Переписка 1826-1837 - Александр Пушкин

Certainement, Madame, l'heure qui vous conviendrait sera toujours la mienne. A demain donc, et [puisse le 7-me chant d`Онегин méri[ter]] [240]

405. П. А. Вяземский, В. Ф. Вяземская и Е. А. Карамзина — Пушкину. 23 февраля 1829 г. Мещерское и 10 марта 1829 г. Петербург.

[П. А. Вяземский:]

23-го.

Спасибо за письмо, которое меня нашло уже здесь больного, или по крайней мере нездорового. Теперь ты уже должен знать от Жуковского о том, что я сделал. Что из этого выдет? Увидим. Может быть и ничего: и то в порядке. Смешон ты мне, говоря: забудь развратное поведение. О том всё и дело. Не будь этого обвинения и мне нечего спорить. Что мне за дело, когда запрещают мне издавать газету, о которой мне и во сне не снилось. Всё равно, как бы вдруг запретили мне въезд в Пекин; но, если по поводу Пекина, или газеты, при сей верной оказии наговорят мне тьму оскорбительных ругательств, то дело другое. Тут уже вступаешься не за запрещение, а за следствия. — А мы, то-есть я и Баратынской, танцовали в Москве с Олениною и, кажется, у них были элегические выходки. Каков Раич? Булгарин из плутовства хвалит меня, а тот из глупости меня ругает. Хорошо 40 напечатал он и твои стихи к Ушаковой. Мы заметили с Баратынским и с Дмитриевым, что Башилов иначе речи не начинает как: а Полевой, а Шаликов, а Невский Альманах. Ce sont des idées fixes en lui [241]. Какова твоя Татьяна пьяная в Невском Альманахе с титькою на выкате и с пупком, который сквозит из-под рубашки? Если видаешь Аладьина (хотя на блинной неделе) скажи ему, чтобы он мне прислал свой Невский Альманах в Пензу: мне хочется вводить им в краску наших пензенских барышень. В Москве твоя Татьяна всех пугала. Да, скажи также Плетневу, чтобы он прислал мне последнее издание Озерова. Имею же я право на экземпляр, когда меня печатают. Прости, я слаб и глуп, как Галатея, потею как Раич. Дай собраться с силами.

Пиши сюда, не давай нищим, не давай стихов альманашникам, а пиши к нам бедным заключенным. Скажи и Сергею Голицыну, чтобы он написал мне. Что делает Киселев юнейший? — Мой сердечный поклон Дельвигу. Правда ли, что он издаст к красным яйцам Подснежник? Если нет, то пускай возвратит он мне стихи оставшиеся мои. — Мы хотели также с Баратынским издать к маию нечто альманашное, периодическое. Ведь и ты пойдешь с нами. Обнимаю.

[В. Ф. Вяземская:]

Mon mari me dit qu'en parlant ou bien écrivant, vous ajoutez à mon sujet: На княгиню Веру не смею глаз поднять, faites mieux, levez la main et… écrivez-moi de temps en temps, si vous connaissiez l'immensité de ce bienfait, vous vous l'accorderiez, j'en suis sûre, non pour sauver votre âme, mais pour arracher [242] un instant la mienne à l'ennui qui s'en empare de temps à autre.

A quel propos m'avez vous fait dire par Sophie Ladamirsky que j'étais une étourdie, en vérité je ne mérite plus cette jeune épithète. [243]

[П. А. Вяземский:]

Мое почтение княгине Нине. Да, смотри, непременно, а не то ты из ревности и не передашь.

Адрес (рукою П. А. Вяземского): Александру Пушкину.

[Приписка Е. А. Карамзиной после адреса:]

Bon voyage Mr Pouchkin.

10 mars. [244]

406. С. Д. Полторацкому. 25 марта 1829 г. Москва.

Ты совершенно забыл меня, мой милый.

А. П.

Адрес: Сергею Дмитриевичу Полторацкому.

407. П. А. Плетнев — Пушкину. 29 марта 1829 г. Петербург.

29 марта, 1829. С.п. бург.

Поздравляю тебя, душа, с почетным званием. Желаю, чтобы и про тебя какой-нибудь новый поэт сказал, что ты всё Английского клуба член. Радуюсь, что тебя веселят в Москве живые литературные сплетни. А у нас теперь одна занимает всех литературная сплетня, под названием: И. Выжигин. Верно и у вас она скоро займет всех. Не скажешь ли ты чего-нибудь о ней дельного? Это, кажется, не хуже процесса С. Глинки. Элегическая эпиграмма Баратынского очень мила. Поцелуй его от меня за нее. Посылаю тебе 10 экз.[емпляров] Полтавы. По твоему распределению я всем экземпляры доставил, даже и Мицкевичу, хотя он еще в Москве. Дельвиг в здоровье плох, хотя и выходит. Проект твой нового издания хорош, только не выгоден ни для публики, ни для тебя: для публики потому, что ей нет никакой причины снова тратиться на первые два тома, которые она у себя уже имеет; а для тебя потому, что ты сбудешь один третий том. Если уж действительно надобно такое издание; то приготовь к тому времени или две новые трагедии, или две новые поэмы, или что-нибудь большое в двух частях. Тогда мы и напечатаем так: в I томе всё тобою предполагаемое, да штуку новую; во II томе опять всё прежнее, да новую штуку, в III новостию будет Годунов. Таким образом мы по 15 рублей возмем с публики за каждую новую штуку, а в знак привязанности нашей и благодарности ей подарим всё прежнее безденежно и сожжем все экземпляры прежде напечатанные: мелких стихотворений, Онегина, Полтавы, и проч. и проч. Только я в этом великодушии не вижу цели, которая по логике должна состоять или в славе, или в деньгах, или сугубо. Ты же вернее достиг до всего по прежнему, т. е. с меньшими усилиями: а зачем такая сложность в машине?

Ради Христа, не пиши на адресе: в Военно-Сиротском Отделении, а пиши: В Екатерининском Институте.

408. И. М. Снегиреву. 9 апреля 1829 г. Москва.

Милостивый государь Иван Михайлович

Сделайте одолжение объяснить,[245] на каком основании не пропускаете вы мною доставленное замечание в М.[осковский] Телеграф? Мне необходимо, чтоб оно было напечатано, и я принужден буду в случае отказа отнестись к высшему начальству вместе с жалобою на пристрастие не ведаю к кому.

Поручаю себя в ваше благорасположение и прошу принять уверения в искреннем моем уважении и преданности.

А. Пушкин.

Адрес: Его высокоблагородию милостивому государю Ивану Михайловичу Снегиреву.

409. И. И. Дмитриев — Пушкину. 9 апреля 1829 г. Москва.

Всем сердцем благодарю вас, милостивый государь Александр Сергеевич, за бесценный для меня ваш подарок. Сей же час начинаю читать, уверенный, что при личном свидании буду благодарить вас еще больше. Обнимает вас преданный вам

Дмитриев. Апреля 9-го 1829. M.

Адрес: Его высокоблагородию, милостивому государю Александру Сергеевичу Пушкину.

410. А. Лаптев — Пушкину. 29–30 апреля 1829 г. Москва.

М.[илостивому] г.[осударю] Алекс.[андру] Сергеевичу Пушкину.

Ура драгоценнейший [приятель] друг, Ура дражайший приятель; Ура несравненный из стихотворцев. Мне крайне жаль, что пророчество твое не сбылось, à t'entendre dire [246], Фоминая неделя не должна была пройти без того, чтоб страдалец Александр Лаптев не был сопряжен неразрывными узами с Елизаветой Ушаковой, unique objet de toute sa tendresse [247].

Hélas! tout est donc fini sans que la sept cent cinquante millionième partie de ce que j'ai à dire à la flamme des flammes soit parvenue à son oreille.

Sait-elle qu'elle m'est non seulement destinée, mais bien prédestinée et que toutes les épreuves par lesquelles l'on me fait passer sont autant de précautions inutiles. (Je m'étonne fort qu'eux qui ont tant de piété s'imaginent pouvoir résister à ce qui est écrit là-haut).

Allons au fait, mon incomparable des incomparables, et puisque l'orgueil est un crime, qu'on m'arrache les yeux comme à un autre Œdipe, mais qu'elle, elle me serve d'Antigone, que je sente son haleine, que sa voix vienne souvent retentir à mes oreilles, que sa touche élégante et facile fasse vibrer le piano forte en s'accompagnant elle-même pour n'être point esclave d'un accompagnateur. Quel chant cela doit être que son chant, car dans le son de sa voix il y a tout autant d'expression que dans sa tenue, sa démarche, enfin son angélique physionomie. Il ne lui manque que d'avoir vu, connu et entendu ********.

Qu'elle se presse de choisir et de se fixer, la jeunesse comme la gentillesse [sont] passent comme la rosée du matin. Dites-lui qu'un ami aimant, tendre, dévoué, capable de la conduire dans le monde vaut bien un ami aimé.

La douceur d'aimer, mon incomparable des incomparables, est sans doute plus grande que celle d'être aimé, voilà probablement pourquoi on nous a mis tous les deux au régime, car nos aînés savent que le mal est contagieux. Hélas! c'est pourquoi on me sèvre de sa présence.

Ma bien-aimée n'ose plus lever les yeux sur moi; elle les baisse même en me rencontrant. Qu'elle a de charme en les baissant. (Le dernier dimanche de Подновинска je voulais passer sans la saluer, как вдруг моя возлюбленная устремила свой прекрасный взор, лице и всю головку с живейшим изъяснением чего-то единственного и удивления, что я проходил не поклонясь. Я, подумавши, отвесил свой поклон и надеюсь, что в моем поклоне было нечто за меня предстательствующее). Enfin il est dit que quoi qu'elle fasse il est impossible qu'elle me devienne indifférente.

Que je me suis senti reconnaissant pour ce signe enchanteur de [piété] compassion. Que la volonté du père soit donc faite. [Que l'exemple de mon Idole soit donc fait] Que l'exemple de mon Idole soit ma suprème loi. — Plus âgé, je suis honteux de m'être laissé surpasser en raison [par] et en modération par une jeune personne de 17 ans. Que l'on dise à présent que les jeunes personnes ne sont pas précisément celles sur lesquelles l'on puisse compter le plus. Quelle perspective de sécurité et de bonheur pour l'heureux mortel qui l'obtiendra de son père.

Un russe de qualité refuser sa fille à un autre russe de qualité. Un Ouschakoff à un Lapteff, quand ces deux noms с испокон веку sont une seule et même chose, sont identiques. Sans doute j'ai tort de ne m'être point adressé à l'auteur des jours de Благое Сокровище, Таинство всем Таинствам, Невеста неневестная, mais aussi je me sens capable de m'amender et je jure par tout ce qu'il y a de plus cher au monde, par Zoé mou sas agapo que bien loin de la détourner de ses devoirs je saurais l'y raffermir.

Plus l'emploi que je prends sur moi est difficile, plus il est digne de moi. Je suis prêt à devenir son lecteur, son bibliothécaire, sa Vsadnik, son écuyer, le tout pour la servir sans en attendre ni oui, ni non.