Савитри - Шри Ауробиндо
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они все также могут вернуться к тем высотам
215. Или паденья духа, здесь осужденные, отбросить,
Вернуть божественность, отнятую у них.
Однажды уловив охват виденья вечности,
Увидел Ашвапати регионы благородные с их гордостью, величием
И те другие, что притулились в глубинах низших.
220. Вверху была монархия «я» непорочного и чистого,
Внизу – угрюмый транс пучины первозданной -
Обратный полюс с антиподами туманными.
Он видел там широкие просторы триумфа абсолютов жизни:
Смеялось всё здесь в благостном бессмертии
225. И вечном детстве души извечной до той поры,
Когда невежество пришло, и родились страдание и боль там,
Где всё могло бы осмеливаться быть самим собою и единым,
И Мудрость бы играла в святой невинности
С открытою Свободой под счастливым солнцем Истины.
230. Там были царства Её иронии ужасной и смеха,
Поля со вкусом тяжкого труда, борьбы и слез;
Там голова Её лежала на груди возлюблённой – у Смерти,
А сон ненадолго копировал покой исчезновенья – умиранье.
Свет Бога Сила эта отделила от тьмы его,
235. Чтоб испытать благоухание оголённых противоположностей.
Все краски и оттенки их, здесь перемешанные в сердце человеческом,
Сплели изменчивый рисунок – проект людского существа,
Где его личность – хаос и космос,
Где жизнь его – ручей, струящийся вперед по Времени-реке,
240. Где постоянство его природы – непреходящая изменчивость,
Его душа – картины движущейся фильм, что полон перемен.
Вот так великая Создательница-Сила своим таинственным касанием
Вернула пафос и энергию своей мечте о Существе,
Мистерией непостижимой сделав игру предмета страсти.
245. Миры все здешние стояли к небесам на полпути.
Не темная Стена была пред ними, но Вуаль;
В обличьях, от внимания человека далеко не ускользавших,
Наружу прорывался луч Блаженства изначального -
Страсть, интенсивность некая неоскверненной чистоты.
250. Небесное блаженство могло бы стать земным, была б земля чиста.
Сердца и чувства наши, обожествленные, могли б достигнуть
Блаженства максимального естественного счастья, достичь
Волнующих вибраций абсолютов Сверхприроды: при этом силы все
Могли б, смеясь, соревноваться на тяжелых земных дорогах
255. И никогда не ощущать Её безжалостного лезвия мучений:
Была б игра одной любви и не было б нигде стыда Природы.
Но жизнь мечты свои упрятала в конюшню во дворах Материи,
И эти двери пока закрыты для высших изменений.
Эти миры могли бы ощущать дыханье Бога на своих вершинах;
260. Там слабый проблеск Трансцендентного уже мерцал.
Сквозь вечное прозрачное безмолвие, вблизи сна вечности,
Через обширные пространства шли
Бессмертные фигуры воплощенной радости.
В тиши блаженства чистые таинственные голоса
265. У бога Вселюбви просили совершенной радости,
Зовя его своим касанием медовым разволновать миры,
Его блаженными крылами Природы ветви охватить,
Суровым, благостным могуществом слияния
Объять все существа в своих спасительных руках,
270. И проявляя жалость и к бродяге, и к разбойнику,
Их счастьем наделить, которое они отвергли.
Песнь Гименея божеству незримому,
Гимн пламенный желания чистого
Звучал в сердцах бессмертья музыкой
275. И пробуждал от сна ухо экстаза.
Там был свой дом у ярких и чистейших чувств, порывов пламенных,
Которых земное тело выдержать не в состоянии;
Там человек дышал с душою легкой, необремененной,
А сердце торопливо билось в восторге раз за разом.
280. Там голос Времени о радости Бессмертья пел;
Звенел глас вдохновенья и лирической поэзии -
Пришли мгновения с экстазом на своих крылах;
Несказанная красота плыла просторами мечты
С небесной чистотой, избавленная ото всех границ;
285. Крик птицы Феникс взывал с небес
К бессмертным жителям земли божественного Света.
В ладонях Бога забился пульс творения;
По тем дорогам бродили чудо и восторг.
Простое бытие стало блаженством высшим,
290. Жизнь стала души счастливым смехом,
А Радость стала царем с Любовью в качестве министра.
Здесь воплотилась просветленность духа.
Любимыми друзьями стали природы противоположности,
А её крайности – хребтами острыми гармонии.
295. Пришла терпимость вместе с нежной чистотой,
И на груди своей они вскормили бога:
Никто там не был слабым, поэтому ложь не могла там жить;
Невежество там было легкой тенью, которая оберегала свет,
Воображение – свободной волей Истины,
300. Простое удовольствие – искателем небесного огня;
Там Красоты поклонником был интеллект,
Рабом невозмутимого духовного закона – Сила,
Власть голову свою сложила там на грудь Блаженства.
Сияли там непостижимые вершины блаженств божественных,
305. И автономии правления самой безмолвной Мудрости,
И сферы, Её девственному солнцу подчиненные,
И теократии всевидящей души, свет проливающей,
Усаженной на трон властью луча Божественного.
Великие события мечты и виденья величий
310. Там, в солнцеликих царствах, двигались походкой величавой:
Сенаты и парламенты богов числом огромным,
Жизни властители там восседали на тронах хладной воли -
Самодержавия, высокие владычества и властные могущества,
Вооруженные, увенчанные лаврами господства.
315. Всё было там великим и прекрасным,
Все существа носили царскую печать богов.
Олигархии естества Закона властвовали там, где гордые
Неистовые головы служили одному спокойному челу монарха:
Все состояния души облачены были божественным.
320. Там встретились взаимные и страстью обжигающие связи
Восторга власти и зависимости рабской от этого восторга,
Наложенные самой Любовью на сердце Любви послушной,
И тело Любви, томящееся под ярмом восторга.
Всё это было игрой встречающихся царственностей.
325. Ведь, поклонение сближает силу, склоненную в поклоне, с блаженством
И предметом гордости богов, которые душа так обожает:
Правитель там един со всеми, кем управляет он,
Кому он служит со свободным и спокойным сердцем -
Повиновение является великой школой обучения.
330. Венец и привилегии его высокого сословия, и вера его
Являются своеобразным выражением божественной природы,
Его служенье – выражением духовного владычества.
Там были царства, где Знание соединилось с Силой созидательной
В её высотном доме и сделало её своею собственной:
335. Великий Озарённый этот объял Её блистающие ветви
И накормил их страстью своего свечения,
Пока всё Её тело не стало Его прозрачным домом,
А вся Её душа – аналогом Его души.
Обожествленные, преображенные касанием мудрости,
340. Её дни стали ярким жертвоприношением;
Она горела как бессмертный мотылек в весёлом
Нестерпимом пламени счастливого и непрерывного огня.
Лишенная свободы Жизнь была повенчана с завоевателем своим.
В Его просторном небе она свой мир создала заново;
345. Спокойной поступи ума она придала ускорение мотора,
Разумному – потребность жить, как видела душа,
Живущему – толчок, чтоб знать и видеть.
Её охватывало Его сверкание, её могущество цеплялось за Него;
Она создала короля в пурпурных одеяньях из Идеи,
350. Свой скипетр магический вложила в Мысли длань,
Ритмические образы виде́ний
