Приносящие рассвет - Луис Ламур
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оррин подошел ко мне, и мы пожали друг другу руки.
— Все, Тайрел, — сказал он. — У мамы теперь есть дом, а у мальчиков возможность выбиться в люди.
— Надеюсь, без оружия.
Оррин взглянул на меня.
— Я тоже надеюсь. Времена меняются, Тайрел.
Вечер подошел к концу. Гости расселись по повозкам или по коням и отправились домой, а мама прошла в дом, чтобы все хорошенько рассмотреть.
Мы кое-что купили из тех вещей, о которых мама иной раз упоминала и которые хотела бы иметь дома: старинные напольные часы, настоящий туалетный столик, красивые столы и стулья, большую кровать с балдахином. В доме пока было только три комнаты, но мы собирались пристроить еще несколько. Правда, мы с Оррином так привыкли спать под звездами, что в доме чувствовали себя неуютно.
Я проводил Друсилью до повозки, где мы на минуту остановились, и сказал:
— Сегодня я был счастлив.
— Ты привез маму домой. Это очень хорошо. Мой дедушка восхищается тобой, Тай. Он говорит, что ты заботливый сын и хороший человек.
Глядя вслед повозке, которая увозила Друсилью, я снова подумал о деньгах. Деньги— конечно козырь, когда ухаживаешь за девушкой. Но у меня их не было. Да, у нас с Оррином есть ранчо, однако этого недостаточно. В те времена земля ценилась мало, скот — тоже, а наличных постоянно не хватало.
Брат теперь будет очень занят, поэтому вопрос с деньгами придется улаживать мне.
Оррин старательно изучал Блэкстоуна[13].
Откуда-то он достал книгу Монтеня[14] и «Жизнеописания Плутарха» и подписался на две газеты восточного побережья. Он читал все политические новости, много ездил по округе, разговаривая с людьми, выясняя, какие у них проблемы. Мой брат умел слушать и всегда был готов помочь любому, кто нуждался в помощи.
Но это было потом, после того первого вечера, когда Оррин показал, кто шериф Моры; после того первого вечера, когда он вступил в должность. И можете мне поверить — если брат берется за дело, он доводит его до конца.
На закате Оррин прошелся по улице со звездой шерифа на груди, а «переселенцы» нарочито внимательно рассматривали его и провожали взглядами. Город еще не привык к новому шерифу, а «переселенцы» воспринимали эту должность как шутку. Они наблюдали за Оррином и решали, где его лучше подстеречь.
Первым делом Оррин пошел в салун и прикрепил на видном месте объявление, написанное на английском и испанском языках.
Запрещается обнажать оружие и стрелять в пределах города.
Запрещаются драки и шумное поведение.
Запрещается скакать на лошадях галопом и прогонять скот по улицам.
Запрещается досаждать жителям города или приставать к ним.
Пьяных будут препровождать в тюрьму.
Лица, повторно нарушившие закон, будут выдворены из города.
Каждый горожанин либо приезжий обязан по первому требованию отчитаться о средствах существования.
Последнее требование напрямую относилось к подонкам, которые без дела ошивались на улицах, приставая к горожанам и затевая драки. Они надоели всем.
Булли Бен Бейкер, в свое время плававший на пароходах по Миссури и Платту, слыл известным задирой. Он был на несколько дюймов выше Оррина и весил двести сорок фунтов. И вот Булли Бен решил поиздеваться над Оррином. Он подошел к объявлению, прочитал вслух и сорвал его.
Оррин встал из-за столика.
Весело ухмыляясь, Бен протянул руку и ухватил за горлышко стоявшую на стойке бутылку.
Оррин, не обращая на него внимания, поднял объявление и снова прикрепил к двери салуна, затем резко обернулся и ударил Бена в живот.
Когда Оррин проходил мимо него и вешал на место свое объявление, Булли Бен ждал, что будет дальше, опустив бутылку, потому что привык к перебранке перед дракой. Удар Оррина застал его врасплох. А удар пришелся ему прямо в солнечное сплетение. Бен, задыхаясь, едва стоял на подгибающихся ногах.
Немного погодя Оррин хладнокровно и сильно двинул его в подбородок, Бен упал на колени. Бен и сам не раз действовал в драках внезапно, но он не ожидал такого от моего брата.
Бен одним прыжком вскочил на ноги, размахнулся бутылкой, и, между прочим, свалял дурака. Оррин левым плечом блокировал удар и той же левой ударил сам. Затем, не торопясь, он схватил Бена и бросил его через бедро. Тот тяжело грохнулся на пол, а Оррин отступил, ожидая, пока противник поднимется.
Все это время Оррин действовал небрежно, словно драка его вовсе не интересовала. Просто ему нужно было поучить наглеца уму-разуму.
Оглушенный и ошарашенный Бен начал подниматься. С подбородка у него капала кровь. Оррин подождал, когда Бен размахнулся, схватил его за запястье и перебросил через плечо двойным нельсоном. На этот раз Бен вставал гораздо медленнее. Не успел он выпрямиться, как Оррин снова сбил его с ног.
Булли Бен сидел на полу и глядел на Оррина.
— Ну, ты даешь, — наконец произнес он. — Удары у тебя что надо.
В те годы мало кто умел драться. Многие, за исключением таких типов, как Булли Бен, выясняли отношения только с помощью револьверов. Бен побеждал в драках, потому что был высоким и сильным, и к тому же многое освоил, плавая на пароходах.
Отец специально учил нас драться и учил превосходно. Он хорошо знал корнуоллскую борьбу и научился драться на кулаках у какого-то боксера, которого повстречал во время своих путешествий.
Бен был в замешательстве. Его силу оборачивали против него, и чтобы он ни делал, брат без труда с ним справлялся. Будь вечер попрохладнее, у Оррина на лбу не выступило бы ни единой капельки пота.
— С тебя достаточно? — спросил Оррин.
— Еще нет, — сказал Бен и встал.
И опять он свалял дурака — ничего глупее придумать было нельзя, потому что сначала Оррин лишь преподал ему урок, а теперь взялся за противника всерьез. Как только Бен выпрямился, но не успел еще приготовиться к драке, Оррин изо всех сил двинул ему в лицо сцепленными кулаками. Бен попытался рвануться и свалить брата, но он, держа левой рукой Бена на расстоянии, три раза сильно ткнул кулаком ему в живот, затем мощным боковым перекрестным правым сломал ему нос. Бен. попятился, сел на пол, а Оррин, приподняв его за волосы, добавил еще три или четыре удара в лицо. Затем Оррин прислонил Бена к стойке бара и сказал:
— Дайте ему выпить. — Он бросил на стойку монету и вышел из салуна.
Брат показал всем, кого нужно уважать в городе. Пьяных Оррин отправлял в тюрьму, правда, утром отпускал.
Оррин всегда сохранял спокойствие, но времени на лишние разговоры не тратил. К концу недели в тюрьме уже сидели двое из шайки, которую мы повстречали у Пони-Рок, осмелившиеся стрелять в пределах города. Обоим присудили по двадцать пять долларов штрафа плюс судебные издержки. Оррин велел им найти работу или убираться из Моры.