Плененный принц - К. С. Пакат

регент попросил вина, налил его Ансель. Когда же кубки наполнились, Анселю было предложено сесть рядом с регентом, и он согласился, опустившись на стул изящно, с весьма самодовольным видом.

Дэймен невольно улыбнулся. Разве мог он осуждать Анселя за честолюбие? Да и для восемнадцати лет преуспел он немало. У Дэймена на родине попасть в постель к королю было заветной мечтой множества придворных. А закрепиться там – мечтой еще заветнее.

Тем вечером желаемого добился не только Ансель. Лоран выполнил все просьбы Дэймена, преподнеся их на блюдечке с голубой каемочкой, причем буквально за день. Если закрыть глаза на сопутствующие обстоятельства, нельзя было не восхититься тем, как блестяще Лоран все организовал.

Если не закрывать глаза, вспоминалось, что речь идет о Лоране, который врал напропалую ради успеха своей затеи. Вспоминался Эразм, переживший ужаснейший вечер. Вспоминалось, что взрослый обманул и использовал мальчишку, такое отношение, безусловно, заслужившего, но все же еще только тринадцатилетнего.

– Дело сделано, – объявил Лоран, встав рядом с Дэйменом. Настроение у принца было, как ни странно, на редкость приподнятым. Он небрежно прижался плечом к стене и говорил если не тепло, то хотя бы без ледяной колкости. – После переговоров Торвельд встретится с тобой и обсудит транспортировку рабов в Базаль. Ты знал, что Кастор отправил их к нам без надсмотрщиков?

– Я думал, у вас с Торвельдом другие планы. – Слова вырвались сами собой.

– Нет, – отозвался Лоран.

Почувствовав, что испытывает хорошее настроение Лорана, Дэймен не без усилия проговорил:

– Не представляю, почему вы это сделали, но, думаю, в Базале с рабами будут обращаться хорошо. Благодарю вас.

– Мы тебе до невозможного противны, да? – спросил Лоран и, не дав Дэймену раскрыть и рта, добавил: – Не отвечай на этот вопрос. Ранее что-то заставило тебя улыбнуться. Что именно?

– Ничего. Ансель. Он наконец добился королевского покровительства, о котором мечтал.

Лоран проследил за его взглядом – внимательно посмотрел, как Ансель наклоняется налить вино, как унизанные перстнями пальцы регента очерчивают его щеку.

– Нет, – сказал Лоран бесстрастно. – Это только для видимости. Боюсь, не все традиции нашего двора найдут одобрение у Торвельда и его советников.

– О чем это вы?

Оторвав взгляд от регента, Лоран вновь устремил его на Дэймена. Вместо привычных враждебности, высокомерия или презрения в голубых глазах читалось нечто Дэймену совершенно не понятное.

– Я предупреждал тебя, что Никез опасен не потому, что он питомец советника Одина. Неужели ты еще не догадался, кто его господин? – спросил Лоран и, не дождавшись от Дэймена ответа, проговорил: – Ансель слишком взрослый, чтобы заинтересовать моего дядю.

Глава IX

На встречу с Торвельдом Дэймена привели ранним утром после длительной беседы с двумя патрскими слугами, в ходе которой ему пришлось вспомнить все, что он знал об обращении с рабами. Одни вопросы поставили его в тупик, на другие он отвечал вполне уверенно. Обучены ли рабы патрскому этикету, понимают ли, каких гостей им предстоит развлекать? Да, они обучены патрскому языку и этикету, так же как и васкскому, хотя, возможно, местными говорами не владеют. И, разумеется, они знают все необходимое об Акилосе и Истиме. А о Вире – нет, – добавил он неожиданно для себя. Никто не помышлял, что дойдет до заключения мира или обмена.

Покои Торвельда напоминали покои Лорана, только были чуть меньше. Торвельд, на вид хорошо отдохнувший, вышел из опочивальни в брюках и в накидке до самого пола, обнажавшей мускулистую, не слишком волосатую грудь. За арочным проходом виднелась кровать, на ней разметался юноша с молочного цвета кожей и золотистыми волосами. На миг Дэймену вспомнилось, как Торвельд и Лоран миловались на балконе, но у юноши в опочивальне волосы были вьющиеся и чуть более темные.

– Он спит, – пояснил Торвельд. Говорил он негромко, дабы не разбудить Эразма. Он жестом подозвал Дэймена к столу, за который они оба сели. Тяжелый шелк его накидки складками лег на пол. – Мы еще не… – сказал Торвельд, и повисла тишина.

Дэймен, уже привыкший к вирской прямоте, молча ждал пояснений и не сразу сообразил, что для патранца молчание говорит само за себя. – Он… горит желанием, но я подозреваю, что с ним жестоко обращались. Что клеймением дело не ограничилось. Я вызвал тебя, ибо хочу понять, насколько все серьезно. Боюсь ненароком… – Торвельд снова замолчал, глядя на Дэймена потемневшими глазами. – Полагаю, мне стоит знать.

«Это Вир, – подумал Дэймен. – Происходящее здесь на деликатном патрском не опишешь».

– Его готовили в личные рабы принцу Акилосскому, – сказал он вслух. – Вероятно, до прибытия в Вир он был девственником. А после – уже нет.

– Понятно.

– Подробности мне не известны, – сказал Дэймен.

– Они и не нужны, – заверил Торвельд. – Все так, как я и предполагал. Что же, спасибо за прямоту и за оказанную помощь. Я так понимаю, за услуги питомцам принято дарить драгоценности. – Торвельд оценивающе оглядел Дэймена. – Но ты на любителя драгоценностей не похож.

– Не похож, – чуть улыбнувшись, подтвердил Дэймен. – Спасибо.

– Могу я наградить тебя иначе?

Дэймен задумался. Кое-чего ему хотелось, даже очень, но спрашивать было рискованно. Они сидели за столом из темного дерева. Резьбой украсили только края – остальное полотно было гладким.

– Вы были в Акилосе после похоронных церемоний?

– Да, верно.

– Что стало с челядью принца после его смерти?

– Полагаю, слуг распустили, хотя, по слухам, его личные рабы перерезали себе горло от горя. Больше мне ничего не известно.

– От горя, – повторил Дэймен, вспоминая звон мечей и собственное изумление – изумление, из-за которого в ситуации он разобрался слишком поздно.

– Кастор пришел в ярость. За попустительство казнили смотрителя королевских рабов и нескольких стражей.

Да. Он предупреждал Адраста, что Кастор захочет замести следы содеянного. Адраст, стражи, вероятно, и златовласая рабыня, омывавшая его в купальне… Кастор планомерно убил всех, кто знает правду.

Почти всех. Дэймен сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Каждой клеточкой тела он понимал, что спрашивать нельзя, но не сдержался.

– А Иокаста? – Ее имя Дэймен назвал без титула, как если бы обращался к ней самой. Торвельд окинул его испытующим взглядом.

– Любовница Кастора? Она в добром здравии. Беременность переносит хорошо… Так ты не знал? Она носит дитя Кастора. Будет ли свадьба, еще под вопросом, но престолонаследник Кастору, бесспорно, нужен. Он недвусмысленно намекает, что вырастит ребенка Иокасты…

– Своим наследником, – подсказал Дэймен.

Вот на что она купилась… Дэймен помнил каждый ее белокурый локон, струящийся, как шелк. Но хватит об этом думать.

Дэймен поднял голову и, встретив взгляд Торвельда, почувствовал, что перегнул палку.

– Знаешь, – медленно проговорил Торвельд, – а ты немного похож на Кастора. Глазами. Формой лица. Чем дольше смотрю на тебя…

Нет.

– …тем больше сходства вижу. Кто-нибудь