Барнар — мир на костях 2 - Angor

Они сцепились в яростной битве на скорость. Клинки их мечей ударялись и вновь отлетали. Девушка утихомирила свой мозг. Не было больше мочи ни о чем думать. Только движения и ничего другого. Он наступает, она отражает. И так без конца…

Но Тара с каждым разом пятилась всё ближе к стене. Он хотел загнать её. В какой-то миг чародейке от такого темпа представилось, что лезвие не твердое, а словно оно соткано из серебряных нитей. Глаза рябило от призрачных изгибов оружия.

Карлин слышала лязг мечей и понимала: пока что Тара жива. Значит, можно взглянуть вниз. Она подняла веки.

— Нет! — вырвался из её рта оглушительный крик.

А вокруг же всё смолкло. Ноги Карлин подкосились.

Глава 13

*Воспоминания Конрада об одной истории, рассказанной ему как-то хозяином лесопильни Ривом*

«В забытой богами деревне, располагавшейся среди лиственных лесов, родились два брата с разницей в возрасте в четыре года. В деревне той обитало больше пчел, чем людей. Дома были разбросаны на отдельных участках и огорожены частоколом. Каждый выживал, как мог. А в неурожайные годы соседи делились собственными жалкими запасами с теми, кому ещё больше, чем им самим, не повезло.

Старшего брата звали Яковом, а младшего величали Демидом. У них были и сестры, но так много, что всех имен не припомнить. Да и не особо они нам понадобятся. Росли они дружно вместе, родителям помогали. Отец с матерью нарадоваться не могли, глядя на своих помощников. Ещё будучи детьми, Якову часто приходилось заступаться за менее смышленого Демидку перед нападками родителя, когда Демидка не справлялся со своими простыми задачами или вовсе ослушивался. У Демидки-то кровь была самая горячая. Отец часто поговаривал, что тот пошел весь в деда по материнской линии. Дед их был очень энергичный и упрямый. То, что он согласился выдать свою дочь, а в будущем их мать за отца, было чудом. Многого в свое время натерпелся отец сыновей от тестя.

Демидка был хорошим парнем, но чертовы черты деда громко о себе заявляли. Он любил родных, однако иногда на него находили приступы лени, а вместе с нею и упрямства. Все свои силы Демид тратил на дурачество, нежели на беспрекословное выполнение работы.

Яков же в юном возрасте являлся, наоборот, очень послушным и во всем потакал родителям. Но в одном он не мог занять отцовскую сторону: никогда не серчал на своего брата Демида, хотя тот часто заслуживал справедливого нагоняя. В остальном они были похожи и всегда держались вместе.

Рано утром ходили на рыбалку, где непоседа Демидка неожиданно нападал на старшего и более сильного Якова и сталкивал того в воду. Но Яков не злился на его характер. Они смеялись, и затем Яков хватал младшего за ноги, раскручивал и бросал самого в реку. А случись в деревне какая заварушка, то Яков, не думая, заступался за брата. Долгие годы они были крепкой опорой друг для друга во многом.

Как-то в один голодный и совсем засушливый год, Демидка, возвращаясь с конюшни вечером, увидел в траве корзину, наполненную сочными овощами, а рядом, кроме стогов сена и красивого ласкающего заката, ничего и никого боле не было. Он принес корзину домой, чем сильно удивил всех домашних. Рано утром мать с отцом узнали, что кто-то украл эту самую корзину у Марии, дочери кузнеца. Отец, недолго думая, схватил младшего сына за ухо и потащил привязывать к столбу, чтобы выпороть и оставить вместо кожи и мяса только кости на его спине. Демидка кричал, что он не крал корзину, но доказать отцу он никак не мог, уж слишком хорошо все знали его проказливый характер. Единственные, кто ему поверил: Яков, мать и самая старшая из сестер. Однако отца невозможно было остановить. „Что бы он терпел в своем сыне вора? Да никогда такого не будет! Лучше сам его убьет, — так думал родитель.“

Яков не имел никакого права и возможности остановить ярость отца в этом случае, но смотреть, как пытают его любимого брата и друга, он тоже не мог. Сказал поэтому Яков отцу, что он сам украл ту корзину, чему, конечно, никто не поверил. Но отец решил проучить обоих, чтобы неповадно было. Их пристегнули к столбу, словно скот. Каждому отец со слезами на глазах, но с возрастающей силой нанес по сорок ударов плетью. Мать со старшей дочерью горько ревели и долго выхаживали братьев. Беда сближает людей, так и вечные уродливые шрамы на спинах сблизили тех ещё больше.

Казалось, что ничто и никогда не способно разрушить этой крепкой, как сталь, братской дружбы. Так и было… Ничто не смогло, но некто смог. Вернее, не некто, а множество скрытых обстоятельств.

Наши замечательные братья превратились в настоящих мужчин. Яков рано начал работать дегтекуром, так как семье жилось туго. И иногда подрабатывал на конюшне. Во взрослом возрасте он без ума полюбил Мириам, черноглазую и ангельскую дочь зажиточного торговца. Девушке Яков тоже приглянулся, но что точно она к нему чувствовала, не понимала. К Мириам многие сватались, особенно когда отец её стал обеспеченным. Родитель хотел для нее наиболее лучшую партию по достатку, да и по порядочности.

Яков не считался совсем бедняком, но и особо зажиточным его не назвать. Хоть он и был шибко красив и силен. Все бабы на него наглядеться не могли. То и дело просили его о помощи, то воду донести, то лошадь запрячь. Яков понял, что уж шибко сердце его тянется к здоровой и румяной Мириам. Он пошел и посватался к ней. Отец ее сказал, что он подумает, да дочь спросит. Но тот уже знал, что скорее всего откажет Якову. Так как другой жених знатный землевладелец Николас, вдовец куда состоятельнее. И человек хороший, бывшую жену свою не обижал. Мириам сама не знала, куда ей деваться. Столько женихов — голова кругом. Она особо даже не выбирала. Николас дарил цветы, помогал во всем, так и Яков же тоже. Яков хоть и куда красивее Николаса и моложе, но ведь и другой не стар ещё, а дети у него чудесные, Мириам их хорошо знала. Николас был коренастым и сильным, да и с полным мешком монет всегда. С ним точно знаешь, что ждет завтра. Яков же являлся высоким и крепким, ну и веселым. В общем, вышла Мириам за Николаса.

С