Кома: изнанка реальности - Олег Мирт

– Конечно, вернуться к старой жизни было бы неплохо, – сказал Владимир, – но не думаю, что все будет так просто.

– Естественно – не просто! Придется привыкать к новой политике нового босса в городе! Но раз он оставляет тебе место, значит, он готов пойти на некоторые уступки, значит, ему нравится, как ты работал и он не прочь работать с тобой, но если ты откажется, – рассуждал Сергей, – он, не задумываясь, раздавит тебя.

– Ты хотел сказать «попытается раздавить»? – спросил Антон. – Такое ощущение, что прирожденный военный устал воевать!

– Мы еще повоюем, это, безусловно! – сказал Сергей. – Но как бы я не любил стрелять, я понимаю, что иногда нужно сложить оружие и начать переговоры, по крайней мере, пока патроны доставят на передовую! – он расхохотался.

– Это бесконечный диалог! – сказал Владимир. – Каждый из нас думает примерно одинаково, но каждый смотрит на дело со своей стороны! Схожу – умоюсь!

Владимир встал из-за стола и отправился в ванную комнату. Он думал о том, как хорошо началось утро и к чему привели все эти разговоры о Шахе. Конечно, этих разговоров не избежать, ведь именно сейчас все и решается: прогнуться под новой крышей, воевать с узурпатором или же бежать подальше, пока никто не спохватился. Друзья Владимира были настроены по-боевому, только Серега вел себя не так как всегда, словно его уверенность в будущей борьбе пошатнулась. Антон напротив, вел себя уверенно и явно хотел отомстить за Малика. Владимир желал того же, но что-то его останавливало. Это был не страх и не совесть, а нечто новое, нечто такое, что раньше ему не переходило дорогу.

Вода была холодная, с утра как раз то, что нужно, подумал Владимир. Вытирая лицо полотенцем, он вспоминал подробности предыдущих нескольких дней. В частности встречу с безумным человеком с улицы Строителей. Тот говорил по настоящему безумные вещи, но что-то в них было такое, что зацепило Владимира. Казалось бы, у него начала разыгрываться эгомания, но Владимир был не из тех людей, которые ставят собственную персону выше всего остального, во всяком случае, он там сам считал. Возможно, стоило бы еще раз навестить этого типа, теперь, когда они на одной стороне с Шахом, разговор может пойти по иному руслу. Хотя и чрезмерное любопытство редко поощряется, особенно когда речь идет о чьей-либо безопасности. Владимир со своими друзьями явно не находился в безопасности.

Когда, наконец, он вытер лицо и взглянул в зеркало, он увидел не совсем свое отражение. За стеклом был он, в такой же одежде, с такой же прической, с таким же полотенцем, однако под полотенцем у него что-то было. Отражение медленно, вместе с Владимиром, стало отводить полотенце в сторону, как вдруг в руке отражения показался пистолет, а рука Владимира, показавшаяся в тот же момент, была пуста. Страх объял его, раньше были странные сны, довольно реалистичные, но таких настырных галлюцинаций ему еще видеть не доводилось. Он резко увернулся в сторону, уходя от предполагаемой траектории выстрела, как вдруг отражение нажало на курок. Прозвучало два выстрела, осколки стекла посыпались в раковину под зеркалом, а Владимир смотрел на место, где раньше было зеркало. Из рамки показалась рука с пистолетом, которая нацелилась прямо на него. Неужели это были последствия употребления активного отдыха с Марком, ему приходилось слышать о пагубном влиянии на мозг таких отдыхов, но одно дело услышать, а совсем другое дело увидеть подобные галлюцинации. Тем временем дуло пистолета уставилось на Владимира, словно имело собственное зрение. Казалось, еще момент и дуло выпустит пулю, которая положит конец всем возникающим вопросам в голове.

В ванную комнату влетел Сергей, вышибив дверь ногой, в руках он крепко сжимал пистолет. Он мельком осмотрел комнату, проверил все углы, где можно было спрятаться, а затем, спрятав пистолет за поясом, подошел к ошарашенному Владимиру.

– Кто стрелял? – почти спокойным тоном спросил Антон, ворвавшийся вслед за Сергеем.

– Вы не поверите! Я умывался, как вдруг отражение в зеркале на меня нацелилось!

Сергей осмотрел зеркало, в стене виднелось пулевое отверстие, затем он перевел взгляд на своего друга, и обнаружил в руке пистолет.

– Эй! Это же мой любимый пистолет, я его со вчерашнего вечера ищу! – он отнял у Владимира оружие, после чего добавил, – похоже, у тебя кукушка совсем слетела!

Антон предложил отвести Владимира вниз, дать ему чего-нибудь от нервов, а Сергей сказал, что ему срочно нужно мчаться по делам и уехал на мотоцикле Марка, который тот только утром пригнал с улицы Строителей.

Когда друзья уселись за столом, Антон долго разглядывал Владимира, который дрожащей рукой подносил стакан с выпивкой ко рту.

– Я не спятил! – заявил Владимир, увидав на себе пристальный взгляд своего товарища.

– Я этого и не говорил! Но ты себя ведешь, как спятивший! В иной раз вместо твоей галлюцинации может оказаться не зеркало, а живой человек. Тебе следует сходить к доктору!

– Я не спятил! – сурово повторил Владимир. Пару мгновений он пытался собрать мысли в кучу. – Хотя в последнее время, мне кажется, что это вовсе не так. Мне снятся странные сны, где я лежу прикованным к больничной койке. Вокруг шныряют двойники, одного Серый даже завалил, а тот в свою очередь завалил Малика. Недавно я встречался с еще одним человеком, похожим на меня как две капли воды, но только он беден и живет на помойке! Он мне рассказал странную историю, которая теперь мне не дает покоя, но я понимаю, что это полное безумие!

– И что он рассказал? – поинтересовался Антон.

– Он рассказал, что весь этот мир мое подсознание, и все в нем это часть моего воображения!

– Как знать! – вполне серьезно ответил Антон.

– Да ну тебя!

– Знаешь, Вовчик! Тебя многие смогут назвать безумцем, только потому, что ты рассказал о вашем разговоре, но не я! – Антон почесал затылок. – Когда-то в раннем детстве я услышал такой тезис, что вечный двигатель не может существовать априори. Я шерстил по всем энциклопедиям, расспрашивал отца, который на все мои вопросы отвечал одной фразой: «Ты еще слишком маленький, чтобы интересоваться науками!». Но на самом деле отец так говорил лишь потому, что сам не знал ответа, а не потому что я был мал. Меня бесила безызвестность. Я знал тезис, но не понимал, почему он звучит именно так, почему нельзя создать нечто бесконечное, нечто работающее вечно. Сколько сказок я слышал о горшочке, который сам варил кашу, в который не нужно было засыпать пшено, не нужно было наливать воду