Та, что гуляет сама по себе - Ева Софман

— Я обучался знахарству… немного, — скромно ответил хозяин.

— Сможете осмотреть этого юношу? Мы подобрали его на дороге без сознания…

Гном спокойно кивнул:

— А что с девочкой?

— Лив, — мгновенное колебание, — спит. А… не могли бы вы и её осмотреть?

— Конечно.

— Чудно. И… а комната с ванной?

— И горячую воду мы вам тоже предоставим, — заверил её господин Ридлаг, выкладывая ключ на мраморную столешницу. Совершив натуральный обмен ключа на пару монет, Таша вновь подхватила сестру на руки:

— Скоро сюда должен прибыть дэй. Лет сорок, темноволосый, в чёрной фортэ… рясе. Наверное, спросит меня. Скажете ему, где моя комната?

— Конечно, — любезно откликнулся хозяин. — Я осмотрю ваших спутников чуть позже.

Таша, кивнув, понесла Лив наверх. Слуга тенью последовал за ней.

Опознав нужную дверь и кое-как её открыв, девушка почти вползла внутрь. Торопливо опустила сестру на ближайшую койку, обвела комнату взглядом в поисках светильника.

— Могли бы и поаккуратнее, — голоском неожиданно высоким и нежным, точно переливы флейты, заметил гном: он бережно уложил юношу на соседнюю кровать и теперь доставал свечу из верхнего ящика ближайшей прикроватной тумбочки. Вставив оную свечу в подсвечник, сгрёб со стола коробок спичек, а когда неверный огонёк рассеял мрак — снял капюшон и откинул полы мокрого плаща за спину.

"Женщина?!"

— Их надо раздеть, — деловито решила служанка. — Повесим одежду рядом с огнём, так она за пару часов высохнет. Они пока всё равно спят. И вашу, кстати, тоже… Ну, вы когда мыться отправитесь, тогда я одёжку и заберу.

У неё было круглое, с гладкой золотистой кожей лицо, темноглазое, пухлогубое. Рыжие волосы — тщательно зализаны и собраны в косу. Женщина в теле, что только подчёркивало длинное серое платье и простенький фартук — но в данном случае это было только достоинством.

— Ожидали увидеть бороду? — фыркнула служанка, заметив её взгляд.

— Нет… Просто… Не знала, что женщины-гномы так красивы, — честно ответила Таша.

— Да будет вам, — она польщённо поправила фартук, — разве ж это красота? В здоровом теле, как известно… Раздевайте девочку, а я займусь мальчишкой.

— А раздевать…

— Надо всё снять, всё! Не то застудят себе… чего-нибудь важное. А сверху одеялами накроем.

Таша, кивнув, принялась выпутывать Лив из мокрого, липнущего, наотрез отказывающегося сниматься плаща — старательно не глядя в сторону соседней койки.

— Вот и всё, — спустя пару минут служанка удовлетворённо вытерла мокрые руки о фартук. — Пойду воду вам принесу. А пока отмокать будете, я одежду мокрую развешу.

— А у вас что, нет водопровода?

"…и что за дыра эта Подгорная в таком случае?"

— Есть, почему же. Но из кранов холодная идёт, а вам же горячую надо, — служанка уже шла к двери. — У нас вся магия, — что нагревателей, что светильников, — почему-то иссякла, а чародея восстановить всё никак не вызовем. Чародеев в Подгорной и так маловато, чтобы их по таким пустякам дёргать — сами знаете, наш народ с магией не в ладах…

Канделябр пришлось водрузить на краю мраморной раковины в крайне неустойчиво-шатком положении. Хорошо хоть принесённая служанкой в двух вёдрах вода оказалась действительно горячей. Когда над наполненной ванной завился водяной пар, Таша наконец скинула плащ и стянула платье — а служанка, приняв из её рук мокрый одёжный куль, вскинула бровь:

— Бельё не носите?

— Ношу. В особые дни, — Таша уже растянулась в горячей воде и запрокинула голову, намочив волосы. Живительное тепло медленно сообщалось телу — от кончиков пальцев до самой макушки.

— То-то я смотрю, вы плащ не снимаете, — служанка с явным осуждением перехватила куль поудобнее. — Естественно, мокрый шёлк-то всё облипает…

Таша только зевнула. Не объяснять же, что в случае необходимости срочной перекидки любой предмет одежды становится обузой.

— Извините, — лениво жмурясь, сказала девушка, — я давно хотела спросить…

— Да?

— Гномка, гномиха или гномесса?

Толкнув дверь ванной, та вздохнула:

— Лучше просто Нирулин.

Когда Таша вернулась в комнату, в ставни яростно колотился возобновившийся ливень.

— Просили передать, что с обоими ребятами всё в порядке, — доложила хлопотавшая над чем-то Нирулин. — Никаких признаков вредоносной волшбы. Но как проснутся, пусть выпьют это — и вам тоже не помешает.

— Что это? — Таша взяла одну из трёх глиняных кружек, стоявших на тумбочке.

— Парки.

Горячий, чуть дымящийся напиток был странного золотистого цвета.

— Парки?

— Молоко, цветочная пыльца, мёд и кое-какие травки.

— Хоть безобидные травки-то?

Служанка обиженно фыркнула:

— Я этим свою младшенькую лечу! Три годика ей.

"…ну, мало ли…"

Таша поднесла кружку к губам, глотнула — и поняла, что питьё восхитительно вкусное. Стоило же отпить ещё немного, как усталость и сонливость словно рукой сняло.

— Здорово! Как это делают?

— Не знаю.

— А у повара можно узнать?

— Он тоже не знает, поверьте. Парки варят в Камнестольном, доставляют сюда в бочках. Нам остаётся только подогреть — хотя, в общем-то, парки и в холодном виде не теряет целебных свойств. Ужин не сейчас, нет?..

Живот заискивающе уркнул.

— Давайте, — махнула рукой Таша. — Один.

— Вы же на двоих…

— Второй моему спутнику, когда он подойдёт.

Нирулин кивнула:

— Сейчас принесу.

Таша села на кровать. Взгляд неумолимо обращался к закрытому окну.

"…ещё скажи, что будешь торчать у окошка по образу и подобию пленной принцессы".

Рано ещё, рано. Через час, если повезёт…

Таша вздохнула, едва не поперхнувшись при этом парки, и наконец соизволила рассмотреть комнату. На четыре койки приходилось две тумбочки. Под окном приткнулся небольшой стол с задвинутым под него табуретом, у двери — довольно-таки пошарпанный шкаф для одежды. Учитывая, что размеры комнатки были довольно скромными, свободного места в ней, по сути, не было.

"…да, это тебе не трактиры Равнинной с Заречной".

Следом взгляд Таши обратился на причину отсутствия Арона — и, соответственно, её нынешних тревог. Мирно посапывающая причина была белокожей, конопатой, с мелкими, несколько девчачьими чертами. В общем и в целом — ничего особенного… Вот волосы хороши: одуванчиком пушившиеся тёмные кудряшки. Даже жаль, что коротковаты — видно, недавно обрезаны.

"…а ресницы какие… длиннющие, пушистые, как у девушки…"

"Да ну, у Арона, к примеру, не хуже… Нет, только не об Ароне".