Знойные ветры юга ч.1 - Дмитрий Чайка

еще вспомни, кто из них на тебя зло держит, — с ласковой улыбкой посмотрел на него князь. — На ком оба эти два пункта сойдутся, тот и есть предатель. Насколько я знаю, купцы за это время из порта не выходили.

— Думаешь, у Исаака лазутчик из горожан есть? — вскинулся герцог. Ему эта простая мысль как-то не пришла до сих пор в голову.

— Нет, конечно, — с самым серьезным лицом, на которое был способен, сказал князь. — Я приехал к тебе в гости и тут, совершенно случайно, к нам нагрянули ромеи. А у тебя в городе сорок бойцов всего. Конечно же, тут нет ни одного лазутчика. Ведь экзарх Равенны дурак набитый и даром ест свой хлеб.

— Исаак — редкостная сволочь, конечно, — почесал в задумчивости бороду Виттерих. — Лгун, предатель и взяточник, каких мало. Но он точно не дурак, я его хорошо знаю.

— Ну, а я тебе только что о чем сказал? — одобрительно кивнул князь. — Как только кто-то из твоих горожан вернется, ты знаешь, что делать.

— Знаю…, знаю…, — налился кровью Виттерих и прорычал. — Я, кажется, понял, кто эта сволочь. Все ходил, землю отца у меня требовал. Я ему, пожалуй, верну немного той землицы. Локтя четыре. В глубину…

* * *

Двумя днями позже. Классис. Порт Равенны.

С ответным визитом решили не затягивать. В Равенне никто не ждал гостей так скоро, ведь только-только эскадра ушла в рейд, и прямо сейчас она должна была приводить к покорности захваченный варварами имперский город. У экзарха Равенны никаких сомнений в успехе не было, ведь, по словам доносчика, воинов в городе почти не осталось. Одновременно захватить Тергестум и убить ненавистного василевсу князька Само — такой шанс выпадает нечасто. Так думал хитроумный экзарх Исаак, который много лет лавировал между герцогами лангобардов, которые были куда сильнее, чем он сам. Исаак еще не знал, как жестоко ошибается.

Одиночный драккар, в котором было два десятка гребцов, резал пенную волну острым носом. Болли Горелая Борода с любовью поглядывал на ящик, в котором были сложены глиняные шары размером с кулак. Слезы Хель, так поэтично назвали их даны, опробовав несколько штук в укромном месте за городом. Герцог Виттерих послал их в гавань Равенны, и они должны были подойти туда ранним утром, прямо перед рассветом. Напрямую от Тергустума до цели было примерно двести двадцать миль, но поскольку даны по морю расстояние мерить не умели, то они выяснили, что идти туда при попутном ветре ровно день. А если ветер противный, то все два дня, а то и три. Еще и на островах ночевать придется, если туда занесет воля морских богов. Идти нужно строго на закат, пока не упрешься прямо в итальянский берег. Это было несложно для людей, пришедших в эти места из самой Дании.

Сегодня боги были на стороне воинов, и полосатый парус из овечьей шерсти весело потрескивал под напором тяжелого морского воздуха. Болли стоял на носу, подставив обожженное лицо соленым брызгам. Его наградили кличкой Горелая Борода, и он жутко ей гордился. Слава богам, он заслужил свое имя в бою, ведь рядом сидит Торкиль Свиной Окорок, а чуть поодаль Бьерн Кривые зубы. О его старшем брате слагали легенды, а теперь вот и он сам удостоился почетного звания. Придешь к людям, а тебя спросят: А почему ты, воин, зовешься Горелой Бородой? А он в ответ и скажет: Да потому что своей рукой собственный корабль поджег, чтобы ромейский дромон утопить. А борода в том огне сгорела. Болли даже зажмурился от удовольствия, представляя перекошенные от удивления лица датской деревенщины и вздымающиеся в волнении тяжелые девичьи груди. Э-эх! Попадет ли он когда в Данию? Только богам это известно!

Они уже уткнулись в итальянский берег, и теперь шли на юг, к Равенне. Воины заночуют в какой-нибудь бухте, чтобы подойти к порту по темноте, перед самым рассветом, когда даже самый ответственный часовой начинает клевать носом и спит с открытыми глазами.

— Слушай, ярл! — Торкиль стал рядом. — А чего это конунг Само тех пацанов повесить хотел? Парни волнуются. Они про них сагу сочинить хотят, а тут такое… Непонятно им…

— Да потому что они строй без спроса бросили, — пояснил Болли. — Я бы за такое не повесил, но из отряда точно погнал.

— Строй бросили? — задумался Торкиль. — Я и не знал. Вот дерьмо!

— До Равенны три часа пути, ваша милость! — к Болли подошел проводник из ромеев. — Тут подходящая лагуна есть, я ее знаю. Там и заночевать можно, не увидит никто.

— А люди где? — повернулся к ромею Болли.

— Там пара рыбацких деревень была, прямо на берегу, да только их в позапрошлом году герцог Падуи сжег, а жителей на север в рабство продал, — пояснил проводник. — Потому и пусто сейчас в этих местах.

— Правим туда, — согласился Болли. — Конунг Само дал нам какие-то мешочки из кожи. Сказал, что это можно есть. Не знаю, как у вас, а у меня уже пупок к спине прилип.

* * *

Ночь пахла солью, ветром и дымом. По крайней мере, прямо сейчас. Еще совсем недавно она пахла просто солью и ветром. Драккар шел тихо, едва беспокоя воду ударами перевязанных тряпками весел, а Болли, стоявший на носу, сжимал в кулаке глиняный шар, из которого свисал кусок тряпицы…

Когда-то давно, еще при старых императорах, в Классисе стоял Равеннский флот из двухсот пятидесяти кораблей. Многие тысячи людей жили здесь. Жили не только моряки, но и кузнецы, плотники, ткачи, пекари, повара, мясники, зеленщики, содержатели харчевен и вездесущие портовые проститутки. Жизнь тут когда-то била ключом. Здесь даже театр был свой, куда без него… Теперь же порт представлял собой жалкой зрелище. После чудовищного наводнения 589 года вся береговая линия сместилась на восток так, что город Адрия, в честь которого назвали море, оказался от этого самого моря в пятнадцати милях. Пострадал и здешний порт. Большую его часть затянуло илом, и она попросту пересохла. Эту гавань нужно было постоянно чистить, но ни сил, ни денег на это уже не было. Да и нужды в этом тоже не наблюдалось. Как ни дико это звучит, у Империи уже давно не было регулярного военного флота с том самом, римском понимании. Он был попросту не нужен, ведь лангобарды,