Ведьма - Елена Волкова

Но это было два года назад, тогда все было иначе, тогда она жила на одну зарплату и Париж действительно оказался бы непростительной роскошью, а теперь у нее есть два состоятельных ученика (кстати, надо созвониться с ними и перенести время уроков), есть школа иностранных языков, вот если бы еще роман загнать… так надо его еще закончить… И этот Потапов еще… Хоть бы заплатил, зараза, там оказалось не так легко, как показалось вначале. И подбросил бы еще какой-нибудь халтурки…

"Когда же я буду все это делать? Я почти не вижу дочь… Господи, деточка моя маленькая, моя птичка, как же мне тебя вырастить? Как вырваться из нужды? Так много работать, как мне маячит в ближайшем будущем, можно в течение какого-нибудь непродолжительного отрезка времени, ну, несколько месяцев от силы, но не годами же! Я просто не выдержу!.. Замуж бы выйти за какого-нибудь богатенького буратину… Не зовет ведь никто!.."

И это тоже было правдой, и эта правда била по самолюбию и по чувству собственного достоинства больнее, чем осознание неспособности зарабатывать деньги. Тридцатилетняя женщина ни разу в жизни не выслушала признания в любви, ее ни разу — ни разу! Никто! Ни один идиот! — не позвал замуж! Пусть бы он оказался совсем неподходящим случаем и она без колебания отказала бы ему — но такой возможности ей не представилось. Было сколько угодно приглашений на необременительный флирт и откровенных «съемов», но никто не захотел на ней жениться. А может, кто-то когда-то и хотел, да не сказал? Почему не сказал? Не решился? Дурак… Но пусть лучше так, лучше утешать себя такой сказочкой, чем знать, что никто никогда в тебя не влюбился досмерти. Ведь от такой мысли утопиться же хочется!..

Маргарита сполоснула холодной водой набухшее уже опять слезами лицо, надела теплую байковую пижаму и халат и пошла загонять дочь спать. Та сообщила, что дочитала до того места, где Капитан и Охотник встречаются с Монахиней.

— Вот и хватит на сегодня, там дальше страшно. Завтра пятница, сможешь почитать подольше.

— Мама, — спросила Санька, забираясь под одеяло. — А почему ты это не напечатаешь? Ну, чтоб книжка вышла, как у настоящих писателей?

— Да я, честно говоря, и забыла про него. Знаешь, сколько он там пролежал? Лет восемь! А издать?.. Как, куда отправлять? В нашем городе разве есть издательства? Да и кто возьмет?..

— А ты с бабушкой поговори, — посоветовал умный ребенок. — У нее знакомых каких только нет. Может, у ней и издатели знакомые есть…

Маргарита оторопела. "А ведь это мысль! Нада дать матери почитать — что скажет она, как представитель массового читателя. Знакомые издатели у нее вряд ли есть, но, может быть, повезет, и у нее обнаружатся знакомые, имеющие контакты с издателями?…"

Она чувствовала, что засыпает с карандашом в руке. "Когда же я буду дописывать роман?.. Что вообще главное? Роман или лекции? Или перевод буклетов для Потапова? Кто он такой? Чем занимается? Взял бы к себе… Или лучше не надо?.. Зарплата за семь месяцев в этой школе составит… Плюс ученики… Зараза, не позвонила им… Завтра же… Так, о чем это я?.. Ах, да… Сколько всего получится?.. Тур в среднем стоит… Маловато получается, не дотягиваем до тура… Скандинавский героический эпос… Калевала… Викинги… Из варяг в греки…"

…В рваных клочьях утреннего тумана проплывали отвесные берега фьюорда; палевая, почти белая, похожая на запотевшее зеркало гладь морской воды; осевший под богатой добычей по самые борта драккар с провисшим красным парусом и черным драконом на носу устало шлепал веслами, продвигаясь вглубь фьюорда. На носу драккара, упирась ногой в черного дракона, стоял здоровенный рыжий бородатый ярл со шрамом через все лицо и вглядывался в туман. Ярл был молод и хорош собой несмотря на шрам и повышенную лохматость. Наконец он разглядел то, что хотел увидеть, радостно оскалился, поднес к губам рог и затрубил. Откуда-то из тумана ему ответили тоже сигналом рога, звучащего немного по-другому, потом ярл затрубил снова, ему опять ответили, и так они стали перекликаться, а Маргарита подумала: "Чего это они? Как морзянка: точка-тире… Только все сплошные тире, сигналы-то одинаковой продолжительности…" И проснулась.

Звонил будильник.

— Чтоб ты сдох! — пожелала Маргарита ласково будильнику и нажала кнопку. Она так и заснула на кровати, едва прикрыв ноги пледом, с карандашом к руке, смяв тетради и чистые листы. Вытащила из-под себя все бумаги и залезла под одеяло с головой. "Какая зараза, даже во сне не… Какой!.. В кои веки… Хоть бы во сне… Так ведь нет… Гад-будильник, что бы не подождать пару минут… Во сне за пару минут можно все успеть…"

Потом со стоном вылезла из-под одеяла, натянула спортивный костюм и отправилась бегать. Бегала долго, дольше чем обычно, и еще бы бегала, если бы не надо было спешить на работу. Полегчало, но злость на будильник, не давший досмотреть сон с бородатым ярлом, не прошла, а просто отступила в тень под натиском суеты начинающегося дня. "Интересно, — думала Маргарита, стоя под горячим душем. — У меня когда-нибудь будет мужчина, вызывающий у меня трепет души и дрожание рук? И желание раствориться в нем без остатка. Или я не способна на сильные чувства? И при этом еще и длительные? Или мне еще не встретился мой мужчина? Где же ты бродишь, варяг, ау, я тут извелась уже совсем, тебя дожидаючись…Ладно, хватит горячей воды, а то рожа уже красная, почти как у этого ярла… Тьфу ты, блин, опять он! Патологией пахнет… Ну и рожа! Хоть прикуривай. Здоровый румянец… в крапинку… в том числе на лбу и на носу… Между прочим, я похудела. Это радует."

Санька колотила в дверь ванной:

— Мама, ну чего ты?! Мне же умываться надо!

"Чего, чего, — ворчала про себя Маргарита, закутываясь в свой любимый халат и открывая дверь. — Того…"

— Который час?

— Семь пятнадцать!

— Ну и что ты шумишь? Куча времени…

— Да, куча… Не такая уж и куча. Сама потом орешь, что не успеваешь…

— Что значит «орешь»? Мать не орет, мать нервничает.

— Я тебе воду поставила на кофе, не нервничай больше.

— Спасибо, золотко…

Да, дочь радовала, дочь была утешением и оправданием всех материальных, моральных и нервно-психических затрат. Но душа жаждала еще и других утешений. Душа… Да и тело тоже, чего уж там, зачем лицемерить и притворяться…

В конторе она продублировала текст первого буклета, вымарала наименования и числа и стала подставлять новые. Вскоре стало ясно, что работа будет готова к середине дня и она позвонила по номеру на визитке. Ответил молодой женский голос с бархатной интонацией, сообщая, что фирма такая-то слушает. Такие голоса Маргарита не раз слышала от надменного вида секретарш с фотомодельной внешностью в фирмах с евроинтерьером. Потапова на месте не оказалось. Не зная, в курсе ли секретарша и не является ли вопрос перевода личной тайной, Маргарита понизила свой голос до баритона и прокурорского тона: