Асфоделия. Суженая смерти (СИ) - Наталья Юрьевна Кириллова

Уже в процессе сборов меня осенило.

Если Стефанио так хотел явить целевой аудитории прискорбное отсутствие дара у злокозненной островитянки, то должен был быть уверен в результате. А уверенностью здесь и близко не пахло. Что же оставалось правителю? Гарантировать оный результат искусственным, так сказать, путём.

Не без труда дождавшись, когда Кили закончит с облачением меня в платье, причёской и макияжем, я выскочила в гостиную. Эветьен правильно оценил выражение моего лица, подхватил меня под локоток и потащил к выходу. Горничная проводила нас крайне осуждающим взглядом.

– Не при служанке, – пояснил Эветьен уже в коридоре.

– Разве Кили не на вас работает? – я дёрнула рукой, но мужчина и не подумал разжать пальцы.

Ещё и шаг ускорил, словно мы опаздывали. Наверное, действительно опаздывали, однако лично я совершенно не расстроюсь, если мы придём к концу завтрака. На столах оставалось достаточно еды, чтобы перехватить что-то на вполне себе приличный перекус.

– Не напрямую. Да и есть вещи, обсуждать которые не следует при слугах, не связанных кровными клятвами верности с вами или вашим родом.

– Вы подстроили нужный императору результат, – прошипела я. – Чёрт знает как, но вы сделали так, чтобы камень ничего не показал. Вы вообще всё подстроили: танец, своевременное знакомство с магистром, присутствие других избранных, результат этот хренов… Кстати, выходит, в Брендетте уверены на сто процентов, раз её избавили от участия в этом спектакле?

– Положение фрайнэ Брендетты таково, что её нельзя проверить без веских оснований и специального постановления, – в голосе Эветьена появились раздражённые нотки.

– Ну да, а нас не жалко!

– Не понимаю, чем вы недовольны на сей раз? Его императорское величество делает всё, дабы уменьшить бурю слухов вокруг вас, в то время как вам вечно что-то не по нраву…

– Делает он это отнюдь не ради меня, – парировала я. – Без понятия, какие цели преследует ваш дражайший император… может, четвёртую жену на убой ищет, которую не жалко будет, если угробят вдруг… может, сам хочет её того… но уж точно не во имя моего благополучия и светлого будущего.

– Что вам, зелёной девице с островов, известно о жёнах Стефанио и обстоятельствах их гибели? – я хотела было ответить, но Эветьен продолжил, не дожидаясь моей реплики: – Ничего, полагаю. Самое большее, те же слухи, сплетни, что нынче вы сами на себя цепляете почище репья на собачий хвост. Каждая из жён была очаровательной, прекрасно воспитанной добродетельной фрайнэ из хорошего рода, выше рода фрайнэ Нарциссы, чище рода фрайнэ Жизель и куда ближе к первопрестольному древу, нежели ваш. Каждая из них осознавала свой долг, не противилась ему, но принимала с  должным смирением и могла стать достойной императрицей. И гибель каждой стала трагедией…

– Столь великой, что не стали выяснять, почему три молодые женщины внезапно погибли во цвете лет, а сразу перескочили к пункту «давайте поскорее найдём следующую».

– Видите? Ваши суждения опираются на домыслы и пустопорожние сплетни, тем более диковинные, чем дальше вы живёте от столицы.

Мы вышли к лестнице, ведущей на первый этаж, и при спуске Эветьен всё же удосужился замедлить шаг. Руку мою, правда, не отпустил, и я неуклюже согнулась, подхватывая край юбки.

– И что же стало причиной смерти на самом деле?

– Несчастный случай, – повторил Эветьен то, что я уже слышала.

Только, в отличие от Кили, определённо верившей искренне в неудачное стечение обстоятельств и неисповедимость божьей воли, по лицу и тону Эветьена было ясно, что он врёт.

По лестницам этого мира я спускалась предельно аккуратно – длинная юбка есть длинная юбка, особенно со шлейфом, – опасаясь запнуться и наступить на собственный подол. Элегантно приподнимать её, как делали другие женщины, не получалось, лишь задирать, обнажая щиколотки. Но всё лучше, чем путаться, рискуя повторить «подвиг» с реверансом.

Быть может, поэтому в первую секунду показалось, будто я таки наступила на подол. Твёрдая поверхность ступеньки неожиданно пришла в движение, с вкрадчивым хрупаньем уходя из-под подошвы туфельки. Я пошатнулась, потерявшая опору нога соскользнула вниз, увлекая за собой всё тело, вес которого успела принять. Следом ухнуло сердце, горло стиснуло удавкой страха.

– Осторожнее! – Эветьен обхватил меня второй рукой, удерживая в каком-никаком, но вертикальном положении.

Я вцепилась в мужчину обеими верхними конечностями, словно утопающий в соломинку, с нарастающим ужасом наблюдая, как отколовшийся кусок вроде бы целой, монолитной на вид ступеньки бодро прыгает вниз, рассыпая серые крошки.

Лестница длинная, чуть изгибающаяся, расширяющаяся к низу, и мы успели преодолеть всего-то две-три ступеньки. И если бы я на ней навернулась и полетела кубарем, то риск добраться до подножия живой был бы сильно невелик.

А то и вовсе нулю равен.

– Асфоделия? – Эветьен легонько меня тряхнул, намекая недвусмысленно, что было бы неплохо встать на обе ноги и прекратить изображать мартышку, но я продолжала держаться за него мёртвой хваткой и смотреть заворожённо, как кусок исчезает где-то дальше под сенью свода зала, куда выходила лестница. – Асфоделия! Асфоделия, вы меня слышите?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Ма… ма… мама, – только и смогла выдохнуть я.

– Благодатные! – мужчина подтянул меня, снова тряхнул. – Асфоделия, вы можете стоять сами?

– А-а?.. Д-да… наверное… – я на ощупь нашла неповреждённую часть ступеньки, кое-как утвердилась сначала на одной подрагивающей ноге, затем на другой.

Эветьен помог мне подняться обратно в коридор, прислонил к стене – пальцы мои разжались не сразу, упрямо не желая отпускать единственную казавшуюся сколько-нибудь надёжной опору, – и внимательно посмотрел в лицо. Взял за подбородок, поворачивая к свету, заглянул в глаза, зачем-то потрогал щёки, виски и лоб. Поймал руку, подержал несколько секунд, слушая пульс.

– Вы целы, невредимы и вполне здоровы, – вынес Эветьен вердикт.

– Я…

– Только напуганы. И оцарапали лодыжку.

Ох ты ж, капитан Очевидность!

Оставив меня подпирать стену, Эветьен вернулся на место происшествия и принялся его изучать. Со стороны казалось, будто некто отгрыз от ступеньки часть, попытался прожевать, но лишь убедился в её несъедобности и выплюнул. Прочие части лестницы по-прежнему выглядели целыми и неповреждёнными, и оставалось только гадать, как один-единственный кусок сподобился отвалиться именно тогда, когда я на него наступила.

Сначала фрагмент свода на голову падает ни с того ни с сего, теперь ступеньки рассыпаются прямо под ногами…