Иди за мной - Наталья Солнцева

— Тебе лучше! — обрадовался он. — Слава богу, ты цела! Меня тоже не задело.

— Что это было?

Эдик опустился в кресло напротив и спросил:

— С кем ты связалась? Кто этот человек?

— Какой человек?

— С которым ты кутила в ресторане «Туз».

— Он… мы случайно познакомились…

— Где? В твоем дурацком клубе?

— На улице.

— Не лги, Лара! — сорвался он. — У меня тоже нервы не железные! Это бандит, вор! Он втянул тебя в свою шайку! Теперь ты — его сообщница!

— Нет…

— Тебя чуть не убили! — орал Эдик. — А ты продолжаешь покрывать этого негодяя? Кто он, говори!

— Нельзя…

Доктор сжал зубы, вскочил, потом упал обратно в кресло и сложил руки на груди. Его трясло от негодования. Они едва выбрались из передряги живыми, а Лариса как будто не понимает, чего избежала.

— В тебя стреляли, — процедил он. — Зачем ты приходила на вокзал? Что ты передала преступнику?

Она сжалась в комок и молчала. Любое ее слово только усугубит ситуацию. Эдик в бешенстве, он рвет и мечет. А у нее нет оправданий, нет объяснений.

— Что было в том пакете?

— Немного еды… По дороге на вокзал я зашла в магазин…

— Ты меня за идиота принимаешь? Я видел, как ты выходила из парадного с этим чертовым пакетом! А потом передала его сообщнику! Ты его ждала! Специально, чтобы…

— Эдик!.. Прекрати…

— Значит, те вооруженные молодчики охотились за сумкой с продуктами?! Ты это хочешь сказать?

— Я не знаю…

Доктор еле сдержал ругательство.

— Нам повезло, что нас не загребли в полицию. Впрочем, еще не вечер. Свидетели могли запомнить тебя. Хуже, если там были камеры наблюдения. Тебя, наверное, уже ищут, Лара…

В квартире Эдика стоял запах ремонта. Вещи лежали где попало. Ковер был застлан целлофановой пленкой. Лариса подумала, что она первый раз у него в гостях. До сих пор они встречались у нее. Ремонт тянулся и тянулся. Кажется, он все еще тянется.

Эти простые мысли были защитой от шока, который пережила Лариса. Эдик с его вопросами терялся в тумане.

«Что он сказал? — спохватилась она. — Меня ищут? Кто?»

— Ты попала в беду! Я готов помочь, но…

— Отвези меня домой.

— Ехать к тебе? Ты рехнулась?

Лариса заплакала. Это было лучше, чем овладевшее ею безразличие. Хоть какие-то чувства, эмоции.

— «Ленд Ровер», на котором раскатывает твой ухажер, краденый! — злорадно сообщил Эдик. — Немудрено, что у тебя неприятности. Откуда взялся этот бандит?

— Он… я…

У Ларисы вылетело из головы происшествие на шоссе, когда она попала Берту под колеса. У нее вылетело из головы все, кроме «Цветка саванны» и недавней стрельбы. Еще этот сверток! Выходит, Берт мог припрятать в ее квартире что угодно. Наркотики, например. Он подставил ее под выстрелы, значит, может подставить опять. Надо срочно обыскать каждый уголок! Срочно!

— Я хочу домой…

— Это опасно, Лара. Скажи спасибо, что нам удалось ускользнуть с места происшествия. Никто не заметил, как мы выбрались из прохода между киосками и спустились в метро.

— Там ведь никого не убили? — вздрогнула она.

— Надеюсь, что нет. Постреляли и разбежались кто куда.

«Что он сказал про машину Берта? — думала Лариса. — Джип краденый?»

— Ты врешь! Ты ревнуешь меня к… — она осеклась под пристальным взглядом Эдика и закусила губу.

— Я ревную, да. Но обвинять меня во лжи у тебя нет оснований.

— Берт не вор… он богатый человек…

— Ах, вот как его зовут! Берт! Собачья кличка, а не имя.

— Ты ему завидуешь…

— Ему? Ха! — возмутился доктор. — За ним гнались убийцы, которые рано или поздно сделают свое дело! Ты тоже можешь пострадать. Сегодня ты спаслась, а что будет завтра?

Лариса вспомнила труп на полу пентхауса.

— Зачем ты приходила на вокзал? Он тебя вынудил?

— Отстань…

— Я рисковал, между прочим. Меня могли убить.

— Никто не просил тебя тащиться за мной на вокзал, — огрызнулась она.

— Что ты передала Берту?

— Какая тебе разница?

— Отвечай!

— Я не на допросе!

Эдик исчерпал аргументы, которые должны были заставить Ларису во всем сознаться, и разъярился.

— Что ты намерена делать? Продолжать в том же духе?

Все это походило на кошмарный сон. Красавец-мужчина оказался преступником. Лариса не могла в это поверить.

— Хочешь чаю? — смягчился Эдик. — У меня после стресса жуткий аппетит. Пойду сварю пельмени.

При упоминании о пельменях Ларису затошнило. До нее наконец дошло, что она была на волосок от смерти. И виной этому — Берт.

Эдик отправился в кухню, а она закуталась в плед и попыталась ни о чем не думать. Хотя бы несколько минут. Черта с два! Страх затопил ее сознание. Беспорядочные мысли хлынули потоком, с которым она не могла справиться.

Что теперь будет? Как ей дальше жить? Скрыться? Уволиться с работы и поселиться у матери? Это не выход. Бросить все и пуститься в бега?.. Вернер! Вот кто причина ее нынешнего состояния. Его проклятый метод доводит людей до безумия. У этого безумия — разные лица. Должно быть, Вернер использует какой-то особенный вид внушения.

Она закрыла глаза и глубоко вздохнула. Неужели это происходит с ней?

В кухне возился Эдик, звенел посудой. Ларисе хотелось зарыться с головой под плед и забыть клуб, Вернера, свой испорченный отпуск, Берта и все с ним связанное. Вернуться к прежней спокойной и скучной жизни, которую она так ненавидела.

Эдик позвал ее есть пельмени. Лариса отказалась. На ум пришел Ренат. Позвонить ему, что ли? Спросить, как он себя чувствует?

Ее сотовый остался дома. Собираясь на вокзал, она была словно в трансе и не взяла с собой ничего, кроме пакета со свертком, заново обмотанного скотчем. Берт может заметить, что сверток вскрывали. Уже заметил.

— Я сделал тебе чай, — крикнул из кухни доктор. — Ты идешь?

Она поплелась пить чай, чтобы отвлечься. Эдик выглядел растерянно-агрессивным. Он молча подал ей чашку с чаем, а сам уселся доедать пельмени. Лариса отвела глаза, чтобы ее не стошнило.

— Бери конфеты, — предложил он. — Надо утолить голод.

— Я не голодна…

После еды Эдик уговорил ее лечь. Она сразу провалилась в черноту, где кто-то пересыпал из ладони в ладонь необработанные алмазы, похожие на леденцы. Берт играл в рулетку и выигрывал. Убийца нажимал на курок, из ствола с глушителем вылетала пуля…

— А-ааа! — взвизгнула Лариса. — А-аа-а!

Кто-то тряс ее за плечо и голосом Эдика повторял:

— Проснись… проснись…

Она открыла глаза и увидела его лицо.

— Кошмар приснился?

— Где я? — Лариса обвела взглядом комнату, оклеенную новыми обоями. Чужая мебель, незнакомая люстра…

— Ты не помнишь? — удивился доктор.

— Я заблудилась между явью и сном. Никак не могу выйти из лабиринта.

— Уже вечер. Будешь ужинать?

— Не знаю…

Лариса проспала несколько часов, но ей казалось, что пролетели считаные минуты. Эдик держал в руках мобильный телефон.

— Я сфотографировал тебя с ним…

— С кем?

— С бандюгой! На вокзале, когда вы шли под ручку. Гляди, что получилось…

— Может, потом?

Он мотнул головой.

— Сейчас. Кажется, фотокамера барахлит, — Эдик показал сделанные им кадры. — Взгляни-ка!

— В чем дело?

— Здесь только ты, — сконфуженно сообщил он. — А вместо него… пустое место.

Лариса спросонья не понимала, о чем речь.

— Дай сюда!

Она увидела на снимке себя, идущую с пакетом в руке. В углу в объектив попала машина с шашечками.

— Вы шли рядом, — нервничая, объяснил Эдик. — Он схватил тебя под руку. Я испугался, что тебя насильно посадят в машину и увезут. Ты помнишь, как он потащил тебя к стоянке такси? На нем была куртка с капюшоном! Помнишь?

Лариса помнила. Однако на снимке рядом с ней никого не было. Разве что бесформенное серое пятно.

— Ты нас фотографировал? Зачем?

— Из ревности… назло… чтобы уличить тебя во лжи…

— Прекрасно!

— А как бы ты поступила на моем месте?

— Ну и где он? Бандюга, с которым ты меня засек?

— Камера не сработала…

— А остальные кадры?

— Такие же…

Глава 32

Зоя показалась Ренату уставшей и помятой. Несмотря на прическу и элегантное платье в горошек, она выглядела постаревшей лет на пять.

— Что-то мне нехорошо…

— Опять с сыном поскандалила? — безжалостно осведомился он.

Зоя заказала столик в китайском ресторане. После того, что она видела в кондитерской, у нее появилось отвращение к сладостям.

— А ты жестокий…

Ему стало стыдно. Ссориться с Зоей было ни к чему, но и встречаться с ней нет смысла. Ее невысказанные упреки висели в воздухе, а Ренат терпеть этого не мог.

— Я ненавижу китайскую кухню!