Поцелуй стали - Бек Макмастер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Блейд ослабил хватку на ее горле.
— Хочу, — сказал господин, глядя туда, где лежала рука, словно это его отвлекало.
— Знаю, я тоже хочу. Хочу… хочу коснуться тебя. Отпусти меня.
Блейд задумался и отпустил Онорию.
Та медленно провела руками от его запястья до плеча и пробралась под длинный плащ из огрубевшей кожи. Под расстегнутой рубашкой виднелась бледная плоть. Зная, что Блейд наблюдает, Онория прижала ладони к его груди, чувствуя медленный размеренный стук сердца.
Его кожа была очень холодной. Онории захотелось дотронуться до нее губами, открыть рот и попробовать языком. Возмутительная мысль, совсем как те, что приходили к ней по ночам.
Онория подняла голову, приблизившись к лицу Блейда, его дыхание обдавало ее лоб. Сердцебиение под ее рукой начало учащаться. Онор облизнула губы, от пристального взгляда голубокровного по коже побежали мурашки.
— Медленно, — прошептала она.
Блейд наклонился ближе. Губы слились с губами, и когда Онория втягивала воздух, то крала его дыхание.
Сердце Онор теперь бешено билось, вторя голосу, звенящему в ушах: «бе-да, бе-да, бе-да». Блейд усилил напор, открыл рот и легонько провел языком по ее губам, пробуя на вкус. О боже! Она открыла глаза и почувствовала, как его грудь давит на ее отталкивающие руки. Разумеется, это всего лишь иллюзия. Если ему захочется взять больше, он так и сделает, и никакие слова и действия его не остановят. Да и вряд ли ей захочется его останавливать.
Тело пульсировало от незнакомого желания, которым Онория не умела управлять. Она перебирала пальчиками по груди Блейда, пряча их глубже под рубашку, а из горла рвался странный звук, почти стон. Он — ее враг, а она его целует. Но как же он хорош на вкус…
Как будто почувствовав, что Онория держит его на расстоянии, Блейд отпрянул и посмотрел на нее темным взглядом. Сузив глаза, сжал ее лицо в ладонях и стремительно овладел губами.
Онория ничего не могла поделать: ее предательские руки ласкали гладкую кожу его плеч. Нерешительно она приоткрыла губы, и первое полное проникновение его языка ее ошеломило. Празднуя победу, Блейд прижался к Онории всем телом, вдавливаясь в чувствительную развилку меж ее бедер.
Это слишком. Онория оторвалась от его губ и стала хватать ртом воздух. На ее щеках и ниже в непривычных местечках горел жар.
— Нам нельзя этого делать.
Блейд развернул её лицо и снова поцеловал, лишая дыхания. Онория схватила его за волосы и оттянула голову назад. Ей нужно поразмыслить. «Думай, черт возьми!» Но так трудно соображать, пока его язык ласкает ямочку на шее. Онор закатила глаза и поежилась.
— Ты обещал. Дал слово защищать меня.
Когда он застыл, прижимаясь губами к ее коже, Онория едва не зарыдала от облегчения. Ей не выиграть, когда тело так сильно хочет сдаться. Уязвимость пугала. Онория попыталась оттолкнуть Блейда, но тот даже не пошевелился. Руки, прижатые ладонями к каменной стене, обхватывали ее как стальные прутья. Он склонил голову и резко и судорожно вдохнул аромат Онории.
Она прошептала:
— Ты обещал.
Блейд ударил кулаком в стену. Онория невольно подскочила. Его глаза были дьявольски черными.
— Блейд, умоляю, вернись. Я хочу с тобой поговорить.
— Ты и так говоришь, — сказал прохладный, совершенно четкий голос. Как же ей хотелось услышать грубый жаргон кокни, который уже стал почти родным. Кто же знал, что ей будет не хватать протяжного выговора?
— Вернись, отведи меня домой, — попросила Онория, трепещущей рукой касаясь его щеки.
— А если соглашусь?
Блейд повернул голову и поцеловал ее пальчики. Прикосновение влажных губ заставило ее снова отвести глаза, а слова застряли в горле.
— Если согласишься? — смущенно повторила она.
— Что ты мне дашь?
Онория растерянно глядела на Блейда.
— Я… я… я тебя поцелую.
— Только что целовала.
— Нет, не целовала, а лишь позволила тебе поцеловать меня.
Блейд замер, прижимаясь губами к пальчикам Онории, и низко замурчал:
— Куда?
— Куда?
Вокруг было пусто, но скоро охрана начнет патрулирование. И если они наткнутся на ее обезумевшего от голода голубокровного, Онория себе этого никогда не простит. И тут до нее дошло, о чем он ее спросил.
— Что значит «куда»? Нет, прекрати, знать не хочу. Я имела в виду в губы.
Какое-то время тянулось опасное молчание. Блейд сжимал и разжимал в кулаке складки ее юбки. Затем глубоко вздохнул и отступил прочь, а Онория зашаталась и едва не сползла по стене усыпальницы.
Господин стоял к ней спиной.
— Блейд? — прошептала она.
Он долго не отвечал, затем повернулся, показав все еще угольно-черные глаза.
— Ага, я этого не забуду, милашка.
Онория вздохнула почти с облегчением. Опасность еще не миновала, но мало-помалу Блейд приходил в себя. Оттолкнувшись от стены, она напомнила:
— Полагаю, нам лучше убраться отсюда.
— Дома ты мя не тока поцалуешь, — вдруг выпалил господин.
Онория сразу посмотрела на него.
Блейд ткнул в нее пальцем и рыкнул:
— Расскажешь, какого черта здеся шлялась. Больше не бреши, Онория, ненавижу лгунов.
Глава 14
Паровые двигатели экипажа, с грохотом катившегося по темным туннелям, издавали ритмичное монотонное шипение. Окрестности освещались развешенными то тут, то там газовыми лампами, и время от времени транспорт проезжал под вентиляционной шахтой, через которую пар поднимался наверх, где мерцал туманный полумесяц.
В это время ночи в экипажах почти никого не было. Пассажиры потихоньку выходили, пока Онория с Блейдом не остались одни в молчании, не желая разговаривать.
Чернота в глазах господина наконец рассеялась, но Онория сомневалась, что изумрудный страстный огонь в его взгляде лучше. Иногда Блейд посматривал на нее, будто не знал, что с ней делать, но спутница не сводила взгляд с окна, крепко вцепившись в поручень.
«Расскажешь, какого черта здеся шлялась».
Дневники казалось, прожигали карман насквозь.
«Ненавижу лгунов».
Что же Блейд имел в виду? Желудок завернулся узлом от страха. Онория почти ему не лгала, не считая происхождения, о котором специально недоговаривала. Так о чем же он?
Экипаж со скрежетом остановился, двигатель в последний раз громко изрыгнул пар. Онория встала, а Блейд прислонился бедром к двери, ожидая, пока кондуктор откроет.
Сойдя на пустую платформу, Онория испугалась еще сильнее. Почему же Блейд молчит?
Они прошли кабину лифта и поднялись по лестнице в сто семь ступенек. Онория обрадовалась, так как сомневалась, что вынесла бы пребывание в узкой кабинке вместе с господином, пока тросы подняли бы их на улицу.
Последние километры пешей прогулки прошли в тягостном молчании. Онория мысленно вспоминала свои действия, пытаясь выяснить, чем себя выдала.
Она так увлеклась, что едва заметила, как путь подошёл к концу. Блейд обнял ее за талию, и Онория увидела, что он открыл дверь перед ней.
— Благодарю.
Господин сощурился и повел гостью в темный коридор.
Миновав знакомую гостиную, Онория замешкалась у подножия лестницы, а господин скрылся в темноте.
— Блейд, куда мы идем?
Он остановился на лестнице.
— В мои покои.
Онория испугалась, но заставила себя пойти дальше. «Не думай об этом! Просто не думай об этом!»
Но господин желает получить ответ и поцелуй.
Онория не знала, что пугало ее сильнее. Если размышлять об этом слишком долго, можно почувствовать фантомное прикосновение его губ к ее губам. Онория запнулась.
Второй этаж был ярко освещен: коридор с начищенными до блеска пчелиным воском полами и элегантными газовыми лампами на стенах. Звуки ее шагов заглушала красная турецкая ковровая дорожка. Блейд ждал, открыв дверь для Онории.
— Ух ты… прямо дом в Мейфере, — восхитилась она, разглядывая обстановку.
— Не крысиная нора, но глупо трындеть об том повсюду.
Сжав юбки в кулаках, Онория вошла в красивую переднюю. Не обращая внимания на элегантную мебель и безделушки, она сразу посмотрела на открытую дверь в его спальню.
О боже!
Вышедшая оттуда улыбающаяся женщина застыла и изумленно моргнула.
— Ты поздно. Что-то случилось? — спросила она у Блейда, не сводя глаз с гостьи, заметив все: рабочее платье, высокую прическу с густым темным шиньоном и изящные скулы, которые свидетельствовали о благородном происхождении.
— Ничо серьезного, Эсме.
Сдержанный с Онорией, Блейд спокойно подошел и поцеловал Эсме в щеку.
— М-может… м-мне уйти? — заикаясь, пролепетала гостья.
Блейд окинул ее страстным взглядом.
— Нельзя, пока не заплатишь долги.
Эсме раздраженно посмотрела на господина, цокнула языком, прошла по толстым коврам и взяла Онорию за руку.