Всех прекрасней. История Королевы - Серена Валентино

И любить?

Королева заметила подошедшего к Белоснежке юного Принца. Девушка отпрыгнула и убежала, явно страшась гнева Королевы, которая запретила ей общаться с этим юношей. Увиденное порадовало Королеву, но лишь ненадолго, вскоре Белоснежка вновь появилась на балконе под ее окном и запела в ответ на тошнотворную серенаду Принца. Эта девчонка не только превзошла Королеву красотой, она еще и нашла любовь. Посмела оскорбить не только Королеву, но и память своего отца!

Королева поспешно задернула шторы и, развернувшись, вздрогнула, обнаружив в комнате трех сестер.

— Вы! Как вы попали сюда?

— У нас свои пути, Ваше Величество… — сказала Люсинда.

— А у вас — свои, — закончила Руби.

— Что вам нужно? — резко спросила Королева.

— Вопрос в том… — начала Марта.

— Чего хочешь ты? — продолжила Люсинда.

— Думаю, мои дорогие, ответ вам уже известен, — сказала Королева.

Сестры заговорили, заканчивая друг за друга предложения.

— Все в твоих руках.

— Ответы, что ты ищешь, найдешь в книгах, которые мы оставили тебе давным-давно.

— В томах по черным искусствам, о ядах и зельях для изменения внешности. Если знаешь, что ищешь, то найдешь необходимое.

— В конце концов, ты потомок целого поколения ведьм. Магия заключена не только в книгах — она у тебя в крови.

— Как была в крови твоей матери.

— Это ложь! — вскричала Королева и со злостью метнула в сестер вазу.

— Вы только посмотрите… — сказала Люсинда.

— Какой у нас выработался характер, — закончила Марта.

— Он может оказаться весьма полезен в твоей нынешней ситуации, — добавила Люсинда.

— Есть простой способ остаться самой прекрасной в королевстве, — продолжила Руби.

— И о каком способе речь? — скептически приподняла бровь Королева.

— Убей девчонку, — в унисон ответили сестры и разразились своим противным хихиканьем.

— Убить Белоснежку? Вы с ума сошли! — воскликнула Королева. Хотя в глубине души она уже обдумывала эту идею.

Сестры продолжали мерзко ухмыляться.

— Сумасшествие существует лишь в головах, им страдающих, Королева.

— Иного пути нет. Она должна умереть от твоей руки или чьей-то еще. Разве ты не хочешь вновь оказаться в центре внимания своего отца? Не хочешь услышать, как Раб говорит тебе, что ты всех прекрасней в мире?

— Разумеется, но…

— Друг твоего дядюшки Маркуса, Охотник. Прикажи ему… — предложила Люсинда.

— Убить ее, — закончила Руби. — И тогда твой муж…

— Будет отомщен за то оскорбление, что его дочь нанесла его памяти, когда посмела стать счастливой, а ты вернешь принадлежащее тебе по праву…

— Вновь будешь самой прекрасной в королевстве.

— И самое главное, кровь Белоснежки будет не на твоих руках.

И сестры вновь захихикали.

Королева помотала головой. Могло показаться, что она возмущена предложением сестер, но на самом деле она изо всех сил подавляла в себе желание согласиться.

— Похоже, тебе не помешает… — начала Люсинда.

— Маленькая помощь, — закончила Руби.

Марта раскрыла свою сумку и вытащила на свет пустую чашку.

Люсинда сказала:

— Металл и руда, пусть не станет добра.

Она наклонилась и плюнула в чашку.

— Любовь и нежность, прочь летите, приказу моему внимите, — подхватила Руби и, перегнувшись через плечо Марты, тоже плюнула в чашку.

— Боль уйдет пусть в сей же миг, королева воцарит, — Марта поднесла чашку к морщинистым губам и тоже плюнула.

Затем каждая из сестер провела под чашкой рукой, а когда Королеве вновь стало видно ее содержимое, там оказалась исходящая паром жидкость.

— Выпей, — сказала Люсинда.

Королева сомневалась, но все же взяла чашку. Если это придаст ей сил, как можно было судить по наговору, она с радостью воспользуется такой возможностью.

Стоило жидкости пролиться ей в горло, и Королева ощутила небывалую ярость. Но то была направленная ярость, которая могла стать оружием. Она окончательно оказалась во власти той части своего сознания, с которой так долго и безуспешно боролась. Теперь ей это даже нравилось.

— Сестры… — зловеще произнесла Королева. — Оставьте меня. Сейчас же. Иначе я прикажу выпотрошить вас и развесить ваши внутренности на деревьях вокруг замка. А ваши останки послужат пищей зверям во рву.

Люсинда мрачно улыбнулась, и Руби с Мартой последовали ее примеру.

— Зови, если мы тебе понадобимся, дорогая, — сказала Люсинда, и троица исчезла столь же таинственным образом, как и появилась.

ГЛАВА XX

Охотник

— Охотник вернулся? — спросила Королева Тилли, когда та по ее приказу зашла к ней в комнату.

— Нет, Ваше Величество, пока нет. Но думаю, вернется с минуты на минуту. Скоро полдень, — ответила фрейлина.

— Отправь его ко мне, как только он приедет! Пусть он целый день провел на охоте — не важно! Чтобы не шел ни переодеваться, ни умываться, а сразу же ко мне, поняла?

— Да, моя Королева.

И Тилли покинула комнату. От волнения Королева не могла есть. Ей отчаянно хотелось вновь подойти к зеркалу, спросить, кто всех прекрасней в королевстве, и услышать, как ее отец говорит, что это она, но Королева понимала, этого не будет. А слова о том, что в мире нет никого прекрасней Белоснежки, превратят ее каменное сердце в пыль. Она в нетерпении кружила по комнате, ожидая. Скоро она вновь станет всех прекрасней… как только Белоснежка умрет. Время мучительно затянулось; Королева взглянула на лица чудовищных красавиц по обеим сторонам камина и представила, как превращается в дракона и лично убивает Белоснежку — если бы только у нее было достаточно сил!

Она села на трон и стала ждать возвращения Охотника.

И вскоре в дверь ее покоев постучали.

— Входи! — приказала она.

Охотник. Он выглядел потрепанным и грязным, даже на блестевшем от пота лбу темнели мазки глины.

— Вы звали меня, моя Королева?

— Звала. Я хочу, чтобы ты увел Белоснежку со двора. Забери ее в лес. Найди какую-нибудь уединенную поляну, где бы она могла нарвать полевых цветов…

— Хорошо, Ваше Величество, — сказал Охотник.

— А затем, мой преданный Охотник, убей ее, — закончила Королева.

— Но Ваше Величество! Принцесса!.. — пораженно воскликнул Охотник.

— Молчать! Ты знаешь, какое наказание тебя ждет в случае твоей неудачи! — грозно произнесла Королева.

— Да, Ваше Величество, — Охотник опустил взгляд. На кону была жизнь его собственного ребенка. А при худшем раскладе — жизни всех членов его семьи.