Хроника взятия Сеуты - Гомиш Ианниш де Зурара

— Ваши и мои сыновья явились нынче ко мне и поведали все дело, кое вы провели относительно города Сеута, о коем вам говорил Жуан Афонсу, ваш королевский управляющий; сказав мне, как сожалели они о вашем нерасположении к тому, чтобы дать ход его [города] захвату, как они того желали; посему они просили меня, дабы мне оказалось угодно говорить с вами о сем и испросить у вас то с их стороны и с моей. И я, сеньор, принимая во внимание (esguardamdo), что происходят они из рода императоров, и рексов (rex), и иных весьма именитых и великих князей, чье громкое имя и добрая слава ныне суть весьма знамениты в [различных] частях света, никоим образом не желала, коли уж Бог по милости Своей пожелал наделить их пригодностью тела и разумения, чтобы им их же усилиями не удалось заполучить деяний из [числа] тех, о коих я говорила; и потому я приняла их поручение и была весьма довольна их ходатайством, почтя их желание за доброе для начала новой поры их жизни.

— Вследствие чего я прошу у вас как милости, дабы вы соизволили направить [дело так], чтобы они могли поупражнять свою доблесть как им надлежит; для каковой вещи, представляется мне, вы имеете весьма добрый случай, желая обеспечить претворение в дело того, о чем вы уже говорили [взятия Сеуты], и, помимо того, что причитается вам [в сем деле] с вашей стороны, я со своей почту то за великую вашу милость.

— Сеньора, — отвечал Король, — вы обращаетесь ко мне с таким ходатайством, кое приводит меня в весьма великое замешательство (mui grande empacho), и сие, прежде всего, потому, что вы испрашиваете у меня то, что я сам намеревался испросить у вас, доставляя мне тем радость, — ведь я весьма сомневался, что вы пожелаете предоставить то, разве что будучи понуждаемы великими мольбами. Посему я возношу великую благодарность Богу за то, что Он привел вас вовремя с тем, чтобы испросить у меня подобную вещь, чем я весьма доволен, и мне угодно претворить то в дело, как вы меня просите, — что, с милостью Божьей, я надеюсь, придет к полезному завершению.

— И поскольку, сеньора, вы обратились ко мне с сим ходатайством, соблаговолите, чтобы я обратился к вам с иным, не весьма далеко [отстоящим] от сего намерения: да будет вам угодно, чтобы я оказался там же, где и наши сыновья, равно как участник их советов, так и товарищ их в опасностях.

Весьма рада была Королева выслушать все доводы, что были изложены до того; но что до того [последнего] пункта, она ясно выказала, что ей было неугодно слышать подобное, и она сказала:

— Сеньор, весьма тяжко было бы для меня суметь [совладать] с моим сердцем, дабы предоставить подобное; ибо тем же образом (ca por aquela guisa), коим показалось мне здравым ходатайство, что вы обратили ко мне вначале, ваше [участие в сем деле] представляется мне — что касается моего суждения, — лишенным здравого смысла. Поскольку то, что испрашивают мои сыновья, есть для того, чтобы заработать почесть, коя вами уже заработана; каковой они пока что не обладают в мере иной, нежели по причине вас и тех князей и сеньоров, от коих происходят; и посему им необходимо искать ее сейчас, подвергая тела свои великим трудам и опасностям, не страшась смерти своей, коли каким-нибудь случаем то произойдет ради того, чтобы им прийти к тому, чего достигли (percalcaram) их деды; ибо поистине немалая задача останется им по окончании дней ваших — обрести ваши добродетели и часть вашей почести.

— И так как, благодаря Богу, во многих частях света общепризнанно, что вы, чрез великие ваши заслуги и [выполнение] трудоемкого долга (trabalhosos encargos), обрели столько почести, что не только могло бы хватить самому могущественному королю в мире, но еще и трое или четверо почли бы себя тем удовлетворенными, то таким образом, сеньор, мне представляется, что вашего участия [во взятии Сеуты] можно было бы избежать, коли будет на то ваша милость; ибо сверх всего вы должны принять во внимание возраст, в коем пребываете, каковой, я думаю, немногим менее пятидесяти двух или пятидесяти трех лет, а также то, что всю юность вашу провели вы в трудах по защите и приумножению ваших королевств, каковую вещь угодно было Богу привести для вас к счастливому пределу и завершению.

— И коли угодно было Ему, дабы все вышло так, — не будет ли более честным и разумным для вас потратить годы, кои остается вам прожить напоследок, на обустройство вашего королевства и на исправление ваших грехов — и так же, как угодно оказалось Богу, дабы снискали вы почесть для тела в сем мире, пусть так же почтит Он душу вашу и в [мире] ином; нежели [вместо того] затевать вам сейчас новые битвы, коих следствием, быть может, станется то, что, когда вы возжелаете отдохнуть, вы того сделать не сможете, поскольку деяния во многих случаях происходят таким образом, что из одних войн начинаются другие, и они подобны огню, коим землепашцы поджигают кустарники, — и, думая выжечь одну весьма невеликую заросль (mouta), сжигают [дотла] свои посевы?

— И вы также должны учитывать еще и то, что все почести сего мира рушатся в течение одного лишь часа, и по причине одной весьма малой неудачи люди теряют весьма великую часть прежних своих почестей; поскольку обо всем добром пути, что проходит человек, обыкновенно судят по его завершению, — а среди тех вещей, коих люди ожидают в сем мире, ни одна не отвечает в меньшей степени удаче и фортуне, нежели дела сражений. Посему, чтобы наши сыновья отправлялись [в путь] и свершали любое деяние, кое вы им прикажете, — то мне представляется добрым, но чтобы вы [при том] остались в вашем королевстве; и случись так, что Бог не пожелает, чтобы деяния их осуществились согласно их и вашему желанию, будет лучше, чтобы у вас было, чем отомстить за них впоследствии, нежели чтобы противная фортуна распространилась бы и на вас, равно как и на всех больших персон королевства — ибо необходимо будет, коли вы отправитесь, чтобы в королевстве не осталось ни одного именитого лица, без великого для вас стеснения.

— Итак, сеньор, мое мнение таково, что лучше будет вам