Комбинация - Михаил Алексеевич Ланцов

под сильным влиянием голландских и английских купцов. Которым все эти новшества Алексея были никак не нужны. Они ведь закупали уже освоенные на западе мушкеты и везли их сюда. В привычном для них калибре и формате.

Посему парень пошел другим путем.

Он в канун стрелецкого восстания уже обращался за помощью к разным людям. В том числе к купцам, заинтересованным в Петре лично. Заказы там и отношение его им нравилось более того, что являли в свое время Милославские. Поэтому дали немного денег и выиграли, заняв правильную сторону в бунте. Царевич то отцу подал список тех, кто поддержал защиту его власти монеткой.

Вот и в этот раз обратился к тем купцам.

Посулив тем, что денежки их отобьются, да уважение отца усилится.

Так что мал-мало скинулись Никите и тот, уже будучи готовый к подобным заказам, взялся за работу. Ведь одно дело обсуждать какой мушкет лучше. Гипотетически. А другое — дать в руки то, что в общем-то царю понравилось. Пощупать. И попросить за них денег меньше, чем английские да голландские купцы.

Взял Никита деньги.

Приступил к делу.

И вот — предъявил Петру Алексеевичу сразу партию в десять тысяч фузей. Да не россыпью, а упакованные в удобные для перевозки и складирования деревянные ящики по пять штук. Прямо сразу с новыми штыками да принадлежностями.

Тяжеловато.

Но у каждого ящика имелось по четыре веревочные ручки, позволяющие их переносить удобно и относительно комфортно…

Навалом-то оно понятно — дешевле и даже в чем-то легче. Но именно в ящиках удавалось мал-мало консервировать оружие и хранить его на складах без сильного риска обнаружить ржавый мусор через несколько лет.

Это были новые мушкеты с укороченным стволом уменьшенного калибра. Оттого и более легкие. Ствол теперь крепился не шпильками как раньше, а ложевыми кольцами, отчего их стволы становились еще легче. Не сильно, но в таком деле каждый грамм на счету.

Узкий игольчатый штык с трубчатым креплением. Батарейный кремневый замок выполненный в несколько более кондовой, грубой, но прочной вариации. Затравочное отверстие воронкообразной формы для быстрого заряжания. Металлический шомпол. Металлический штырек для сборки мушкетов в козлы в полевых условиях. Нормальные человеческие антабки с плечевым ремнем. Ну и латунная фурнитура. Хотели железную, но с латунью, несмотря на всю дороговизну материала, выходило сильно быстрее работа, и проще, а потому по деньгам если и дороже, то минимально.

На выходе получалось хорошее, крепкое полевое ружье в духе Наполеоновских войн. Или даже в чем-то лучше. Да — не элитное оружие, но вполне себе крепкое и доброе для массового пехотинца.

Но главное — цена. Она выходила в пятеро ниже лучшей голландской или английской. Даже с учетом разумной прибыли как себе, так и купцам-инвесторам. Они не драли много с каждого отдельного мушкета, рассчитывая на большие заказы и объемы. То есть, следуя предложенной Алексеем идеи.

Такая низкая цена была связана с отсутствием больших логистических и торговых наценок. Ведь везти морем до Архангельска не требовалось, да и купцы не жадничали так, как заморские. С тем, что революция цен[23] еще не достигла России, а потому издержки были принципиально меньше. Все просто стоило меньше. Ну и, конечно, с организацией труда.

Никита очень серьезно отнесся к идеям, на которых была организована печная мануфактура самого Алексея. А именно к глубокому разделению труда в рамках конвейерного производства. Ведь конвейер организационно — это не лента, на которой что-то там едет куда-то. Нет. При необходимости между цехами можно и тележку толкать. Главное в таком деле, чтобы каждый работник выполнял одну операцию. Но делал это хорошо и быстро. Что позволяло обойти острый дефицит квалифицированной рабочей силы. Взять вчерашнего крестьянина и обучить его одной операции не в пример быстрее и дешевле, чем делать из него мастера. На порядки быстрее и дешевле. При этом, сфокусировавшись на одной задаче, он выполняет ее лучше и ловчее, чем даже опытный мастер.

Толковые, знающие и понимающие шире и глубже всякие производственные процессы люди тоже требовались. Но не в пример меньше, чем раньше. Что и позволило Никите в сжатые сроки развернуть довольно большое производство однотипных изделий — мушкетов единого образца.

Причем делать это быстро и дешево, добившись при этом натурального чуда тех лет — взаимозаменяемости деталей. Потому что на каждом этапе шла отбраковка. Даже изготовление стволов — самая сложное, дорогое и трудное разделялось на операции. Кто-то формировал полосу. Кто-то ее проковывал на оправке, сваривая кузнечным образом в трубку. Кто-то ее потом правил. Кто-то калибровал канал ствола плоским сверлом. Кто-то механически обрабатывал снаружи. И так далее.

Сделал.

Проверил результат своего труда.

Передал дальше.

А там проверили приходящие узлы. И приступили к своей работе. Потому что если ты не проверил и из-за каких-то погрешностей эта деталь ушла в брак на твоем участке, то кто отвечать будет? А за брак по голове не гладили, наказывая штрафом. Что заставляло работников не только внимательно относится к деталям, но и следить за инструментом да оснасткой. И своевременно сообщать о неисправностях.

Впрочем, не только кнутом единым. Никита, по совету Алексея, и про премии не забывал. Выдавая их, если брак у работника шел меньше установленной нормы, а также за перевыполнение плана. И премии приличные. Такие, ради которых стоило стараться…

Как английские, так и голландские купцы очень сильно напряглись, когда Никита предложил царю партию мушкетов. Да еще такую крупную. И стали всячески увещевать Петра Алексеевича, дескать — брак и дрянь. Обмануть его хотят.

Алексей включился почти сразу. И предложил проверить.

— А вдруг действительно брак?

Только проверять не мушкеты Никиты в одиночестве, а взять для сравнения и те, что привезли голландцы да англичане. Понятно, что сразу десяти тысяч «стволов» у негоциантов заморских не оказалось. Но отказываться они не стали. И, в принципе даже тех, что они выставили, было достаточно для оценки.

Петр лично следил за проверкой. Местами даже влезая собственноручно. Но в итоге в партии из 10 тысяч мушкетов от Никиты дефекты имелись только у 27, из них тяжелые лишь у 5. Да и то можно было отбрехаться транспортными сложностями. Уронили там и помяли или дерево рассохлось, оттого и трещину дало.

А вот у иноземцев картина оказалась куда печальнее. У них из 1852 мушкетов дефекты имели 221 штука, причем тяжелые — аж 42 образца.

Ничего неожиданного.

Как царю сказали генералы — в полках бывало, что новые, присланные мушкеты чинить приходилось. И негоцианты даже не рассчитывали на то, что обойдется