Девушка из нежной стали - Алюшина Татьяна

– Извини, – согласился Егор, – для меня это пока неизвестная сторона жизни.

Вика кивнула, понимая, что он не знает, что такое ребенок, и не на десять минут поиграть, сделать «козу» и всучить подарки, а на всю жизнь, ежесекундно с полным набором страхов за него и ответственностью!

– Ну, вот, бабушка, такая же паникерша, как ты, ласточкой взлетела сама на крышу гаража и эвакуировала ребенка прямиком в травмопункт, где навела такого шуму, заставив взять у него все анализы, в том числе и на группу крови.

– Какая у него группа?

Вика посмотрела на Егора и вздохнула.

– Не моя, первая положительная.

– Моя, – улыбнулся Егор.

– Ну, чья-то она должна быть, не мамина, так папина.

– Вика, – перестал улыбаться Егор, – кто записан у него отцом?

– Ты. Я никогда не делала из этого тайну. Все мои родные и близкие знали, что Степкин отец – Егор Дмитриевич Князев.

– Все, кроме самого Егора Дмитриевича, – упрекнул он.

– Давай не будем сейчас об этом, – попросила Вика.

– Вика, нам придется об этом говорить! – раздраженно сказал Егор.

– Да, придется, но если можно, не сегодня, у меня сил на это нет. Кстати, я вот что подумала: если у этих ребят серьезная служба безопасности, то им не составит труда выяснить, кто Степкин отец.

– Мы с Денисом это обсудили, завтра решим, что делать. Еще один вопрос: анализы в истории болезни те, что Степан сдавал в поликлинике?

– Да. В больнице я отдала направление, анализы из поликлиники и те, что делали платно.

– Тогда получается, что их подменили.

– Я в этом не сомневаюсь, – кивнула Вика. – Вот только зачем им это? Я вообще на понимаю, зачем такая сложная схема: подменять результаты анализов, класть ребенка в больницу? Наверняка у них есть своя больница, где они проделывают эти операции по пересадке, чего проще везти ребенка туда?

– Для страховки. Эти дети социально благополучные, и если какая-то мать заподозрит неладное, то у них будет доказательство того, что ребенок был очень болен и поступил в обычную больницу с таким диагнозом. А то, что его потом прооперировали в другом месте, так это можно объяснить как угодно. – Егор потер лоб и сказал из-под руки: – Иди, отдыхай, все остальное обсудим завтра.

Вика встала из-за стола.

– Можно я не буду мыть чашку?

– Можно, я сам помою, иди. Да, утром я занимаюсь два часа, в последней по коридору комнате, ни на какие звонки и вопросы в это время я не отвечаю.

И, уже засыпая, прижав к себе Степку, Вика подумала, почему не искала родителей Егора, и призналась самой себе:

«А потому что боялась убедиться, что действительно ему не нужна. Что на самом деле мама окажется права, и он просто развлекся и сделал девочке ручкой. Встретившись с его родителями, я бы попала в очень неловкую ситуацию: какая-то незнакомая девица приходит с улицы, объявляет, что она беременна от их сына, и просит его адрес. Так хоть какая-то надежда оставалась: может, он обижается, что я не пишу, а может, очень занят. А вот если бы я отправила письмо и не получила ответ или получила, но в виде: «наша встреча была ошибкой», вот тогда совсем конкретное разочарование! Как говорится: «жирная точка». Вот чего я боялась! Все, хватит! Спать, Вика!»

Утром ей стоило огромных усилий удержать Степана от проникновения в комнату, где занимался Егор. Степка «бил копытцем», ныл и требовал немедленно поздороваться с папой. И заорал, как молодой павиан, бросившись Егору на шею, когда тот наконец вышел из комнаты.

– Папа! Здравствуй!

За завтраком Вика с Егором спорили под сопровождение бесконечных Степкиных вопросов. Вика настаивала на том, что они со Степой поедут на своей машине в клинику, следом за Егором, а потом вернутся. Егор жестко возражал:

– Нет, поедем вместе, а наш шофер вас отвезет домой на служебной машине.

– Но мне удобней самой! – спорила Вика.

– А мне так спокойней! – настаивал Егор.

– Да в чем дело? – возмущалась она. – Я хороший водитель, у меня ни одной аварии не было за двенадцать лет!

– Верю! Но ты можешь запросто мотануть на дачу!

– Вот черт!

– Мамочка, не ругайся! – быстренько вставил Степка.

– Вика, никаких дач! Тем более у нас вечером встреча с Вениамином Андреевичем!

– Ладно, – буркнула Вика, расстроившись, что Егор ее раскусил.

– Вот и договорились! – успокоился Князев.

В машине Степка, находившийся в эйфории, каждые пять минут обращался к Егору:

– Папа, а какая это машина? А куда мы едем? Папа, ты доктор? А какой ты доктор? – и так до бесконечности.

Вика, сидевшая рядом с Егором, морщилась, ей ужасно не нравились и эта безудержная любовь ребенка к обретенному отцу, и сама ситуация, но молодая женщина постаралась задвинуть раздражение подальше и успокоила Егора:

– У него это скоро пройдет. Он первое время ходил хвостиком за Олегом Николаевичем и бесконечно повторял: «дед, дед, дед». Ему надо привыкнуть.

– Мне тоже! – буркнул Егор.

– Да, предупреждаю, – развеселилась Вика. – Степка расскажет всем встречным и поперечным, что ты его папа. Может, попросить его этого не делать?

– Зачем? – улыбнулся Егор, посмотрев на Степку в зеркало заднего вида. – Сын – это гордость отца!

– Да что вы говорите? – съязвила Вика. – Между прочим, к сыну мамаша прилагается, которая не является гордостью того же отца.

Князев посмотрел на нее и усмехнулся:

– Придется нам над этим поработать.

Над чем он там собрался работать, Вика не успела уточнить: они приехали.

А дальше начались «чудеса в решете», как говорила ее бабушка.

Большой ухоженный сад окружал корпуса клиники. Егор подъехал к одному из зданий и припарковался, как оказалось, на специально отведенном для его машины месте.

Внутри здание больше напоминало дорогущий, стильный офис какой-нибудь компании типа «Газпрома», а не больницу, и пахло там не застарелыми больничными запахами и болезнями, а деньгами!

Это уж точно!

И оказалось, что Егор очень значимый человек в этом сообществе хорошо зарабатывающих медиков и получающих дорогое лечение пациентов. Он заведовал одним из отделений, и при виде него медперсонал млел от уважения, а больные благоговели до слез!

Черт!

Вика поняла, что это ее раздражает…

Не прибавляло оптимизма и то, что Егор за ручку со Степкой бодро шли впереди, забыв про нее, плетущуюся сзади, и то, что Степка орал на всю ивановскую: «Это мой папа!», отвечая на вопросы о ребенке встреченных по дороге в кабинет людей.

Ах да, еще и кабинет!

А как же без него! Стильный, такой же дорогой, как все в этой клинике, как сам Егор Дмитриевич Князев.

Степан быстренько навел в кабинете свой порядок: потрогал, что попадалось под руки, поразглядывал, вскарабкавшись на большое кожаное черное кресло, и с удовольствием стал на нем крутиться.