Соломенная шляпка и другие водевили - Эжен Лабиш

Арман. Ну конечно, прошу вас!

Перришон. Арман… Дайте мне вашу руку… Я не умею говорить цветистых фраз, но… Пока будет биться сердце Перришона, вы будете жить в нем! (пожимает ему руку.) Больше я вам ничего не скажу!

Мадам Перришон. Спасибо, мсье Арман!

Анриетта. Спасибо, мсье Арман!

Арман. Мадемуазель Анриетта!

Даниэль(всторону). Гм, а я, пожалуй, зря остался пить кофе!

Мадам Перришон (хозяину гостиницы). Велите отвести лошадь — мы возвратимся в коляске.

Перришон (встает). Но, уверяю тебя, мой друг, я вовсе не такой уж плохой наездник… (вскрикивает.) Ай!.. Все. Что случилось?

Перришон. Ничего… Что-то поясницу заломило! Велите все-таки отвести лошадь!

Мадам Перришон. Идем, тебе надо хоть немного отдохнуть. До свидания, мсье Арман!

Перришон (энергично пожимает руку Арману). До скорой встречи… Арман! (снова вскрикивает.) Ай!.. Я слишком сильно пожал! (уходит влево, сопровождаемый женой и дочерью.)

Арман, Даниэль.

Арман. Ну-с, что скажете, мой дорогой Даниэль?

Даниэль. Что поделаешь: вам повезло!.. Вы создаете какие-то там пропасти, спасаете папашу от гибели — мы об этом с вами не уговаривались!

Арман. Это уж судьба…

Даниэль. Папаша зовет вас Арманом, мамаша рыдает, а дочка награждает вас прочувствованными фразами… Вычитанными в шедеврах мсье Буйи… Я проиграл — это ясно! И мне остается только выйти из игры…

Арман. Вы шутите!..

Даниэль. Я столь мало склонен к шуткам, что сегодня же вечером уезжаю в Париж…

Арман. Что это значит?

Даниэль. …и там будет ждать вас друг, который желает вам всяческого счастья!

Арман. Вы уезжаете? Ах, спасибо!

Даниэль. Вот это действительно крик сердца!

Арман. Простите, ради бога! Беру свои слова обратно! После той жертвы, которую вы мне приносите…

Даниэль. Это я-то? Нет, давайте внесем в дело ясность… Я не приношу вам ни малейшей жертвы. Я отступаю только потому, что не вижу никакой возможности добиться успеха. Но, если бы мне такая возможность представилась — пусть даже самая мизерная, — я бы остался.

Арман. Ах!

Даниэль. Вас это удивляет? С той минуты, как я почувствовал, что Анриетта выскальзывает у меня из рук, она стала мне бесконечно дороже.

Арман. Это вполне понятно… Потому я и не буду просить вас об одной услуге…

Даниэль. Какой же все-таки?

Арман. Да нет, никакой…

Даниэль. Говорите, прошу вас.

Арман. Я подумал было, что, раз уж вы уезжаете, вам не составило бы труда повидать мсье Перришона и шепнуть ему несколько слов о моем положении в обществе и видах на будущее.

Даниэль. А, черт!

Арман. Сам я не могу об этом заговорить, а то получится, что я хочу принудить его к расплате за оказанную услугу.

Даниэль. Словом, вы хотите, чтобы я сыграл роль посредника. Ну, знаете ли, это уж слишком!

Арман. Вы мне отказываете?

Даниэль. Ах, Арман! Ну хорошо, согласен!

Арман. Друг мой!

Даниэль. Сознайтесь, что я совсем не такой уж плохой соперник: даже согласен просить для вас руки той, которую люблю.

За сценой слышен голос Перришона.

Ну вот и тесть идет! Пойдите выкурите сигару, потом возвращайтесь!

Арман. В самом деле?! Я просто не знаю, как вас благодарить…

Даниэль. Не беспокойтесь: уж я-то сумею пробудить в нем благодарность.

Арман уходит.

Даниэль, Перришон, затем хозяин гостиницы.

Перришон (входит, к кому-то за дверью). Ну конечно же, он спас мне жизнь!.. Конечно, спас, и, пока будет биться сердце Перришона… Я ему так и сказал…

Даниэль. Ну-с, господин Перришон… Вам лучше?

Перришон. О, я совсем оправился… Я выпил стакан воды с тремя каплями рома и через четверть часа уже смогу разгуливать по ледяному озеру. Послушайте, а где же ваш приятель?

Даниэль. Он только что вышел.

Перришон. Достойный молодой человек!.. Он так понравился дамам!

Даниэль. О, когда они его узнают ближе… Это ведь золотое сердце! Человек обязательный, преданный, а уж скромник!..

Перришон. Редкие качества!

Даниэль. И к тому же банкир — он ведь банкир!

Перришон. Ого!

Даниэль. Один из компаньонов банкирского дома «Тюрнепс, Дерош и К°»! Вам, должно быть, лестно, что вас выудил из пропасти банкир, а? Он же спас вас! Если бы не он…

Перришон. Ну конечно, конечно. Это было очень мило с его стороны!

Даниэль (удивленно). То есть как это — мило?

Перришон. Вы считаете, что это слишком сильно сказано?

Даниэль. Ну, знаете ли!

Перришон. Моя признательность угаснет лишь вместе с жизнью… Вот: пока будет биться сердце Перришон а… Только, между нами говоря, услуга, которую он оказал мне, вовсе не так уж велика, как это пытаются представить моя жена и дочь.

Даниэль (удивленно). В самом деле?

Перришон. Ну конечно. Вы же знаете женщин: чего только они не способны вбить себе в голову!

Даниэль. И все-таки, когда Арман подхватил вас, вы катились прямиком в пропасть…

Перришон. Верно, катился… Но сохраняя удивительную ясность ума… Я заранее приметил одну елочку, за которую можно было уцепиться, и уже почти уцепился за нее, когда подоспел ваш друг.

Даниэль (в сторону). Нет, вы только послушайте, что он говорит: оказывается, он спасся сам по себе.

Перришон. Все равно я ему благодарен — хотя бы за доброе намерение… Надеюсь, я его еще увижу… И вновь выражу ему свою признательность… Я даже приглашу его заходить к нам зимой.

Даниэль (всторону). На чашку чаю!

Перришон. Говорят, что в здешних местах такие случаи не редкость: стоит оступиться — и… Хозяин гостиницы только сейчас рассказывал, что в прошлом году один русский, какой-то там князь — отличный наездник! — скатился в эту же щель. Сколько бы моя жена ни говорила, а шпоры мои тут ни при чем.

Даниэль. В самом деле?

Перришон. Его вытащил проводник… Так что видите: из любого положения можно выбраться… Ну и вот, этот русский дал проводнику сто франков!

Даниэль. Недурно!

Перришон. Еще бы! За такую работу меньше и не заплатишь!

Даниэль. Но и не больше. (в сторону.) Ну нет, я не уеду.

Перришон (зычным голосом). И куда запропастился этот проводник?

Даниэль. А ваши дамы уже готовы?

Перришон. Нет… Они не идут со мной, понятно? Так что я рассчитываю на вас…

Даниэль. И на Армана?

Перришон. Если он пожелает к нам присоединиться, то я, конечно, ничего не буду иметь против общества мсье Дероша.

Даниэль (в сторону). Мсье Дероша! Еще немного, и он возненавидит его!

Хозяин гостиницы (входя справа). Мсье!..

Перришон. А где же проводник?

Хозяин гостиницы. Он ждет вас у выхода. А это — вам ботинки.

Перришон. Ах да! В этих щелях, кажется, довольно скользко… А так как я никому не желаю быть обязанным…

Хозяин гостиницы (протягивает книгу для записей). Не желаете ли, мсье, сделать запись в книге для путешественников?

Перришон. Ну конечно… Только мне хочется написать что-то такое необычное… Чтоб была мысль — красивая мысль… (возвращает книгу хозяину гостиницы.) Я подумаю, пока буду надевать ботинки. (Даниэлю.) Одну минуту — и я к вашим услугам. (уходит вправо, сопровождаемый хозяином гостиницы.)

Даниэль, затем Арман.

Даниэль (один). Этот каретник — прямо россыпь благодарности. А россыпи, согласно семьсот шестнадцатой статье гражданского кодекса, принадлежат тем, кто их находит.

Арман (появляется из двери в глубине). Ну как?

Даниэль (всторону). Бедный малый!

Арман. Вы его видели?

Даниэль. Да.

Арман. И говорили с ним?

Даниэль. Говорил.

Арман. Значит, вы выполнили мою просьбу?

Даниэль. Нет.

Арман. Почему же?

Даниэль. Мы обещали быть друг с другом совершенно искренними… Так вот, мой дорогой Арман, я уже не еду, я продолжаю борьбу…

Арман (удивленно). Ого! Это меняет дело!.. А можно поинтересоваться, какие причины побудили вас изменить решение?

Даниэль. Причины?.. Только одна, но весьма веская: мне кажется, что я добьюсь успеха.

Арман. Вы?

Даниэль. Я думаю избрать иной путь, чем вы, но такой, который приведет меня к цели быстрее.

Арман. Отлично… Вы вправе это делать…

Даниэль. Но, я надеюсь, наша борьба не станет от этого менее лояльной и дружеской?

Арман. Да.

Даниэль. Я бы сказал, что это «да» звучит немножко суховато!

Арман. Извините… (протягивает ему руку.) Даниэль, я обещаю вам.

Даниэль (повеселев). Вот и прекрасно!

Те же, Перришон, затем хозяин гостиницы.

Перришон. Я готов… Ботинки на мне… А-а, господин Арман.

Арман. Вы вполне оправились после вашего падения?

Перришон. О, вполне! Не стоит и говорить о таких пустяках… Я уже забыл об этом!