![Чудовище / The Monster [= Пятый вид: Загадочное чудовище; Воскресшее чудовище; Возрождение] - Альфред Ван Вогт](https://cdn.rusbook.su/s20/5/6/7/3/8/56738.jpg)
Мод навсегда - Доминик Дьен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У Франсуа снова взмокло под мышками. Как утром в морге. «Лишь бы только это не надпочечники! Только этого мне не хватало!» – подумал он, внезапно испугавшись.
* * *Запрос на проведение эксгумации лежал на столе у прокурора. Желая придать делу солидности, Филипп дополнил его показаниями Мари и супругов Варле. Он не сомневался в благоприятном исходе и куда больше боялся реакции Массона. Спустившись на два этажа, которые отделяли управление по борьбе с наркотиками от уголовного розыска, он вошел в кабинет лейтенанта.
– Так-так! В кои-то веки! – воскликнул Массон, прервав телефонный разговор. – Неужто по мне соскучился, приятель?
До перехода в управление по борьбе с наркотиками Филипп работал в его отделе.
Массон сказал в трубку своей собеседнице:
– Знаешь, кто сейчас у меня сидит? Красавчик Лопес!
Филипп опустился на стул.
– Ладно, мне пора, солнышко!
Он повесил трубку, взял самоклеющийся листок и написал на нем «Цветы».
– Это была Жюльетта!
– Ну как она, уже родила?
– Да! Девочку! Назвали Морган! Скоро нам в полиции придется открывать ясли!
Массон подмигнул Жоэлю, у которого тоже недавно родился ребенок.
– Как жизнь, Лопес? Тебя что, выперли из наркотиков?
Лопесу явно было не по себе.
– У тебя найдется минутка?
Массон поудобнее уселся в кресле.
– Ты как нельзя кстати. За последние двое суток у нас не было ни одного убийства! Неужели «эффект Саркози»?[35] Я тебя слушаю!
Рассказывая невероятную историю, приключившуюся с Мод Кан, Филипп чувствовал, как вокруг него сгущается тишина. Плохой признак. Затишье перед бурей.
– Короче! – подытожил он. – Если бы Ружмон доверился своей интуиции и не сжалился над…
– Всей этой катавасии не случилось бы! – сухо оборвал его Массой. – Твой докторишка отвратительно сделал свою работу!
Заложив руки за спину, Массон ходил взад и вперед по комнате. В нем разгоралась ярость.
– Ну а ты, Лопес, что, гордишься собой?
– Мод моя знакомая…
– А я? Я кто, скажи на милость? А? Кто я?
Зазвонил телефон. Массон бросил своим подчиненным:
– Меня ни для кого нет! Даже для английской королевы!
Он дождался, пока Бертран повесит трубку, и продолжил свою гневную речь.
– Итак, месье, значит, решил, что ему никто не нужен! И что же он в одиночку успел сделать? Кладбище – раз! Похоронное бюро – два! Морг – три!.. Не говоря уже о взятии показаний у свидетелей! Ну так давай, Лопес, дерзай один и дальше! Заканчивай расследование, раз уж ты начал! Какого черта ты полез в мой огород?
Массон был в бешенстве. Его крик разносился по всему коридору.
– Девицы в гробах – это моя работа! Caprisce?[36]Заговорщицкие улыбки Жоэля и Бертрана ненамного успокоили Лопеса: он по-прежнему считал Массона своим начальником.
Двумя днями позже Массон заглянул в его кабинет.
– Ты свободен девятнадцатого?
– Можно устроить. А что ты предлагаешь?
– Небольшую прогулку на кладбище…
– Супер!
– Сбор в полседьмого утра!
– Еще лучше!
– Да, чуть не забыл: желательно на голодный желудок!
– Как в старые добрые времена!
Массон собрался выходить.
– Да, Массон… – задержал его Филипп.
Массон с насмешливым видом развернулся.
– Угу?
– Спасибо!
– Не за что!
* * *19 сентября 2002 г. Без четверти семь. Кладбище БаньоСтояла настоящая осенняя погода, сухая и прохладная. Солнце начало пробиваться сквозь туман, и красновато-коричневая, с золотистым отливом листва сверкала под его лучами.
Накануне Массон приказал никого не подпускать к могиле. Он обвел взглядом собравшихся. Все были в сборе. Кивок могильщикам – и те приступили к делу.
Мало-помалу под напором лома камень стал поддаваться. Могильщики тяжело дышали. Наконец мраморная плита сдвинулась. Ритмично заработали лопаты. Плотные комья земли падали с глухим чавкающим звуком. К Массону подошел судмедэксперт.
– У меня для тебя новая загадка!
Массон наклонил к нему голову.
– Знаешь, что есть верх…
Раздался их смех. Затем кашель. Судмедэксперта позвал помощник:
– Доктор!
Гроб был уже почти на поверхности. Затем послышался шелест полиэтилена, в который заворачивали тело. Массон бросил взгляд на часы. Мужчины обменялись парой ничего не значащих фраз. Быстро пожали друг другу руки. Захлопали дверцы. Фургон судэкспертизы уехал первым. Вырулив на дорогу, машины медленной вереницей покинули кладбище. Была всего четверть восьмого.
* * *– …Я так больше не могла. Я начала его ненавидеть…
Любовь и ненависть. Вечная история. Покрытая от древности ржавчиной. Повторяющаяся снова и снова.
Массон доброжелательно посмотрел на Мод. Он прекрасно сознавал глубину ее боли. Прошлой и настоящей.
Голос девушки то и дело прерывался от волнения.
– Но я чувствовала, что не в силах объясниться с ним. Сказать ему «давай расстанемся» или «я от тебя ухожу». Говорят, что людям проще расставаться, когда у них нет детей… Но мне кажется, что это не так…
– Вы переживали из-за него?
– Нет, это нет! Я слишком его ненавидела!
– И что?
– Я боялась…
– Боялись чего?
– В нем было столько агрессии…
– Вы думаете, что он был способен на убийство?
– Да!
Лицо Мод перекосилось, словно от боли. Она поправилась:
– Хотя, не знаю… Убийство – это… особенное… Я считаю, что он был сумасшедшим или гением… Но убить человека… Я все время об этом думаю… Не знаю… Возможно… С другой стороны…
– Он часто вас бил?
Мод покраснела. Есть категория женщин, которые терпят побои, также как есть категория женщин-алкоголичек… Я впервые формулирую это подобным образом…
– Периодами. Но я чувствовала, что он может сорваться в любой момент… Он был таким…
– Грубым? Злым?
– Нет…
Мод задумалась, как точнее охарактеризовать жестокость Франсуа.
– …Он был необузданным. Даже когда мы занимались любовью, он был необузданным… Он жил, думал необузданно. И разрушал все, что любит… Но в то же время он был способен на самую невероятную… нежность!
Массон сделал вид, что смахнул слезинку.
– Он был сумасшедшим! Просто-напросто!
– Что подтолкнуло вас на бегство?
– После… того… события… Все шло из рук плохо…
Мод пришлось рассказать о Брисе и Кзавье: Массон считал, что нельзя пренебрегать ни малейшей деталью. И она снова почувствовала себя униженной. Это унижение будет преследовать ее вечно.
– На самом деле я его больше не любила… И Франсуа это видел… Мы практически не разговаривали. Он стал безумно ревнивым. А за пару недель до того, как я его бросила, он меня избил… Без повода.
