Глубокая охота - Михаил Александрович Лапиков

Сквозь разрывы в облаках и впрямь просвечивал хорошо заметный на воде след и белое продолговатое тело в его навершии. Большая океанская подлодка внаглую чапала на самом малом через архипелаг в надводном положении, с каким-то барахлом на палубе, да ещё и в демаскирующей окраске.

– Шаг винта, обороты, радиатор, закрылки, – руки Газели зажили своей, намертво забитой в подкорку жизнью. Она, может, и слегка пренебрегала «скучными» частями военной подготовки, а если себе не льстить, то и вовсе их внаглую игнорировала, спихнув на бортстрелка, но всё, что касалось реального полёта и манёвра, забила в память столь же основательно, как и положенные благородной наследнице фехтование, магию или стрельбу.

Позади лязгала железом Айша – размыкала замки фонаря, переставляла в боевое положение остекление и пулемёт, крепила на место рукав гильзосборника и тяжеленную многорядную «консерву» магазина, а под конец шумно взвела «швейную машинку» рывком за рычаг.

– Бомбы взведены, пикируем! – «Казачок» покачнулся и заскользил вниз и вбок. Вопреки ожиданиям, лодка всё же маневрировала и выписывала пусть и слабую, но петлю – совсем не в ту сторону, куда по мнению Газели смотрел нос цели в момент начала манёвра.

– Тридцать сотен, – дублировала голосом высоту Айша. – Двадцать пять. Готовность! Пятнадцать… сброс!

– Мамочки! – От лодки хлестнула жиденькая полоска трассеров, и Газель, не задумываясь, вдавила спуск до упора. По бокам корпуса часто забухала пара шестилинейных тяжёлых пулемётов. Чуть дальше по крылу вспыхнули бледными фонтанами огня две пары винтовочного калибра. Газель не могла нашарить стрелка, тот бил откуда-то сбоку, а вовсе не с зенитной башенки, как ей поначалу казалось, но из рубки фонтаном летели цветные брызги рикошетов и совершенно неопознаваемые клочья.

– Выводи нас! Выводи! – привёл её в себя крик Айши.

Самолёт дрогнул и тяжеловесно, с перегрузкой, начал выход из пике. В момент, когда под самым брюхом промелькнули антенны и рубка, Газель заверещала от страха. Ей казалось, что самолёт идёт слишком низко. Но пенные барашки волн послушно мелькнули под капотом и провалились куда-то вниз.

– Накрытие! – За спиной прострочила «швейная машинка». – Вторая – промах!

– Идём на второй заход, разворачиваюсь! – Газель утащила самолёт чересчур далеко и растеряла слишком много скорости. Высоту «Казачок» набирал медленно, словно и не избавился только что от пары стофунтовок.

– Смесь! – запоздало вспомнила Айша. – Регулятор подачи в боевое!

Двигатель взревел подстреленным бегемотом, плюнул из пламегасителей фонтанами багрово-оранжевого дымного пламени и потянул самолёт вперёд и вверх.

В этот раз Газель начала стрелять заранее, и на воде поднялись хорошо заметные фонтанчики. Ближе к белой, лишённой хода туше, ещё ближе… словно в ролике о поморах, бьющих из «окопных мясорубок» прошлой войны стадо морских слонов на кочёвке.

Но имперский белый слон оказался куда более кусачим – зенитная башенка шевельнула стволами и взорвалась частыми вспышками пламени. Струи огня прошли сначала выше и левее, потом ниже, а потом расчёт всё же исправился. Новые отрывистые полосы ярко-зелёного трассирующего огня проносились буквально впритирку с корпусом самолёта.

Газель завизжала, прекратила огонь и завернула самолёт в лихом, винтом, скорее эффектном, чем эффективном, манёвре. Небо и море несколько раз поменялись местами. За плечами на октаву ниже завизжала Айша.

Панический визг завершился высверком узнаваемой, на шести опорных точках, защитной гексаграммы в пилотском зеркале, шумным ударом по фюзеляжу – вибрация передалась даже через пилотское сиденье – и куда более шумным ударом в кабине.

Струи трассеров «имперской металлорезки» оборвались столь же внезапно, как и возникли. Самолёт мчался всё дальше – за пределы дальности огня зенитной спарки.

– Айша? – Газель изрядно напрягала тишина в кабине. – Айша, ты как? Айша! Не молчи!

Только утащив самолёт прочь от подлодки, Газель смогла одолеть страх и проверить, что с её бортстрелком и самолётом. Айша обмякла на пулемёте, с раскиданными по сторонам руками. На фюзеляже за кабиной виднелись отметины близкого разрыва снаряда. Если бы не самоубийственный поступок с фамильными талантами щита, снаряд разорвался бы в пилотской кабине.

Газель ухватила бортстрелка за плечо и втянула неподатливое тело обратно. Сделать что-то большее она для неё вряд ли могла. На мёртвую Айша пока что не походила, но что бывает с людьми после такого удара – Газель не хотела даже гадать.

Лётчицу трясло. Она несколько раз вздохнула, чтобы успокоиться, и медленно и неуверенно всё же перевела самолёт обратно в крейсерский полёт на самой кромке облачности.

Оставалось только доложить о своём позоре.

– Газель – Чёрной базе. Газель – Чёрной базе, – голос вроде бы уже не дрожал. – Огневой контакт с противником. Капитан, я только что обстреляла белую субмарину!

– Газель, это Айвен. – Такэду вызов застал в лётном центре. – Уточни позицию! Уточни позицию!

– Моя позиция… – Газель запнулась. Только в этот момент она поняла, сколько же работы на самом деле спихивала на безответную Айшу. – Моя позиция чот-то эт-то…

Она торопливо схватилась за планшет. Первый же взгляд на кривые почеркушки безжалостно напомнил, что Газель так и не закончила работу с исчислением координат.

Готовая же всегда подсказать верный ответ напарница превратилась в бессознательное тело без малейшего шанса на скорое возвращение к нормальной жизни.

– Пять градусов тридцать минут северной широты, – Газель торопливо возила карандашом по слегка мятому листу, – и э… долгота… сто пятьдесят два градуса, тридцать минут к востоку. По-моему, так.

Операторы лётного центра засуетились у позиционного индикатора. Кривоватый лепесток курса воздушного патруля Стиллман украсился отметкой контакта с противником.

– Завершай патрулирование согласно плану, – решил Такэда. – Спрашивать о курсе цели в момент атаки, насколько я понимаю, бесполезно? Айша сумеет уточнить за тебя?

– Айша, – Газель запнулась. – она снаряд имперской дюймовой «металлорезки» в чкару щита приняла. Выбора не было, тот прямо в кабину шёл. Щит сложился в момент подрыва снаряда, и только поэтому она всё ещё в кабине, а не в океане. Её на двухстах узлах дёрнуло из ремней на станину пулемёта. Я даже не знаю, она просто сознание потеряла или голову разбила. Но вроде пока живая.

– Возвращайтесь согласно плану вылета, – повторил Такэда. – Будут другие полёты, будут и победы. Но для этого вы нужны мне на борту. Живыми.

Проверил, отключена ли связь, и с чистой совестью взорвался.

– Курицы тупые, золотом шитые, хобот слона царя морского им в задницу! – слова рвались из глубины капитанской души. – Боевая операция на горизонте, а вместо этого что, рожать капитанскую объяснительную по каждой безголовой дуре, которая покалечилась лишь потому, что не учила в школе физику? Да имел я такое