Ответ Империи - Олег Измеров

18. Стройбат из будущего

— Итак, напомню исходные данные… Галерка, не шуметь, сейчас сюда пойдете рассказывать! Значит, исходные данные. Год одна тысяча восемьсот девяностый, задача внедренного от нас прогрессора — развить отечественный автопром. В серию предлагается запустить следующую машину. Четырехцилиндровый ДВС рабочим объемом полтора литра, верхнеклапанный, верхний распредвал. Блок цилиндров чугунный с алюминиевой головкой. Карбюратор, зажигание электрическими свечами, распределение зажигания механическое, бензонасос от распредвала. Теперь кузов: сварной, на кованой раме. Продольные рессоры, тормоза гидравлические барабанные, подвеска шкворневая. Колесные диски стальные, штампованные, покрышки пневматические… простите, шины пневматические, оговорился. Цвет, салон значения не имеют. Ну что ж, Камшевский, теперь рассказывайте, как вы оцениваете данное решение.

Камшевский был парень слегка раздолбайского вида, в мягкой серой куртке на "молнии" и вертикальной надписью "Байкал", свелоголубых джинсах и кроссовках. Он взял у препода пультик от лазерного проектора и встал у экрана.

— Значицца, так, — он кашлянул, — мне в этом прожекте больше всего не нравится двигатель. Бензин в конце девятнадцатого века в России вещь дорогая, дефицитная. Автодизель — это, как, его, здесь утопия. Предлагаю калоризаторный двигатель на сырой нефти, его как раз через год изобретут. Значицца, все электрическое убираем, без него даже проще. Так…

— Рама, кузов…

— Рама, значицца… Двигатель у нас тяжелый выходит, то-есть все остальное легче надо. И кованая рама — это непроизводительно, листого проката мало, да и от славяновской сварки кузов поведет. Чего делаем. Берем компоновку от "Татры" — хребтовая рама в виде трубы. Бесшовные трубы братья Маннесман как раз в это время катать учатся, можно продвинуть. Соответственно две рессоры поперечные, дифера нет, как у "Татры". Теперь кузов. В России лес дешевле металла. Значит, чего? Фишер уже машину для лущения шпона изобрел, бакелит делать можно, значицца продвигаем бакелизированную фанеру и делаем кузов в форме яйца…

Аудитория оживилась.

— Не хихикаем! Сейчас следующий кто-то пойдет рассказывать!

— Делаем форму кузова… ну, как у самолета. Тормоза колодочные, дисковые, по нашим дорогам и Шумахер больше сорока не выжмет. Колеса деревянные, продвигаем дельта-древесину. Выходит дешевле, под массовое производство, и с ремонтом без проблем, хоть в кузне.

— Ну, с кузней вы переборщили. А вот бакелизация древесины — мысль. Это вообще может дать толчок российской экономике при тогдашних объемах торговли лесом.

— Да, и еще кок-сагыз развести надо, потому что каучук понадобится, а синтетический еще не потянем.

— То-есть Россия еще и экспортер каучука на какое-то время? Вот видите, как работа над конкретной машиной позволяет решить задачи продвижения экономики страны на мировые рынки… Так, не вижу активности аудитории. Дитова Светлана, пожалуйста.

— Мне кажется, Сергей Вениаминович, — быстро затараторила худощавая веснушчатая девчушка, — что массовый выпуск легковых автомобилей в это время еще не назрел, нет спроса. Уровень жизни людей невысокий. Мне кажется, что в этот период нужно ускоренно развивать производство группы "А" для создания на селе, где живет большинство людей, развитой инфраструктуры, хороших дорог, а для этого выпускать грузовики и дорожные машины, а также трактора… Путем аграрной реформы ускоренно кооперировать мелкое крестьянство и реконструировать помещичьи хозяйства в госагрофирмы по опыту Ленинградской области.

— Ну… это вы заскочили уже в чистую экономику. Мы пока рассматриваем вариант, когда личный автомобиль за счет чего-то там востребован, и говорим о технике и технологии, а экономика уже производное. Кто хочет дополнить? Рук не вижу. Вот вы, пожалуйста…

— Ну, как вам наш семинар? — спросил Виктора в уже опустевшей аудитории мужчина, внешность которого сочли бы во всех отношениях заурядной, если бы не рыжеватые волосы и шкиперская бородка — он и был Сергей Вениаминович Столкин, доцент кафедры инженерной психологии и инновационного менеджмента. — Или вы хотите спросить, зачем в БИТМе готовят прогрессоров, засланцев в другое время?

— Ну, если звезды зажигают… Я понял так, что вы хотите таким образом показать, что конструирование машин, выбор их решений, определяется той технологией, по которой их могут делать, и абсолютно прогрессивных решений нет.

— Абсолютно правильно. Но это — не все. Понимаете, я хочу вообще исключить вообще из мышления специалиста слова "мы не умеем", "мы не хотим", "ничего не изменится". Знаете, зачем в пещерах первобытных людей рисовали зверей, пронзенных копьями? Убив изображение добычи в пещере, человек готовил себя, чтобы сделать это в жизни, на охоте. Ну и вот тут мы меняем воображаемое прошлое, "убиваем рисунок добычи", чтобы потом изменить будущее. Инженер привыкает видеть настоящее глазами человека будущего, и тогда видно несовершенство настоящего. Инженер, специалист, квалифицированный рабочий должен понять, что он — не современник тому, что есть! Он оттуда! Он попал сюда из будущего! Которое лучше, совершеннее! И он должен понять, как, используя имеющиеся средства, это прошлое, которое он видит, приблизить к своему будущему, которое внутри него, в котором он остался умом и душой!

— А чем мы вам можем в этом помочь?

Столкин не успел ответить: дверь открылась, и в комнату вкатился невысокий, полноватый, но очень живой преподаватель лет сорока, Виктору незнакомый.

— Серег! Слушай, у тебя сигареты не найдется?

— Так вы же бросили.

— Ну, бросил, бросил, а…

— Нет. Только жвачка от курения.

— Жвачка и у меня есть. Слушай, а кто это с тобой? С завода?

— Нет, это с коооператива насчет "Кассандры".

— А, понятно… Григорий Семенович Бобыкин, кафедра робототехники.

— Еремин, Виктор Сергеевич, постановщик.

— Очень приятно. Случайно не курите?

— Увы.

— М-да, кругом шестнадцать… Слушай, — робототехник снова обратился к Столкину, — я, наконец, понял, зачем мне нужно строить этот двухэтажный коттедж в Бежичах.

— И зачем?

— Чтобы приехать домой и нормально поработать. В своем кабинете, с большими окнами в сад, где цветут хризантемы. Тогда можно получить полную отдачу. А Суходольцева надо срочно клонировать, а то зашьемся. Сейчас по новым минским темам пашем, как в войну.

— Клонировать людей из будущего — вот как раз с товарищем и занимаемся… А чего, еще ХД подвалило?

— Спрашиваешь! Ты же знаешь, что Союз, в отличие от Китая, не может использовать много дешевой рабочей силы. Смысл социализма тогда теряется. Так что вся надежда в этой гонке на роботов и их удешевление.

— Ну и как, у нас есть хоть какие-то шансы? Если учесть, во сколько обходится нам роботы и во сколько им — говорящие орудия из Юго-Восточной Азии?

— Да есть кое-что… У нынешнего капитализма одна слабость — рост издержек на продвижение продукта и доля этих издержек в стоимости. У них, по сути дела, скрытый хронический кризис перепроизводства, и то, что они выигрывают на дешевой рабсиле и высоких технологиях, они потом спускают на рекламу, общественные связи, разные приемы вытеснения конкурентов. Ну и потом дешевые азиаты кормят евросов и янков. Да, кстати о Штатах: недавно во внешсети наткнулся на мыло Талкевича, списались.

— Это что в Израиль катанул? А для этого всем тут пиво ставил, чтобы ему антисемитские письма присылали?

— Ну да. Чего-то у него там с родословной не совсем вытанцовывалось, так он хотел как жертва преследований. Но ему там не понравилось, пишет, евреев много. Теперь в Штатах.

— Как жертва Ку-Клукс-Клана?

— Хрен знает. Но там ему тоже не нравится. Злой страшно.

— С работой не повезло?

— Нет, он устроился на какой-то там электроникс корпорейшн… Но понимаешь, вот он уезжал и думал — все, у него там дом будет, машина, и рулон туалетной бумаги, а здесь, значит, ему будут все завидовать. А фиг там. Здесь он теперь без разницы, был он, не был, бывшие коллеги работают, чего-то своего добиваются… А фастфуд, он, знаешь, для пищеварения вреден и рулон быстро кончается. Вот теперь и бродит по открытым форумам, на Союз дерьмо сливает.

— Да этим там много страдает…

— А, кстати, рассказывал, чем завершилось с тележкой на МЭКР-280ТК?

— Это где на Новокузнецком ось вот так наискось полетела?

— Да. Вот я говорю — всегда надо в смежные отрасли заглядывать. Тепловозникам это, представляешь, полвека известно, и называется автоколебания при боксовании, ну это, как пальцем по мокрому стеклу водишь. Мы там допплеровские датчики поставили и придушили боксование на корню. Все, нет проблемы. Ладно, отвлек я тебя… Побежал. Всего доброго!