Воин Яровита - Василий Сахаров

— Сто гривен!

Это была достойная цена, и я согласился:

— Хорошо. Когда и как я их получу?

— Мне надо отправить письмо в Любек, там у меня сын. Он вышлет деньги в Дубин и там их можно будет получить.

— А если серебро отправить в Волегощ?

— Тоже можно.

— Договорились.

Я кивнул варягам, и они увели купца, за которым следовало присматривать особо, в сторону. После чего Самород, во время беседы сидевший рядом, с уважением в голосе произнес:

— Силен ты Вадим. Я думал, что на сорока гривнах остановишься, а ты купца до последней возможности дожимал. Видать, ведовские способности тебе помогают.

— Есть такое. Но это ведь неплохо?

— Нет, конечно. Когда рядом ведун, который понимает, чего он хочет и куда идет, жить как-то проще. Опасней, правда, поскольку к тебе враги липнуть станут, но в этом есть свой интерес.

— Может быть, что и так.

Поднявшись, я направился к остальным пленникам. Поговорил с ними, а затем занялся сортировкой не очень богатой добычи. После этого все трофеи собрали в кучу и упаковали в походные тюки. И так, совершенно незаметно, прошла ночь.

Наступило утро. Над лесом вставало солнце и, выстроив пленников в колонну, ватага направилась в деревню, откуда вчера к партизанам прибегал посыльный.

Из леса выбрались за час. Потом еще час провели в деревушке, где староста Андотт просил отпустить его односельчан, а я обещал подумать. И еще два часа мы потратили на то, чтобы добраться до замка Рарог.

К стенам моего нового жилища добрались почти в полдень, и здесь нас ожидал сюрприз. Ко мне прибыли гости. Воевода Гудим Громобой и молодой Вартислав Никлотинг, которого до этого я видел лишь мельком. Разумеется, бодричи были не одни, а с двумя десятками конных дружинников на отличных вороных лошадях. Ну, а поскольку в замок их не впустили, то они расположились лагерем на поляне невдалеке от ворот, и когда я к ним подошел, меня моментально встретили претензией.

— Вадим! — навстречу мне двинулся здоровяк Гудим, с которым я виделся три дня назад в Престе. — Что такое!? Мы к тебе приехали, а твои варяги нас за стены не пускают. Нехорошо.

— Нормально, — останавливаясь, ответил я. — Хозяина дома нет, а у воинов наказ, без меня никому ворота не открывать.

— Но они же в нас едва стрелять не начали!

— Бывает.

— Да как так!? Я сейчас сяду на лошадь и уеду!

Воевода был искренне возмущен, и я едва не сказал ему, мол, да езжай ты куда хочешь. Но со спины к Громобою подошел молодой румяный брюнет с широкими плечами, и я узнал княжича Вартислава, которого в известной мне истории крестоносцы ослепили, а затем казнили. Сын Никлота усмехнулся и хлопнул воеводу, который, как я узнал позже, был его наставником в воинском деле, по плечу:

— Вадим все правильно говорит, дядька Гудим. Мы гости незванные, так что хозяин прав, а ты зря возмущаешься.

Княжич, по всей видимости, имел на Громобоя некоторое влияние, потому что бывалый вояка быстро успокоился и согласился, что немного погорячился. Конфликт, не успев начаться, был исчерпан, и все покатило по накатанной колее. Пленников, которых вскоре выгонят на поля или продадут в рабство, загнали в барак. Купца Маргадона поселили в глухой комнатке, которая запиралась на замок, и он сел писать письмо сыну в Любек. Ну, а варяги и дружинники бодричей сели пировать и отмечать славную победу в проливе Большой Бельт. Выпили раз. Затем другой. Потом опять. И снова. Кувшины с медовухой и местными настойками опустошались одна за другой, и в процессе общения выяснилась причина, по которой меня навестили.

Оказалось, что Вартислав Никлотинг по велению отца решил закрепиться в Зеландии. Поэтому теперь он мой сосед с севера и владеет половиной Зундского пролива, бухтой Кеге-Бугт и теми землями, где в мое время находился славный город Копенгаген. В общем, владение у него богатое, не Роскилле, конечно, где по решению "генералов" нашего войска осели руянские варяги, которым предстояло встречать первые удары данов, но тоже неплохое.

Что же, лично я такому соседу был искренне рад. Ведь если Вартислав в моей реальности с крестоносцами до последней возможности бился, то и в новой, наверное, не оплошает. Опять же человек он в общении легкий и сообразительный, а потому будем дружить семьями, сообща давить данов и отбивать нападения врагов.

Ближе к вечеру в пьянке был сделан перерыв и я, оставив Громобоя и Саморода обсуждать прошлый поход Никлота в Данию, пригласил Вартислава подышать воздухом. Мы вышли на вершину донжона, где на свежем ветру развевалось мое знамя, и откуда открывался прекрасный вид на окрестности. Здесь немного помолчали и Вартислав, посмотрев на море и на "Яровит" у причала, сказал:

— Я многое слышал о тебе, ведун Вадим Сокол.

— Хорошее или плохое? — спросил я.

— Разное. Однако хорошего больше. И сейчас, находясь у тебя в гостях, я никак не могу понять, а зачем тебе этот замок?

— Жить здесь буду.

— Это понятно. Но ведь ты мог захватить феод и получше.

— Да, мог. Но сам подумай. С одной стороны острова пролив Большой Бельт, с другой Зунд, а с третьей Ютландия. Значит, там все время, пока существуют даны, будет неспокойно. Ну, а здесь относительно тихо и прежде чем начнется большая война с Европой я многое смогу сделать.

— И что здесь можно сделать?

Вартислав развел руками, а я усмехнулся, и кое-что ему объяснил:

— Для начала, замок. Вместо него на этом самом месте я возведу сильную крепость, и на ее башнях поставлю стрелометы и катапульты. Стены перекроют подходы к причалам, возле которых найдут укрытие от штормов и врагов мои корабли. А вон там, — рукой я указал в сторону рыбацкой деревушки, — со временем появится город мастеров, где станут делать лучшее оружие в мире и всякие редкие вещи. Вот для чего мне этот замок и эта земля, где только я буду решать, что хорошо, а что плохо.

— Ты говоришь настолько уверенно, что тебе хочется верить, ведун. Но глаза говорят мне, что дружина у тебя небольшая и ты не настолько богат, чтобы построить крепость. Где деньги, воины и мастера? Их нет.

— Они будут, Вартислав.

— Хорошо бы. Однако пока есть старый замок и один шнеккер с неполной командой.

Рассказывать княжичу о том, на что у меня расчет и каковы мои активы, я не стал, ибо нечего понапрасну хвалиться и языком воздух сотрясать. Вот будет на этом месте твердыня и городок при ней, тогда сам все увидит, а пока я сменил тему:

— Как наша жизнь пойдет, время покажет, княжич, а сейчас у меня к тебе есть просьба.

— Какая?

— Через пару дней я покину Зеландию, и меня не будет пару месяцев. В замке оставлю несколько варягов и освобожденных из рабства венедов. Так ты помоги им, если что, а я в долгу не останусь.