Тайна Запада: Атлантида - Европа - Дмитрий Мережковский

Нет лица или почти нет у таких же Стэатопиг на известняковых плитах Лоссельской стоянки. Одна из них лежала среди человеческих костей в красной охре — «заре воскресения»; другая, тоже окрашенная, держит полумесяц с насечками — кажется, рог бизона — будущий ритон (rithon), сосуд возлияний в мистериях (G. Lalanne, Antropol., t. XXII, p. 256 ss., t. XXIV, p. 128–149. — Dr. Capitan, Laussel (Rev. Antrop., août 1912). — Mainage, 287).

Множество таких же глиняных и каменных Стэатопиг найдено в Египте, Месопотамии, Сирии, на о. Мальте, Крите и других островах Средиземного моря, в Иллирии, Фракии, Боснии, Румынии, Польше. Все они — богини-матери, воплощения единой Матери-Земли (G. Contenau, La Déesse Nue, 1914, p. 103).

Судя по ним, и та, палеолитная, — тоже Мать-Земля — еще не Деметра, богиня пахарей, но уже Кибела, богиня звероловов, Владычица зверей, potnia thêrôn. Страшный тук ее — божественный тук не тронутый плугом земли.

Но вот что всего удивительнее: кто-то вдруг возмутился, не захотел Тучнозадой.

В Брассемпуйской пещере, в тех же ориньякских слоях, где Стэатопига, найдена женская головка из слоновой кости, с пышным, в виде правильных шашечек, плетеньем волос, спереди ровно, как ножницами, срезанных, а с боков ниспадающих двумя широкими и длинными лопастями, — настоящим головным убором первых египетских династий. Рот и глаза не обозначены резцом, но это, кажется, было сделано красками, что так легко на слоновой кости и, судя по мастерской законченности всей остальной работы, очень вероятно. Пробовали обозначить на точном снимке губы резьбой, глаза — краской, и все лицо вдруг оживало чудною жизнью, простое, тихое, немного грустное, с нежною, еще детскою, округлостью щек, как у четырнадцатилетней девочки. Точно такие же лица у маленьких египетских Изид.

Что это, чудо или случай? Выбор опять свободен. Но, глядя на эту пещерную Изиду, как не вспомнить того, что говорит Платон о владычестве атлантов, простиравшемся до Египта, и Тимаген — об одном из трех обитавших в Галлии племен — «поселенцах с далекого острова, называемого Атлантидой»? Как не вспомнить, что Брассемпуйская пещера находится в песчаных Ландах, может быть, высохшем дне Атлантики — одном из путей из Атлантиды в Египет?

«Неужели пещерные люди уже готовили пришествие богинь-матерей и предваряли Изидины таинства?» — удивляется один ученый (Mainage, 289). Да, смотришь и глазам не веришь: это она сама, Изида — первая тень грядущей несказанной Прелести.

Jam redüt et VirgoСнова и Дева грядет,

по мессианскому пророчеству Виргилия (Virgil., IV eklog., v. 6).

Чтобы перейти от той, подземной, к этой, небесной, какой нужен был взлет!

Солнце — Отец, Земля — Мать, а кто же Сын?

Роспись в Когульской пещере (Cogul) в восточной Испании, — самая странная из всех Магдалиенских росписей, такая юная по духу, ни на что в Палеолите не похожая, что некоторые ученые относят ее к Неолиту и даже к Бронзе. Это, впрочем, неважно: мы знаем, как религии живучи; древнее могло сохраниться и в юном.

Десять плясуний в коротких юбках, книзу расширенных, в виде колоколов, как у крито-миносских женщин, с обнаженными сосцами, тоже как у тех, в черных, остроконечных шапочках, в виде грибов-поганок, пляшут неистово, изгибая, ломая осино-тонкие станы, вокруг голого, маленького человечка (Breuil, Cogul, «Antropologie», t. XX, p. 19. — t. XXIII, p. 557. — Mainage, 288–289; 330).

Чтобы понять, что это значит, надо пройти по трем внешне разрозненным, но внутренне спаяным звеньям одной цепи.

Первое звено — тут же в Испании, в Квезо-Альперской пещерной росписи (Queso Alpera). Что-то призрачно-туманное, длинное-длинное, тонкое, с крошечной, плоской головкой, — только по раздвоенному хвостику, иероглифу ног, видно, что это человек, — вытянув неясную полоску-щупальцу, может быть, ручку, подымает на ней маленького, черного, голого человечка или мальчика, такого же, как в Когульской росписи, мастерски нарисованного, пляшущего, как бы реющего в воздухе (Breuil, Alpera, «Antropol.», t. XXIII, p. 549. — Mainage, 333).

Второе звено: золотой перстень Изопаты, города близ древнего Кносса, столицы Миносского Крита, II–III тысячелетия. Здесь, на резной печати, такие же плясуньи, как в Когульской росписи, в таких же юбках-колоколах, с такими же осино-тонкими, как бы перерезанными, станами и обнаженными сосцами, вызывают такой же неистовой пляской видение такого же реющего в воздухе бога Отрока (R. Dussaud, 375).

И, наконец, третье звено: киферонские мэнады IV–V веков, почти современницы Еврипидовых «Вакханок», тоже неистовой пляской-раденьем вызывающие младенца Иакха-Диониса, в «галлюцинации», по-нашему, в «теофании», «богоявлении», по-ихнему, в «парузии», пришествии Господа, по первохристианской мистике. Иакх-Дионис — жертва: быв однажды растерзан Титанами, вечно терзается людьми. Жертвенную лань терзают и мэнады, чтобы причаститься божеской плоти и крови.

Жертвенная лань не забыта и в Когульской росписи: тут же она, вне плясового круга, на самом видном месте, пронзенная двумя стрелами, с туманным иероглифом того человечка или мальчика, который находится и в средоточье плясового круга, может быть, для того чтобы напомнить, что бог есть жертва.

Вспомним, что Когульская и Альперская росписи находятся в Восточной Испании, а в Южной — Гадес и Фарсис — может быть, Атлантские гавани — начало Средиземно-атлантического пути на Восток через Миносский Крит, вероятную родину Дионисовых таинств. Это значит три звена — три видения бога Младенца — Когуло-Альперское, Крито-Миносское и Киферонское — спаяны внутренне, что подтверждается и внешним, слишком очевидным, сходством их. А если так, значит, людям Пещерного века уже являлся страдающий бог Сын.

Jam redüt et Virgo, redeunt Saturnia regna,Jam nova Progenies coelo demittiur alto.Снова и Дева грядет, век золотой наступает,Снова Отпрыск богов с высокого неба нисходит,

по тому же мессианскому пророчеству Виргилия (Virg., IV. Eklog., v. v. 6–7). «Снова» — во втором человечестве, потому что это было уже раз, в первом.

Солнце — Отец, Земля — Мать, Человек — Сын: это в палеолите — преистории; это и на заре истории — в древнейшем Египте, Шумеро-Аккаде, Вавилоне, Ханаане, Хеттее, Эгее, а также в древней Америке, — на Востоке и на Западе. На две половины раскололся мир, и в обеих — забрезжила тайна Трех, не потому ли, что была до раскола, в целом?

Почему же тайна эта не спасла и Ледниковой Европы, так же как не спасла Атлантиды, — оказалась для обеих «тщетною»? Чтобы это понять, надо вслушаться в хронологический шепот Преистории, вдуматься в совпадение веков-эонов.

«Магдалиенские искусства исчезают внезапно, — по какой причине, мы не знаем», — говорит Морган в конце книги о «доисторическом человечестве», забыв о том, что сказал в начале: «Может быть, через Атлантиду или какой-нибудь другой, исчезнувший материк, Новый Свет (Америка) сообщался с Европой» (Morgan, 20; 280). Если бы, говоря о конце Магдалиенской Европы, он вспомнил о конце Атлантиды, то, может быть, понял бы, что значит одновременная внезапность этих двух концов: понял бы, что связь между ними не только временная, но и причинная: это не два конца двух миров, а один — одного. «Исчезновение Магдалиена было великим несчастьем для человечества». Вспомнив и здесь о конце Атлантиды, Морган, может быть, понял бы, что этот конец — несчастье, еще неизмеримо большее, чем кажется ему.

«Долгий перерыв, hiatus, отделяет европейский палеолит от неолита в Халдее, Эламе и Египте» (Morgan, 219). С точностью мы не знаем, какой именно долгий; знаем только, что неолит в Европе начался в V–VI тысячелетии до Р. X.; знаем также, как медленны первые шаги всех новых человеческих развитий. Если считать на перерыв три-четыре тысячелетия, то конец европейского палеолита, VIII–IX тысячелетье, совпадает с концом Атлантиды, по летосчислению Платона или Саисских жрецов: 4000 + 5000 = 9000.

Если же в кроманьонской или магдалиенской духовно-единой Европе мы наблюдаем «не местное развитие одного народа, а сотрудничество многих колоний», — западных, атлантских, судя по месту их возникновения и проложенным ими путям, то это и значит: внезапный конец магдалиенской — атлантской Европы совпадает не случайно с таким же внезапным концом Атлантиды; может быть, не только время, но и причина обоих концов общая. Свет Атлантиды в Европе потух вместе с источником света.

Этот чуть внятный хронологический шепот Преистории подтверждается и более внятным шепотом Истории.

Первой в Египте исторической династии царя Менеса предшествует, по Манефону-Евсевию и Туринскому папирусу, баснословная династия «Соколов», «Горовых Спутников»; Гор — Небесный Сокол, Солнце, — пришел в Египет, вероятно, оттуда же, откуда и отец его, Озирис, — с Вечного Запада, Аменти — Царства Мертвых. Может быть, и Горовы Спутники, Сокола, прилетели не по небу, а по морю, на крыльях-парусах, так же как Еноховы ангелы, бен-Элогимы. Боги или «богоподобные люди», andres theioi, пришли из Царства Мертвых. «Мертвыми полубогами», nekyes hemithêoi, называют их оба памятника, Манефон и Туринский папирус (Eusebius, Chron., I, 134. — Ed. Meyer, Geschichte des Altertums, 1921, p. 102–103. — Spence, 150–151. — Roisel, Les Atlantes, 1874, p. 94).