Женщин обижать не рекомендуется (СИ) - Осадчая Виктория

А потом меня пронзает словно электрическим током, и уносясь куда-то в другое измерение, на несколько десятков секунд я теряю связь с реальностью. И это не сравнимо ни с чем. Хотя… я буду права, если назову это наркотиком, а себя наркоманкой, пытающейся столько лет излечиться от своей зависимости. И уже там, в клубе, когда я впервые увидела его, я поняла, что все мои попытки были бесполезны. Просто признаваться себе в этом было слишком стыдно. А сейчас я сижу на полу, рядом с мужчиной, который разрушил мою жизнь. Он так же сидит рядом, оперевшись о стену, восстанавливая сбившееся дыхание. 

— Уходи, — шепчу я, смахивая ладонью, выступившую испарину на лбу. 

— Почему? 

— Потому, что я замужем. Пора давно это уяснить. 

— Несколько минут назад ты об этом, кажется, не помнила даже. 

— Гордишься тем, что тебя хватило всего на несколько минут?

Я понимала, что не он один виноват в случившемся, но на себя я буду злиться потом. Сейчас можно выплеснуть весь негатив на него и сделать его крайним. 

— Хм, а говорила, что уже не Принцесса, — кривая улыбка. Встал, заправил рубашку, одел пальто, пока я продолжала все так же сидеть на полу. 

— Надеюсь, когда ты будешь в постели с ним, ты будешь думать обо мне, — жесткое заявление напоследок, и теперь я была уверена, что он ушел и не вернётся. Как же ты прав, Баслык. Но я не собираюсь услаждать твой слух этим. Как бы мне не было сейчас противно, но если до этого я пыталась себя заставлять на думать о нем, теперь это будет просто невозможно. Проклятье!

Жалеть? Нет. Я научила себя не жалеть о содеянных поступках. И пусть мне будет стыдно перед Андреем, но это будет только мое. Но и секс меня не заставит отменить своих решений. Как он говорил когда-то? Что он их не меняет? Но если он много лет назад вылепил из меня свое подобие, то и я не собираюсь отступать.

Иду в душ, где пытаюсь смыть с себя следы своего страшного греха. При чем там же в голову приходят действительно правильные мысли. Созваниваюсь с Римой, излагая суть дела. 

— Ничерта себе. Откуда у него такой компромат? 

— Я не знаю, но я хочу пустить его в дело. Пусть не добьюсь каких-то фатальных изменений, но хотя бы пусть шкурку его потреплют. Идти с материалом в «органы» я боюсь, что он может просто исчезнуть. Воеводин серьезный человек, и думаю, связи у него есть везде. 

— А с чего ты взяла, что их нет в прессе? — интересуется подруга. 

— Потому и обращаюсь к тебе, чтобы ты нашла надёжного человечка. 

— А чем я тебя не устраиваю? — обижается она. 

— Тем, что у тебя трое детей и муж. А работать с такой информацией, это огромный риск. Хочешь, чтобы Женька снова сиротой осталась. 

— Ладно, убедила. Я попробую связаться с парочкой человек. 

— Это будет замечательно. И ещё одна просьба. Помнишь ту папку, что ты мне подарила? 

— А ты про материалы дела, когда твоего Джокера чуть не закрыли? 

— Даже не буду поправлять тебя на счёт «не моего», потому что знаю, что бесполезно. Вот ее-то можно пустить в ход после Воеводина. 

— Ты решила и Баслыка «закрыть»? — удивилась Рима. Я прям слышала, как у нее работают извилины, словно моторчик. 

— Я хочу, чтобы и он понес наказание. 

— Девочка, я понимаю, что ты на него зла и все такое, но будет ли это правильно? 

— Будет, — выдыхаю я в полной решительности. 

— Ты понимаешь, что ты мазохистка? Нахрена тебе все это? — интересуется подруга, на что я тяжело вздыхаю. 

— Рима, ты поможешь мне? 

— Помогу, — слышу я после такого же вздоха. — Что бы там не творилось в твоей голове, я не могу тебя не поддержать. 

— Спасибо.

А через два дня, после двух проведенных операций, я шла на встречу с тем самым журналистом, который поможет мне отомстить. Вспомнив, о последствиях, которые были вызваны тем, что я собиралась давать показания против Воеводина, я подстраховалась Егором. Мне не оставалось ничего другого.

Андрей меня не понял, хотя я все разложила по полочкам. Он считал месть глупой затеей, опасаясь, что в итоге могу пострадать я сама. Но мне уже было все равно. Самое главное я знала сама, как ни крути, а это принесет мне облегчение. Надоело жить, как на иголках, обвиняя кого-то в своих несчастьях. Если человек виноват, то он должен понести наказание. Хотя опять же, Андрей утверждал, что моих обидчиков накажет судьба. А почему бы не стать той самой судьбой?

19. Я ТЕБЯ СЛУШАЮ

И только совесть с каждым днем страшней

Беснуется: великой хочет дани.

Закрыв лицо, я отвечала ей…

Но больше нет ни слез, ни оправданий.

Работа всегда помогала собраться с мыслями. Когда я входила в операционную, все остальное уходило на второй план. Вот я, вот человек, который доверил мне свою жизнь, а остальное такие мелочи.

Но от этих мелочей становилось с каждым днём все паршивее и паршивее. Совесть ковыряла мое сознание, выедая его потихоньку по чайной ложечке день за днем, не позволяя спокойно смотреть в глаза Андрею. 

— Что происходит? — он остановил меня, когда я попыталась сбежать из ординаторской, когда он появился там в обеденный перерыв. Дома тоже было что-то подобное на протяжении долгого времени. 

— Все нормально, — попыталась я натянуть на лицо улыбку. Конечно, получилось не очень правдоподобно, что не могло от него ускользнуть. 

— Ты избегаешь меня, — заключил он. — Ты на что- то обижена? 

— А есть за что? — ох, если бы он знал настоящую причину. 

— Ну, допустим, я тебя не поддержал в истории с отцом. 

— Не всегда ты должен одобрять мои поступки. 

— Но для тебя это было крайне важно. 

— Ты знаешь, что я не сдаюсь. Поэтому давай оставим этот разговор. 

— Оставим, конечно! Ты девочка взрослая, и знаешь цену своим поступкам. Но прежде мне хотелось бы узнать, откуда у тебя флешка с информацией? — он присел на стол, притянув меня к себе ближе. Внимательно-внимательно посмотрел, словно душу потрогал. 

— Это настолько важно? 

— Очень. Ты изменилась в последнее время и при чем, не в самую лучшую сторону. И мне, как твоему супругу, хочется знать почему. 

— Информацию собирал Баслык. 

— Хм, это твой бывший, который выгнал тебя? Интересно девки пляшут. Это он тебя подбил на то, чтобы отомстить Воеводину? 

— Нет, не он, — вздохнула я. — Ты же знаешь, что твоя жена своенравная и не поддается влиянию. 

— Ой, ли! Это же Баслык. 

— Ты ревнуешь, что ли? — улыбаюсь я. 

— Нет, Полин, не ревную. Просто мне не нравятся люди, которые могут втянуть тебя в неприятности. Ты слишком долго переживала прошлый период. — Он поцеловал меня в лоб. — К работе, госпожа Порошина.

Он позвонил вечером, когда я уставшая расслабляла себя хорошим вином, и такой же музыкой под стать ему. Андрей задерживался, что было вполне нормально, учитывая количество пациентов его отделения. 

— Слушаю, Егор — отвечаю я на звонок. 

— Чем занимаешься? 

— Нет настроения вести с тобой светские беседы. 

— Я просто ищу повод тебе позвонить. 

— Зря, я мужа жду с работы. 

— Я ревную. 

— А я тебя поздравляю. Ещё что-то? 

— Нам нужно поговорить. 

— Как в прошлый раз? Больше ты порог моей квартиры не переступишь. 

— Хочу покаяться. 

— Мне не интересно. Нечего ворошить прошлое.

Хотелось! Безумно хотелось услышать его версию событий. Но я всё ещё сопротивлялась и боролась с желанием податься на его искушение. 

— Завтра, ресторан "Магнолия". Приходи после работы, иначе я приду к тебе сам.

Вот, теперь я узнаю Джокера, который всегда был тверд, решителен и не терпел возражений. Не дождешься, не приду.

Весь следующий день провела в метаниях разума. Но опять же, когда я выходила в операционную все остальное теряло смысл. И лишь небольшими ритмами сердца накатывали воспоминания. Затянувшаяся операция заставила меня задержаться на целых три часа на работе. Наверное, закон подлости потому, что вернувшись домой, на кухне я обнаружила двух мужчин за распитием коньяка. Начинает немного трясти, но нет волнения, а от злости.