Гегемония, или Борьба за выживание - Ноам Хомский

Рейган ввел чрезвычайное положение в связи с тем, что «политика и действия правительства Никарагуа представляют серьезную угрозу национальной безопасности и внешней политике США». Объясняя причины бомбардировок Ливии в 1986 году, Р. Рейган заявил, что сумасброд М. Каддафи направлял оружие и военных советников в Никарагуа с целью «разжигания войны под боком у США», что входило в его планы «стереть Америку с лица Земли» (планы полного уничтожения Америки). Особенно угрожающе звучали призывы к «революции без границ», которые часто можно было услышать в Никарагуа, хотя они сразу же были объявлены провокацией. Автором этого манифеста принято считать лидера сандинистов Томаса Борге, который в своей публичной речи заявил, что надеется на стремительное развитие государства и что это может послужить примером для других стран, которые предпочтут последовать по никарагуанскому пути. Данное выступление было представлено рейгановской администрацией как план глобального завоевания, о чем со всей достоверностью заявили американские СМИ{192}.

Еще более интересным, чем нелепость заявлений политического руководства, которое стремилось создать новые факты, извращающие действительность, и ввести американского обывателя в заблуждение, представляется рассмотрение истинного содержания документов, ставших основой для манипуляций Госдепа США. Слова Борге, вероятно, действительно зародили страх в сердцах рейгановских стратегов. Они прекрасно осознавали, что настоящая угроза кроется в успешном развитии Никарагуа, модель которого может «быть заимствована другими странами». Такую же угрозу представлял демократический эксперимент и социальные реформы в Гватемале, которые США подавили в зародыше, «эффективное сопротивление» Кубы и еще многие другие ситуации, включая исторический период, когда сами США рассматривались как источник социальных потрясений русским царем Александром I и австрийским министром иностранных дел К. Меттернихом. Никарагуанскую угрозу необходимо было переформулировать в терминах агрессии и терроризма, в формате, подходящем для американской внутренней пропаганды.

Стремясь достигнуть этой цели, госсекретарь США Шульц предупреждал американцев, что «терроризм — это война против простых граждан». Пока он произносил эти пламенные речи, самолеты ВВС США бомбили Ливию, в результате чего погибло множество простых граждан. Впервые в истории террористическая акция освещалась в прямом эфире, как раз когда во всех телевещательных компаниях вышли вечерние новости. Такая завидная синхронность подготовки репортажей, наверно, требовала невероятной технической ловкости, учитывая удаленность места действия. Шульц особо подчеркивал опасность никарагуанской заразы, громогласно обещая «вытравить ее». При этом не предполагалось использовать деликатные средства. «Переговоры — это всего лишь более мягкое название для капитуляции, когда одна из сторон теряет контроль над ситуацией», — не унимался Шульц, осуждая тех, кто отстаивал «утопичные юридические средства, как международное посредничество, правовые механизмы ООН и Международного суда, в то время как они не замечали главного»{193}.

США прилагали все свое влияние, чтобы заблокировать действие этих утопичных правовых механизмов. Это касалось попыток в начале 1980-х годов президентов стран Центральной Америки добиться мира и стабильности в регионе через переговорный процесс. В рамках дальнейшей политики Вашингтона по «вытравлению никарагуанской заразы» силовыми методами рассматривалась, что было вполне предсказуемо, возможность применения целого комплекса мер, и, в общем, это привело к значительным успехам. Ведущий исследователь истории Никарагуа Томас Уокер отмечал, что после нескольких лет войны Вашингтона с терроризмом в этой стране ее прежний экономический рост и социальный прогресс, которые Никарагуа начала демонстрировать после свержения проамериканской диктатуры Сомосы, сменились упадком. И к моменту достижения США своих целей это привело к краху слабую систему национальной экономики и уготовило стране «незавидную участь самого бедного государства в Западном полушарии». Одним из факторов такого катастрофического спада стали потери населения, соизмеримые, пропорционально численности жителей, с 2,25 миллионами человек в США Историк и официальный представитель Госдепартамента США при Р. Рейгане Томас Кэротерс отметил, что потери Никарагуа «на душу населения значительно превышали количество погибших в США в ходе Гражданской войны и всех войн в двадцатом веке, вместе взятых»{194}.

Разрушение Никарагуа не имело никакой цели. Темпы экономического роста страны в начале 1980-х годов с удивлением отмечал Мировой банк и ряд других международных учреждений как «поразительные», и высказывалось мнение, что «эта тенденция может лечь в основу долгосрочного социально-экономического развития» (Банк развития стран Америки). В сфере здравоохранения страна «демонстрировала значительное снижение уровня детской смертности среди развивающихся стран» (по данным ЮНИСЕФ в 1986 году). Таким образом, администрации Р. Рейгана было чего опасаться: «поразительные» трансформации Никарагуа могли спровоцировать «революцию без границ» так же, как смысл слов Томаса Борге был переформулирован в пропагандистских целях. По этой причине Вашингтон считал, что вполне логично уничтожить «источник вирусной инфекции» до того, как «заразятся другие страны», которые, в свою очередь, для профилактики также необходимо подвергнуть террору и репрессиям{195}.

Никарагуа, как и до этого Куба, в ответ на силовые акции против нее не предприняла попыток произвести диверсии на территории США, совершить убийство кого-либо из представителей американской политической власти, что, как нам доподлинно известно, абсолютно приемлемо для нашего руководства. Напротив, правительство Никарагуа обратилось за правдой в Международный суд. Коллегию судей в нем возглавлял известный выпускник Гарвардского университета, профессор права Абрам Чейз. Полагая, что США подчинятся и исполнят судебное решение, коллегия приступила к тщательному изучению материалов дела, его суть сводилась к террористическим акциям, доказательство совершения которых требовало проработки абсолютно каждой детали, при том, что все они были очевидны: к примеру, минирование портов Никарагуа{196}.

В 1986 году суд вынес решение в пользу Никарагуа, отклонил претензии Вашингтона и осудил правительство США в «незаконном применении силы» — в международном терроризме, проще говоря. Судебное решение распространялось за пределы никарагуанского искового обращения. После более подробного рассмотрения ранее вынесенных решений, суд объявил «незаконной» любую форму международной интервенции в случае, если она нарушает суверенное право «выбирать любую политическую, экономическую, социальную и культурную форму развития и самостоятельно принимать внутренние политические решения»: интервенция «нарушает закон, если несет принуждение в отправлении какого-либо из этих прав». Это решение относится и ко многим другим случаям. Суд также дал исчерпывающее толкование понятия «гуманитарная помощь», определив тем самым, что американская поддержка отрядов контрас была исключительно военной, а следовательно, незаконной. Была признана неправомочность экономических санкций США, так как они нарушали действующие международные договоры{197}.

Однако судебное решение не возымело действия. Редакция «Нью-Йорк таймс» писала о Международном суде не иначе как о «враждебном форуме», соответственно, подразумевая недействительность решений, выносимых им и ООН в целом. Судебная власть США заключила, что это решение не может приниматься во внимание в силу важности роли США в поддержании мирового порядка и что Америке «необходима свобода действий, чтобы защищать свободу» (Тома Френк). Значит, разрушение Никарагуа и кровавые операции по всей Центральной Америке служили целям защиты чьей-то свободы? Некоторые обвиняли Международный суд «в тесной связи с СССР» (Роберт Лейкен из «Вашингтон пост»), что даже не заслуживает опровержения. Дальнейшая поддержка отрядов контрас по-прежнему называлась «гуманитарной помощью», нарушая четкие судебные трактовки. Конгресс незамедлительно одобрил решение о дополнительном выделении ста миллионов долларов для финансирования продолжения деятельности, которую суд квалифицировал как «незаконное применение силы». Вашингтон продолжил подрывать деятельность «утопичных правовых институтов», используя все возможные средства, включая силовые методы.

Международный суд, помимо всего прочего, обязал США компенсировать потери, которые правительство Никарагуа должно было определить совместно с международными ревизорами. Сумма оцененного ущерба колебалась в пределах 17–18 миллиардов долларов. Требования об уплате репараций были, конечно же, отклонены как абсурдные, впрочем, когда США восстановили контроль в Никарагуа, чтобы застраховать себя на будущее, они оказывали мощное давление на правительство этой страны, чтобы оно отказалось от своих притязаний на получение репараций в соответствии с судебным решением.