Афоня или путешествие тверского купца Никитина к Древу желаний - Игорь Буторин

Чандра очнулся от гашишного дурмана, когда его кто тщательно укрывал одеялами и подкладывал подушки. Это был сердобольный Афоня. Когда же сознание окончательно вернулось в коварную голову визиря, то он понял, что сболтнул много лишнего.

— Ну, как ты? — участливо молвил Афанасий. — Выговорился, вот и, слава Богу. Полегчало?

«Точно, наговорил лишнего, — пронеслось в голове у Чандры. — Сам виноват Афанасий Никитин, тверской купец, нефиг слушать, что тебя не касается».

Так решилась дальнейшая судьба русского путешественника. Чандра сделал неуловимый жест и на пороге выросли две фигуры тупых, но преданных нукеров, которых он специально выписывал с севера Средней Азии и ценил их именно за эти два качества.

— Ну, все, Афанасий, собирайся, — суровым голосом сказал Чандра-Алладин. — Сейчас эти два воина тебя проводят к горе Кайлас.

— Благодарю тебя, Великий визирь Чандра! — обалдел от такой удачи Афоня. — Только мне надо еще двух друзей своих прихватить и коника Квазимоду.

— Спокуха, — уже властно ответил бывший багдадский гопник. — Они тебя догонят у городских ворот. Я прикажу, чтобы туда доставили твоих подельников, в смысле, товарищей. Иди с богом, — и подсел к столу что-то писать.

Когда довольный Афоня вышел, Чандра быстро выправил протокол допроса русского шпиона Афанасия Никитина, соорудил еще протокол дознания и вынес постановление, по которому шпионско-деверсионная группа, прибывшая из далекой страны с целью покушения на индийского падишаха Акбара Первого, в составе: Афанасия Никитина, ручного говорящего медведя и кудесника лилипута, была вовремя задержана и обезврежена. После всех следственных действий и дознания лазутчики сознались в своих планах, за что исключительная мера им была заменена на пожизненное строительство военной дороги — рокады в лесах Бангладеш. Приговор окончательный и пр.

После этого он свистнул в открытую дверь, и оттуда появились три судебных заседателя, судья, прокурор и адвокат, которые без слов поставили свои подписи на документах, получили гонорар — по гомонку с золотыми, и с чувством выполненного на сегодняшний день долга пошли в соседнюю чайхану расслабиться после трудовых бдений.

А Чандра переложил все выправленные бумаги в папку с надписью «На подпись Акбару Первому» и пошел снимать стресс в гарем.

На его душе было легко и спокойно. Индия, а главное он сам, теперь могут спать спокойно. Враги обезврежены. Однако в этом, как показало время, он сильно ошибался.

Книга третья

Древо желаний

Милость великого визиря

Как только Афоня спустился к парадному дворца, нукеры визиря, без лишних слов, заковали его в колодки. Путешественник, даже и глазом не успел моргнуть, как на его запястьях, щиколотках и шее замкнулись деревянные колодки, и он в виде большого нэцкэ был заброшен в высокую арбу.

Потом нукеры направились в подвал, чтобы тоже самое проделать с друзьями Афони и… не обнаружили в камере, ни медведя, ни карлы.

Когда Зигмунда и иезуитского шпиона, спеленатых в парусину закинули в каземат, то товарищи поняли, что хорошим эта история уж никак обернуться не может. Медведь подцепил своим когтем путы, и они распоролись, как тонкий батист под дамасским кинжалом. Так же был освобожден и Карло Сфорци.

Теперь настала очередь иезуита. Не зря же его учили в шпионской школе уходить от преследования, вести скрытное наблюдение и прочим премудростям героев плаща и кинжала. Были у иезуитов и занятия по способам побегам из мест заточения. К слову эту дисциплину на экзамене Карло сдал на «отлично». Вот и теперь он быстро обследовал камеру и обнаружил-таки неплотную кладку стен в самом углу камеры. Дальше пошло проще. Вдвоем они отколупали огромный кирпич, и медведь не хуже землеройной машины забурился в землю. Не прошло и пары часов, как товарищи уже глотнули свежего воздуха за стенами дворца визиря.

Подкоп их вывел на берег главной реки Индии — Ганга. Пейзажец оказался не самым радостным, как, собственно и все последние события. Именно в том месте, где из-под земли появились беглецы, индусы прощались со своими усопшими. Правда, прощание это выглядело очень странно. Труп укладывали на кучи хвороста и поджигали. Родственники и друзья умершего сидели здесь же неподалеку и мирно беседовали. Когда же костер уже начинал затухать, похоронная процессия сталкивала обгорелые останки в реку и все отправлялись по домам. Вот и вся тризна.

Понятно, что смрад здесь стоял просто невыносимый. Однако гонимые мыслями о преследовании наши беглецы бросились в роду и, разгребая обгоревшие части тел руками и лапами, устремились на другой берег реки, где их бы уже не смогли достать нукеры и шпионы визиря. Медведь все же порывался сразу же отправиться на поиски Афони, но искушенный в тайных делах Карло убедил его не торопиться, а на время спрятаться и разработать план спасения друга, но только уже на другом берегу великой индийской реки. На том и порешили.

Во дворце визиря случился переполох. Когда Чандре доложили, что медведь и карлик сбежали, он был вне себя от бешенства. Тут же был вызван прораб, который руководил строительством дворца и ему во дворе без объяснения причин отрубили голову. На Востоке вообще не церемонятся со смертной казнью, так что уж говорить про объяснение причин. Вжик и башка с плеч.

Далее во все концы города были разосланы сотни филеров, которым было поручено узнать, где скрываются беглецы.

«Эх, был бы Каура со мной, — думал раздосадованный Алладин-Чандра. — Он бы в миг всех нашел. Но нету-ти… теперь все самому приходится делать».

Тайные механизмы сыска работали четко. Уже спустя полчаса визирь знал, что медведь и карлик переплыли через Ганг, их опознали сразу несколько похоронных процессий паливших своих мертвецов на берегу. А там, на левом берегу реки искать практически невозможно. Там уже джунгли, дикие звери, ядовитые змеи и малярия. А главное, именно там бесчинствовали ракшасы — племя злых кошачьеголовых демонов.

Однако не такой был человек Чандра. Если бы на его месте оказался еще простой багдадский гопник Алладин, тот бы махнул рукой. Но перед нами находился уже поднаторевший во многих государственных и тайных делах великий визирь Чандра, который не привык отступать. Тем более, что он уже успел доложит падишаху Акбару Первому о героическом задержании диверсионного отряда. Лучше бы не торопился…

Опять же в свите падишаха еще немало знатных вельмож, которые только и ждут, когда визирь проколется или накосячит, чтобы быстренько доложить об этом суверену. Одним словом, опасаться было чего, тем более что вокруг все только и говорили, что Чанра низшего происхождения, то есть не брахман и даже не кшатрии или вайшьи. И если недруги докажут, что он простой шудры или того хуже — неприкасаемый, то тут уж не помогут никакие деньги, связи или былые подвиги. Тем более что Чандра поднаторевший в кастовости индийского общества знал, что он никто иной по своему безродству, как неприкасаемый — самая низшая и презираемая прослойка индийского общества.

Если бы он родился здесь в Индии то никогда, никогда бы не лез наверх, а смирился, как тому учит брахмаизм со своим положением. Но он не был индусом, поэтому и рискнул взлететь в самые выси местной элиты. Если же это раскроется и станет достоянием общественности, то полет на самое дно будет еще стремительней, чем взлет, обеспеченный колдовством Кауры. Тут будет не только конец карьеры, но и вообще жизни. Ох, и непростое это дело — выживание в коридорах власти, очень непростое.

И все же Чандра придумал, как ему быть в этой ситуации. Глашатаи разнесут весть о раскрытии и поимке шпионского подполья. Расскажут они так же и про то, что все члены диверсионного отряда отправлены на строительство дорог в Бангладеш. Однако туда будет отправлен только Афанасий, который все еще ждет своей участи на дне арестантской арбы. Рано или поздно эта информация попадет к беглецам, и они попытаются освободить своего товарища и вот тут-то верные нукеры визиря схватят хитрых и изворотливых подельников тверского купца.

Глашатаи понесли в народ вести тайной службы, а арестантский кортеж тем временем направился в сторону переправы через Ганг и дальше через джунгли в Бангладеш.

Рядом с Афоней в арестантской арбе так же заключенный в колодки сидел один оборванец. Дорога была дальняя, и делать было нечего, попутчики разговорились. Коллегой по несчастью тверского купца оказался восточный бродяга Музафар. Люди визиря схватили его на местном базаре. Как это произошло, и рассказал кандальник Афанасию.

Музафар спокойно, никого не обижая, бродил по торжищу. Когда на рынке появился визирь Чандра. Все упали ниц. Традиция у них такая, не должны простолюдины пачкать своими взглядами великих людей. Только Музафар все же скосил свои глаза, чтобы взглянуть на великого визиря, когда еще доведется увидеть. Все интересно иностранцу. Визирь Чандра восседал на великолепном жеребце, по описанию которого Афоня понял, что это был его Квазимодо. Не меньше тогда поразился и сам Музафар. Однако его поразила не красота жеребца, а сам визирь. В нем бродяга узнал своего давнего друга по багдадскому бомжеванию — гопника Алладина. Вскинулся тогда давний товарищ, хотел окликнуть забуревшего друга, но тут же налетели нукеры и схватили беднягу за то, что посмел поднять взгляд на великого визиря. Оно давно известно, сначала ты поднимаешь на правителя взгляд, потом повышаешь голос, а в конце и руку с кинжалом занесешь. Ну, а дальше все случилось очень быстро. Обстряпали дело оперативно, инкриминировали попытку подрыва государственных устоев, и… кандалы и арба на всеиндийскую стройку в джунглях. Признался Афоне Музафар, что хватило ему ума не говорить на следствии о знакомстве с Алладином, а то бы не миновать ему плахи, а так еще можно попытаться сбежать.