Лиловый (II) - Ганнибал

— Не стоит ли проверить окрестности? — спросил Традонико, нахмурившись.

— Нет. Пусть думают, что мы глупы и беззащитны. Чем презрительнее они будут относиться к нам, тем лучше; пусть недооценивают наши возможности.

Они переглядывались между собою и кивали, соглашаясь с ним. Конечно; он мог видеть дальше, чем любой из них, и даже способности Гальбао не позволяли тому заглянуть вперед.

— Они достаточно осторожны, — добавил он, обведя их взглядом. — Они не пойдут на открытое общение, не проявят себя. Но наверняка они будут изучать нас исподтишка, наблюдать за нами, может быть, даже проникнут в наше общество изнутри. Будьте бдительны; любой из окружающих внезапно может оказаться чужаком. Но мы перехитрим их, выведем на чистую воду.

Собравшиеся мужи вновь закивали. Теплый сумрак окружал их; в этом зале всегда было темно, тяжелые шторы закрывали стены и узкие окна, пол выложен был прекрасной мозаикой, и в затейливых линиях угадывались силуэты.

Они успокоились; они были уверены, что Путь, который избрал он, верный.

Он знал правду. Он даже тревожился, если это можно так назвать.

Он понимал, что при всем своем отношении к чужакам, они ничего не могут противопоставить этому холодному инопланетному разуму. Как Наследник, он хорошо был знаком с историей и в том числе со многими запрещенными научными и философскими трудами прошлого; он предполагал, по какому пути могли пойти они.

Это и беспокоило его. Закованные умеют делать разные, порой довольно занятные вещи; они в состоянии сделать оружие, убивающее на значительном расстоянии, и корабль, могущий пересекать безвоздушное пространство. Возможно, смогут кое-что перенять и у этих, если удастся своровать их знания.

Но эти творили свое железо тысячи лет, а что он может противопоставить им? Звезды своих видений? Чем помогут ему звезды?

Чем помогут ему вычислители или телепаты? Есть, правда, еще смещающие… но одних смещающих мало. Можно убегать, сколь угодно, но вселенная не безгранична, что бы ни твердили безумцы.

Самого главного нет.

Есть щит, но нет меча.

Без меча не спасет даже такой острый взгляд, как у него.

Одно успокаивало его: в видениях его сверкала особенно яркая, красная звезда.

Все изменится; в этом он был уверен.

Он выглянул на небо, испещренное созвездиями, и улыбнулся сам себе. Он знал, что наверняка уже первые из них высадились на планету. Возможно, бродят тенями между бездушными или даже аристократами, пытаются составить правильное впечатление. Пусть составляют. Рано или поздно им придется пойти на контакт, и тогда он использует тактику слабого: хитрость.

Кто же окажется хитрее, человек с тысячелетней генетической программой за плечами или человек с машиной в голове?

4,08 пк

Жизнь в поместье Морвейнов больше всего напоминала тихое озеро после бурливого потока Ритира; здесь было очень спокойно, и в небе лишь иногда мелькали серебристые крылья аэро, а в саду колыхали головами яблони. Когда он приехал сюда, они снова были в цвету, но понемногу белые лепестки облетели, усыпав траву, а в листьях завязались крошечные зеленые яблочки.

Леарзе отвели отдельную комнату, не очень большую, но уютную и всю буквально пронизанную духом старины, еще носящую в себе следы былого хозяина: маленькие картинки на стене, непонятные конструкции из металла, расставленные по полкам; над кроватью висела странная круглая штука с перьями, предназначение которой явно было декоративным, но Леарза таких вещей никогда раньше не видел. Ему здесь нравилось, хоть и приходилось привыкать заново. Поскольку теперь делать было особенно нечего, он повадился по утрам бродить по яблоневому саду, а потом садился за школьные учебники, которые для него принесли Морвейны, и прилежно занимался добрую половину дня.

Иногда только Каин и другие младшие наведывались к ним, устраивали переполох, носились по дому с воплями и уезжали обычно за полночь.

Беленос Морвейн большую часть времени выглядел мрачным, как туча. В чем дело, Леарза спрашивать не решался. Потом разведчик и вовсе стал уезжать и подолгу отсутствовал, оставляя их вдвоем.

Волтайр иногда заходила к Леарзе в комнату и немного помогала ему с учебниками, хотя зачастую его вопросы ставили ее в тупик.

— В этой книжке постоянно говорится про сеть, — сказал он тогда, — только я не понимаю… Что за сеть такая?

Волтайр, сидевшая на его кровати, недоуменно уставилась на него.

— Ну, информационная сеть, — произнесла она. — По сети происходит обмен данными… если нужно с кем-нибудь быстро связаться, сеть обеспечивает эту связь.

— А как эта… сеть работает? — удивился Леарза, у которого в воображении неминуемо представало что-то вроде невода.

— Ну, там… сложно и долго объяснять, — растерялась Волтайр. — Много технических подробностей. Существуют протоколы, которые определяют, каким образом кодируется и передается информация, и…

Леарза честно пытался понять, но так и не понял; тогда Волтайр сама предложила:

— Может быть, связаться с профессором Квинном?..

— Д-давай, — согласился он. Волтайр взялась за планшет и что-то быстро натыкала там; Леарза опустился на кровать рядом, заглядывая ей через плечо. Каштановые завитки ее волос обрамляли экран планшета с одной стороны. На экране пробегали забавные шарики, а потом вдруг появилось добродушное бородатое лицо профессора.

— …А, — не сразу сориентировался он, перевел взгляд с Волтайр на Леарзу. — Значит, поговорить со мной желает мой ученик. А это, как я понимаю, госпожа Морвейн.

— Добрый день, профессор, — чуточку смутилась Волтайр. — У нас тут возник вопрос, на который ответить у меня, видимо, не получается…

— Расскажите, пожалуйста, о сети, — попросил Леарза.

Квинн снова посмотрел на женщину, потом на своего ученика и рассмеялся.

— Нужно тебе быстро сообщить в соседний сабаин об атаке одержимых, — сказал он на родном языке Леарзы. — Сабаин можно увидеть с самой высокой башни. Что сделаешь?

Леарза задумался, но думал недолго, ответил:

— Запущу сигнальную звезду. Но нужно заранее договориться, что это будет означать, а то там не поймут.

— Правильно, — согласился Квинн. — Ты передаешь на большое расстояние закодированное сообщение. Сеть для этого и предназначена. Это, образно выражаясь, сигнальные пункты, по которым люди передают друг другу какие-то сообщения. Кстати говоря, госпожа Морвейн, — он резко перешел на язык Кеттерле, — только что связалась со мной по сети. Быть может, нашему подопечному уже пора дать личный планшет?..

Волтайр растерянно согласилась; через два дня Бел Морвейн действительно вручил Леарзе небольшую плоскую коробочку.

— Осваивай сам, — предложил он.

Поскольку сам Морвейн выглядел в тот день опять крайне угрюмым и практически сразу ушел к себе, Леарза некоторое время недоуменно вертел планшет в руках, а потом поплелся искать Волтайр. Молодая женщина обнаружилась на кухне, где она сидела с чашкой чая и задумчиво смотрела в окно. Увидев растерянное лицо китаба, она улыбнулась ему:

— Что-то случилось?

— Бел дал мне планшет, — сказал ей Леарза, — но велел учиться самостоятельно… только… как он включается?

Волтайр рассмеялась и протянула руку.

Она лишь показала ему, как включать планшет, Леарза забрал у нее машинку и принялся изучать ее сам: в глубине души он был только что не зол на Бела и из принципа хотел доказать, что он может справиться с планшетом не хуже любого урожденного кеттерлианца.

На следующий день Леарза уже сообразил, как звонить другим людям, и попытался позвонить Каину, но тот не ответил на звонок. Быть может, натыкал куда-то не туда, решил китаб и позвонил Сету.

Другой интересной вещью, которой он научился, стала новостная лента: Леарза выяснил, что в Кеттерле есть целая организация, которая занимается тем, что публикует новости. Большая часть статей была ему не слишком-то понятна, но некоторые вещи он читал почти что с болезненным любопытством: найденные в архиве отчеты об экспедиции на Руосе, иные новости, в которых хоть как-то упоминался разведческий корпус или (это название он выучил как раз из новостей) ксенологический институт.

За чтением новостей его и застала в тот вечер Волтайр, заглянувшая к нему в комнату.

— Хороший способ вжиться в этот мир, — улыбнулась она, посмотрев в планшет.

— Половины этих новостей я просто не понимаю, — пожаловался Леарза. — Как и предназначения половины вещей, окружающих меня. Сколько я уже здесь живу?.. Три месяца, наверное? Я до сих пор так и не сообразил, для чего вон те штуки.

— Эти? — переспросила Волтайр, кивнув на полки, потом вовсе подошла к стене и подняла руку; на полке стояла одна из непонятных конструкций, похожая на несколько одинаковых висящих на раме шариков. Она взяла крайний, оттянула в сторону и отпустила. Шарик ударился о соседний, по остальным пробежалась короткая волна, и крайний шарик с другой стороны оторвался, чтобы потом снова ударить, и все повторилось в обратном направлении. Леарза зачарованно наблюдал за ними: казалось, это движение никогда не прекратится.