Эйя - Мирослава Мэй
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нэйланду казалось, что он проваливается в черную бездну отчаяния. Его Айвен полюбит другого! Не его!!! Он никогда не станет достойным ее любви.
«Ты посмел мечтать о невозможном, Нейланд Мор-Тант. Она человек! А ты – жестокий палач, руах. Смерть!!! Вечное одиночество – вот твой удел».
Боль от этого напоминания, острыми шипами вонзилась в его душу.
Он мягко отстранился от девушки, не в силах разомкнуть объятий.
– Это был поцелуй моей смерти, Нэй? – Тихо спросила его Айвен.
– Нет, моей смерти, милая, – с горечью в голосе прошептал Жнец, бережно поднимая ее с колен. – Закрой глаза.
Девушка безропотно послушалась, доверчиво прижимаясь к его твердой груди.
– Можешь открывать, – прикасаясь кончиками пальцев к нежной щеке, шепнул ей в губы Нэй.
Больше не было зимнего леса вокруг. Они стояли прямо посреди ее хижины. Он смотрел ей в лицо, но в его глазах будто что-то изменилось. Она никак не могла уловить, что именно.
– Прости меня. Скоро в это дверь вломится человек по имени Тронвилль, а значит мне пора уходить. Я знаю, что ты все еще ждешь от меня ответы, но иногда, Айвен, лучше остаться в неведении. Так будет лучше для тебя, поверь. Ты проживешь долгую и счастливую жизнь. Именно такую, о которой всегда мечтала. Попроси своего старого друга рассказать тебе всю правду о Дуаг, ведь именно там ты вскоре обретешь свой новый дом. – Его голос надломился, словно от сильной боли. – Часть меня навсегда останется с тобой. Как величающую драгоценность я буду хранить в своей душе воспоминания о проведенных с тобой днях. Будь благоразумна и береги себя. Не заставляй меня приходить к тебе прежде, чем ты состаришься до морщин глубокой старушки, иначе я не успею соскучиться. Я не хотел, чтобы всё получилось именно так.
Нэй грустно улыбнулся и выпустил ее из своих объятий, а затем просто растворился в воздухе, так и не дав ей возможности что-то ответить.
Глава 19
Айвен не сдвинулась с места, продолжая ошеломленно стоять там, где ее оставил Нэй – посреди комнатушки, отрешенно уставившись в одну точку. Она не услышала, когда именно дверь хижины с грохотом отворилась, впуская внутрь тяжело дышащего Тронвилля. Откуда-то издалека, сквозь затуманенное сознание, до нее доносились обрывки его бессвязных предложений, больше похожих на недовольное кудахтанье красноперой майловки, чем на человеческую речь.
– Девочка моя, как же так? Ты не ранена? – Причитал он, внимательно осматривая девушку полуслепыми, изумрудными глазами. – О, Сайя! Он что-нибудь с тобой сделал? Айвен, дочка, ну ответь хоть что-нибудь!? – Беспокойно спрашивал старик, пытаясь вывести девушку из заторможенного состояния.
Не придумав ничего лучше, Тронвилль схватил со стола деревянную кружку и зачерпнув из ведра холодной воды, выплеснул ее прямо в бледное, безразличное лицо аннерийки.
– Приди же в себя, златовласка!
Ледяная вода привела девушку в чувство. Она вздрогнула и сделала глубокий вдох, как – будто сбросив с себя сковывающие ее тяжелые цепи.
Завидев перемену в ее лице, старик облегченно выдохнул и обнял девушку, с отеческой заботой усаживая на стул.
– Давай, присядь. Смотри, ты вся вымокла, моя бедная девочка, – приговаривал он, накидывая на ее голову сухой лоскут грубой, льняной ткани.
– Сейчас мы тебя высушим и согреем эти озябшие ручки.
– Тронвилль… – Тихо позвала Айвен.
– Что, моя маленькая?
– Расскажи мне о Дуаг.
– Расскажу, дочка. Расскажу все, как на духу, только не волнуйся. Страшное уже позади. Я не позволю ему тебя забрать! Все будет хорошо, златовласка, – бормотал старик, ковыляя к печи, чтобы разжечь огонь.
Еще прошлой зимой он неудачно оступился и сломал ногу. Иериель приложила немало усилий, чтобы хрупкие кости старика срослись, но все равно, Тронвилль теперь сильно прихрамывал на левую ногу. Его седые, спутанные волосы свисали грязными сосульками ниже плеч. А лохматый балахон из шкуры медвегоя придавал ему какой-то устрашающий, свирепый вид.
Без ее заботы он совсем запустил себя, сокрушенно подумала Айвен. Если бы она не знала старика всю свою сознательную жизнь, то встретив его в лесу, просто не признала бы в нем человека. Но он имел такое бескорыстное и доброе сердце, что, чувствуя это, его не боялись ни птицы, ни звери.
Когда Айвен была маленькой, в Синем лесу встречались еще дуаги, но все они давно умерли. Остался только Тронвилль. Как-то кормилица обмолвилась, что его наказали сородичи за страшный проступок, который несмываемым позором лег на его плечи. Он совершил что-то непозволительное и был изгнан в Запретные земли навсегда. Что это был за проступок, она так и не уточнила. Девушка ничего не знала о его прошлом. Он также, как и она, никогда не любил рассказывать о нем. Но очень любил гладить золотые волосы Айвен своей большой, натруженной ладонью, постоянно сравнивая их с лучиками Амирана. При виде нее на дне его грустных глаз, сменяя тоску, всегда появлялась радость.
Заварив крепкий, травяной напиток, Тронвилль усадил Айвен поближе к очагу и стал шарить по комнате в поисках чего-нибудь подходящего, чтобы укрыть продрогшую девушку. Его взгляд наткнулся на серый, меховой плащ, лежащий в углу ниши. Со злостью схватив его, он подошел к Айвен и строго спросил:
– Откуда у тебя это? Он дал тебе его?
– Да. Нэй мне его подарил. – Она взяла плащ в руки и ревниво и прижала его к своей груди.
– Эта вещь не из нашего мира, Айвен. Ты знаешь, кто был сегодня с тобой в лесу? Безжалостный палач, слуга богини Сайи! Он обретает
