Рубеж веков (СИ) - Ludvig Normaien

— Проклятых местах? Но почему они прокляты?

— Потому что там жили предатели, клятвопреступники. В ответственные для государства годы они занимались лишь тем, что пытались сохранить собственное благосостояние. Они отринули веру в Господа, начав верить в лжепророка исмаилитов. За что и они, и земли их престали получать благословение, и нет там теперь защиты от диавольских отродий.

Получив благословение, Теодор вышел, раздумывая о том, что тогда на бывшей территории империи не должно было бы остаться нормальных земель, так как в книгах о случаях предательств, клятвопреступлений написано было очень и очень много.

И лишь после этого он занялся своими делами, оставшись один. Его не отпускал вопрос — как сарацины узнали о том, что там, в руинах был клад? Может была какая-то карта? И первым делом он начал перебирать вещи того сипаха, как сказал Гедик. Куча мелочи в виде ложек, огнива, поясов, мыла и прочего. Пара кинжалов, две сабли, кольчуга с прочими элементами доспеха, куча одежды в виде шаровар — штанов — чагшир, бязевая рубаха, толстого кафтана, кафтан с прорезанными рукавами, плаща… И всё ярких цветов.

Вот среди всех этих вещей и была обнаружена тоненькая книжка, или даже тетрадь. Лемк ожидал там увидеть какаю-нибудь сарацинскую вязь, но нет, она была написана на греческом. И вновь, как с той книгой о военном искусстве, которую ему подарили друзья, утащившие её откуда-то, тут встретилось слово Μαυρικίου. Возможно тут и будут ответы на вопросы, что они делали в руинах.

Вещи «тюрбанников» были уже более похожи друг на друга и по качеству были похуже, чем у того же сипаха. Обычные, непримечательные потёртые трёхфутовые сабли, пара кинжалов у каждого — подлиннее, фута полтора, и покороче — менее фута. Одежда практически одинаковая, из обычного крашенного сукна. Синие длинные рубахи, и красные покороче, напоминающие скорее камзол, шерстяные плащи.

Мушкеты Лемк рассматривал с удивлением. Пять мушкетов, и ни одного среди них одинакового. Вернее так — стволы одинаковые, а вот всё остальное… Украшенное искусной резьбой, они походили скорее на произведения искусства. И они были значительно легче тех, которыми воевали ромеи и латиняне. И сошек к ним не было, что говорило о том, что те сарацины обращались с ними как с аркебузами. Вот порох, в отличие от ружей, оказался плохим, почти таким же, какой делали в Городе и значительно уступал по качеству пороху латинян.

Ну и среди вещей не было монет. Кошельки уже ушли кому надо, а вот тот свёрток… Лемк помнил то место, у приметного камня, под которым, незадолго до выхода к своим он успел его прикопать, постаравшись прикрыть так, чтобы не было видно ни издалека, ни вблизи.

Отложив и перебрав то, что ему могло бы пригодиться, а что продать обозным купцам, он просмотрел коней. От жеребца, который достался ему скорее всего от сипаха, кровы стыла в жилах. Горяч, хорош, красив! Вот только Теодор, с его опытом верховой езды, тут же бы вылетел из седла, вздумай он на таком поскакать.

— Продам, ну тебя к чёрту, обязательно продам! — глядя в глаза этого зверя, пообещал себе Лемк.

— Грех такого продавать, господин! — услышал его Юц. — Такого коня, если себе не оставлять, то надо подарить военачальнику!

Лемк, удивлённый разговорчивостью этого паренька, хотел сказать ему что бы он не лез не в свои дела, но мысль была верная, в принципе.

— Подумаю.

Часть вещей сразу обменял на три кувшина критского вина, которым вечером у костра угостил своих друзей, отмечая то, что выжил. Помянули и товарищей.

Сидир Мардаит сидел и возмущался:

— Опять на твою долю выпало немало! А мы? Так ты все подвиги совершишь, всех сарацин перебьёшь, станешь турмархом, а мы так и останемся простыми солдатами по истечению контракта!

— Сид, если бы я только мог вернуть тем вечером всё назад, то я этим бы непременно воспользовался. И духу моего у тех развалин бы не было! Да и в чём подвиг? Мне просто повезло.

— Ну не скажи… Ты выбрался живой и здоровый, а они — нет.

— Вы бы рассказали лучше, что тут у вас происходит.

— Да всё как всегда — повесили парочку воров. Ещё троих повесили за поножовщину. Не смогли сдержать по итогам игры в кости, слово за слово, один труп с распоротым брюхом, а троих его товарищей по игре — в петлю.

— Вчера, говорили, видели вновь многочисленные конные отряды сарацин на севере — добавил Евхит.

— Да, уже пора бы им собраться, и так мы уже всю восточную Фракию отхватили.

— Не всю, ещё Адрианополь для этого взять надо. Да и что-то сейчас меня уже как-то не тянет в бой… — поделился Теодор своим состоянием.

— Ничего, ты вспомни сколько людей в войске! Тут такая силища, что мы всех раскатаем!

— Да я не поражения боюсь, а того, сколько нас останется после той битвы и останемся ли мы вообще сами живы…

— Эээ, неправильно ты думаешь! Нас много, мы сильны! У врагов нет шанса! — наперебой высказались в ответ сидящие у костра.

— Ну дай то Бог!

Не успели они уйти спать, как пришёл оптион, помощник кентарха. Герард Дипар вызывал к себе.

Простоя палатка, которая служила и местом обитания командира, и его маленьким штабом, охранялась караульными, которые пропустили его без разговоров внутрь. Герард Дипар, худощавый воин среднего роста, как и большинство испанцев выряженный в смешные набитые штаны-плундры и кожаный колет с наплечными валиками, ласково принял его:

— Ну здравствуй, Теодор, ещё раз. Ты, наверное, удивлён, почему я вновь вызвал тебя, хотя мы уже сегодня беседовали. Просто хочу кое-что рассказать. Присаживайся, присаживайся вон туда, на ящик. Смотрю, вы сегодня с друзьями отмечали?

— Совсем немного, господин кентарх!

— Ничего страшного, это понятно. Я был в таких ситуациях и кувшин хорошего вина — лишь малая часть того, что мне было нужно, чтобы привести себя в форму.

Он немного помолчал.

— Ты спас жизни двух своих товарищей. Даже так — командира и товарища. Это очень хороший, настоящий мужской поступок. Но знаешь ли ты, что Паскуаль Ботелло — мой давний боевой товарищ?

— Нет, господин, он об этом не рассказывал, а мы и не расспрашивали!

— Он тот ещё молчун. Простой солдат, с которым мы успели пройти несколько кампаний, верный и надёжный. Правда вот командовать людьми — это не его. В любом случае, я тебе очень благодарен за его спасение.

Он потянулся и достал длинный свёрток с другого ящика.

— В качестве благодарности я хотел бы сделать тебе вот такой подарок.

Он развернул сукно и под ним обнажился прямой клинок в простых ножнах со сложной гардой.

— Это скъявона, венецианский меч. Очень хороший меч. Он мне достался… А, какая разница как он мне достался… Им можно как колоть, так и рубить. Смотри какая гарда — она защитит твою кисть. Видишь какое навершие? Это так называемый далматинский лев. Возьми его.

Теодор взял клинок, прикинул в руке — он был существенно полегче его парамериона, при примерно такой же длине.

— Я могу предположить, что ты впервые держишь подобный клинок в руках. Я прав?

Лемк кивнул.

— Ну что же, тогда я готов дать тебе несколько уроков в частном порядке. Скажем, перед завтраком, завтра. Что скажешь?

— Конечно, господин! Я согласен! Это честь для меня! — Лемк, был действительно ошарашен. Командир, богатый и достаточно знатный человек так вот запросто и спокойно говорит с ним, обещает помочь и даже учить!

— Тогда договорились.

Теодор уже собирался уйти, когда Герард вновь обратился к нему.

— Да, есть ещё одно дело, в котором я могу тебе помочь….

Лемк, заинтересованно обернулся.

— Ты не так давно стал десятником стрелков… То есть декархом скопефтов, как тут говорят. Хорошее начало, учитывая что ты всего лишь начал военную службу перед зимой. Но это неудивительно для человека, который может себя показать. Но вот у моего товарища в соседней роте, то есть кентархии, есть свободная должность старшего десятника… протодекарха, да. В полулохе. Интересно?