Зима в раю - Питер Керр

– Разумеется, я получаю дополнительное пособие из-за больных ног, – сказал Жауме, словно читая мои мысли, – поэтому мне не приходится полностью зависеть от фермы, gracias a Dios. Нет, я работаю здесь только ради мамы. В будущем, скорее всего, мы с женой продадим ферму – когда мамы не станет… ели это вообще случится. – Он снова хмыкнул. – Мы предпочитаем жить в своей современной apartamento[186] в городе. А старый дом у дороги – тот, с солнечными часами на стене, где я родился, – я получил его в наследство, когда умер отец, но жить в нем мы не захотели… слишком уж старомодный. Нет, лично мне нравится современная apartamento… По крайней мере, в Андраче есть хоть какая-то жизнь.

– Но этот старый дом, где вы родились… он так прекрасен. Мы с Элли любуемся им каждый раз, когда проезжаем мимо. Он – само совершенство. Маленькое патио, увитое виноградной лозой, горшки с геранью, колодец у ворот и то старое фиговое дерево, затеняющее вход в дом… и главное – удивительные солнечные часы на стене. Нет, это же… это просто дом с открытки. Сегодня такой стоил бы целое состояние. Вы никогда не сожалеете о том, что продали его?

Жауме был удивлен моим вопросом.

– Сожалею ли я о том, что продал дом? Но, señor, я его не продавал. Этот дом в свое время оставил мне отец, чтобы я оставил его своему сыну, вот так. – Его лицо осветилось любовью. – У меня ведь есть сын, Хосе. Совсем взрослый, и у него уже двое своих детей – две девочки, las preciosas[187]. Между прочим, Хосе служит в армии. И дела у него идут очень хорошо. В этом году он получил повышение, и… и… – Тень печали опустилась на лицо Жауме, и голос его сменился доверительным шепотом: – Мы с женой все время беспокоимся за него. После повышения Хосе послали на Пиренейский полуостров – в Страну Басков, в Бильбао. Там очень опасно для наших военных и их семей. ЭТА, знаете ли, с их бомбами и оружием… Мы так волнуемся. Мы постоянно волнуемся. И конечно… скучаем по ним. – Жауме подтолкнул очки с кончика носа наверх, к переносице, и принужденно покашлял. – Хосе – наш единственный сын, señor… наш единственный сын.

Пожилой мужчина на несколько секунд погрузился в свои мысли, устремив взгляд заблестевших глаз поверх деревьев к далеким горам. Мне тут же пришло в голову, что если бы «старые добрые времена» сеньоры Бауса не миновали, то Жауме и его сын сейчас бы счастливо работали бок о бок на своей маленькой ферме, не только не тоскуя о «более утонченном образе жизни», как выразился мой собеседник, но даже и не догадываясь, что таковой вообще существует.

– Это цена, которую мы платим за прогресс, Жауме, – наконец сказал я, додумывая свою мысль вслух.

– Lo siento, señor. Я что-то задумался. Прошу прощения.

Жауме достал из кармана носовой платок и громко, как следует высморкался, отчего очки снова соскользнули на кончик носа, вернув его лицу веселый вид.

– Нет, я не продам старый дом, хотя мне поступает много предложений. Ах, sí, ко мне все время обращаются extranjeros, но лучше сдавать дом в аренду, чем продавать. Это дает мне небольшой доход сверх пенсии, знаете ли… и когда-нибудь дом достанется Хосе.

– Вашему сыну очень повезло.

– Нет, нет. Es normal. Отец передает свой дом сыну. Es absolutamente normal[188]. – Жауме положил руку мне на плечо и повел меня еще раз прогуляться по апельсиновой роще. – Конечно, есть еще два дома на маминой ферме – вон там на холме возле дороги на Капделлу. Вот они, видите? – Он указал на два полуразрушенных каменных строения, стоящих бок о бок среди деревьев и глядящих окнами вниз на долину в сторону моря.

– Да-да. Их хорошо видно из окон нашей спальни на втором этаже. Они так удачно расположены. Великолепные виды открываются оттуда, должно быть. Мы с Элли часто говорим, что после ремонта это будет отличная недвижимость.

– Вы так думаете, señor? Вы действительно так считаете?

– Я полностью в этом уверен. Такие здания – именно то, что ищут все иностранцы на Майорке: старые каменные дома, нуждающиеся в реконструкции. Все просто мечтают о чем-то подобном.

– М-м-м… И сколько, по-вашему, можно получить за такой старый дом? Видите ли, мама отдала их моей жене, а нам они не очень-то и нужны, как я уже объяснил. Но я не думал, что они что-то стоят, – совсем старые, без ремонта и все такое.

– Я вряд ли могу оценить их стоимость, – покачал я головой, – но наверняка на острове множество агентов по продаже недвижимости, к которым можно обратиться.

Жауме остановился и посмотрел мне в глаза поверх очков.

– Но позвольте поинтересоваться, просто из интереса. Если бы вы покупали такой дом, какая цена показалась бы вам справедливой?

– Ох, трудный вопрос. Сначала надо хотя бы мельком взглянуть на дом вблизи и внутри, но полагаю… по очень грубым прикидкам… – Я назвал цифру, которая, на мой взгляд, была весьма амбициозной стартовой ценой.

– За каждый? – спросил Жауме с округлившимися глазами.

– О да, за каждый – естественно, – заверил я его.

– Неверно, señor. Incorrecto. Мне уже предлагали в два раза большую цену – несколько раз – в основном немцы. Но нет, не думаю, что буду выставлять эти дома на продажу в ближайшее время – пока нет. Un día[189], может быть. Посмотрим. Vamos a ver.

Я был сражен наповал. Рядом со мной стоял нищенски одетый старикан, который выглядел так, будто у него за душой нет и нескольких песет, однако на самом деле это был владелец недвижимости, стоившей не менее полумиллиона фунтов и дорожавшей с каждым днем, и при этом он получал пенсию с надбавкой по болезни, плюс арендную плату за дом с солнечными часами, плюс доходы с фермы. И он еще сказал, что скучает по работе официанта!

И тем не менее Жауме был лишь одним из несчетного числа пожилых местных жителей, которые выбрали жизнь «бедных paisanos», сидя на потенциальном богатстве в виде унаследованных «крестьянских» жилищ, которые стоили сущие гроши до тех пор, пока в сельскую Майорку в поисках уединенных пристанищ не хлынули extranjeros и не взвинтили их стоимость самым невероятным образом. А ведь цены на давно пустующие каменные дома всё продолжают расти. Старые майорканцы в курсе, как обстоят дела на рынке недвижимости. О, это очень хитрый деревенский народец: будучи фермерами, эти люди умеют доить как никто другой. А почему бы и нет, почему бы им и не воспользоваться ситуацией? Как сказал мне один старый campesino, корову с золотым выменем найти так же трудно, как лепешки дерьма единорога, и если такая корова вдруг забредет в твой хлев, нужно выдоить ее досуха.