когда внизу показалось скопление вражеских автомашин, командир дал знак своим ведомым. Девятка наших истребителей разделилась на две группы. Первая продолжала бой с "мессерами", а вторая устремилась на штурмовку скопления автомашин. Дерзкий расчет полностью оправдал себя - немцы растерялись. Воспользовавшись замешательством, наши летчики сначала заставили замолчать их зенитки, открывшие было беспорядочный огонь, а затем в несколько заходов огнем пушек, пулеметов и эрэсами нанесли значительный урон противнику, уничтожив две зенитные батареи, восемь машин и десятки гитлеровцев. С нашей стороны потерь не было.

Через несколько дней капитан Москальчук вновь продемонстрировал высокое летное мастерство, находчивость и отвагу. Он повел группу самолетов на штурмовой удар по противнику, наступавшему в районе станицы Больше-Крепинской. Подлетая к ней, летчики обнаружили 20 танков, зашедших в тыл нашим наземным войскам, которые их еще не заметили. Как быть? Надо бы навести наших танкистов на опасную цель, но радиосвязи с землей нет. "Установим видеосвязь", - решил Москальчук. И вот по сигналу, повторяя маневры командира, летчики устроили воздушную "джигитовку": пике - горка - пике, и так несколько раз, пока танкисты не поняли, что им показывали пилоты. После этого истребители с воздуха, а танкисты с земли одновременно ударили по врагу: первые реактивными снарядами, вторые - из пушек. Несколько немецких танков было подбито, о чем Москальчук с удовлетворением отрапортовал командованию полка.

На аэродроме в Шахтах мы снова встретились с летчиками 131-го истребительного авиационного полка, с майором В. И. Давидковым. От него я узнал, что в октябре при штурмовке наступающих войск противника геройски погиб командир 131-го полка подполковник Л. А. Гончаров. В июне 1942 года ему посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. Давидков тяжело переживал гибель боевого друга. Майор Маркелов да и все мы разделяли эту скорбь.