Смоленское направление. Книга 2 - Алексей Борисов

– Хайнрик, Хайнрик.. – Секретарь тряс за руку фон Виде,

– А? Что? – Рыцарь очнулся от грёз.

– Я пообещал Строгану, отдать воеводу крепости живьём. Итальяшки запросили тридцать марок.

– Ты всё испортил, Ульрих. Раз пообещал, значит выполнишь. – Виде провёл языком по больному зубу, сплюнул, хлопнул по плечу своего помощника и тут же помочился, не отходя от двери.

Десять рыцарей, восемьсот кнехтов и семьдесят пять ломбардцев выступили из Копорья с рассветом. Армия растянулась на две версты, оставляя за собой грязый снег и пепелища костров на стоянках. Через шестнадцать дней с Угольной башни заметили приближающихся всадников. Не доезжая двухсот шагов, глашатай протрубил в рог несколько раз, и спустя минуту, от парламентёров отделились двое наездников, один из которых держал копьё с вымпелом. Подъехав к Воротной башне, орденцы растерялись. Мало того, что их никто не встречал, так ещё и ворота были распахнуты настежь, всем своим видом приглашая гостей въехать внутрь. Недолго думая, парламентёры направили лошадок в тёмный створ арки, над которой блестел золотом православный крест, украшая огомного вида икону.

– А ну стоять! Совсем офанарели. Плату за проезд кто платить будет? – Снорька показался в проёме, направив короткую палку с вилкой, на которой поблёскивал гранёный наконечник болта, в сторону первого всадника.

– Какую плату? Ты что, ослеп? Кнехт, немедленно позови воеводу. – Ульрих поначалу опешил от столь наглого предложения, но сразу взял себя в руки.

– Я не слепой. Если хочешь проехать – плати. Нет серебра – жди тут. – Снорри вновь исчез в тени.

Ульрих не ответил, пререкаться со стражником, правой руке будущего магистра совсем не подабает. Хотя, под тулупом наглеца явно просматривался доспех, да и меч на поясе со сверкающей золотом бляхой как-то не увязывался с простым воротником. К тому же, перчатки простолюдины не носили, только рукавицы. Время шло, никто не кричал и не звал голосом полным страха воеводу, только стук топоров о дерево нарушал тишину, сообщая, что внутри кто-то есть.

– Кнехт! Если ваш воевода трус, и боится выйти, то передай …. –Ульрих не успел досказать, что надо передать, как был прерван голосом Снорьки, вновь появившимся в проёме.

– Ты, наверное, глухой? Думаешь, у воеводы дел больше нет, как каждого путника в воротах встречать? Плати, проезжай, записывайся на приём и жди своей очереди. – В этот раз в руках свея был солидный бутерброд, зато за ним уже стояли двое ратников с арбалетами.

– Дикари! Я парламентёр! Какая запись на аудиенцию? – Ульрих чуть не слез с коня, что бы проучить наглого стражника.

– Надо было сразу представиться, а то, всё бросай и беги, зови. Нету воеводы, завтра приезжай. – Снорри отхватил приличный кусок от бутерброда и стал демонстративно жевать.

– До полудня, сдать крепость, оружие оставить и бегом в лес. Иначе, мы сравняем с землёй это. – Ульрих показал рукой на стены, развернул лошадь и поскакал назад.

Заехав в лесочек, орденцы спешились. Секретарь зачерпнул рукой снег и отёр лицо. В сорока шагах от него, на холмике стоял фон Виде, что-то объясняя старшине ломбардцев. Наёмник молча слушал, затем кивнул и побежал к опушке, с которой можно было рассмотреть крепость.

– Как успехи? – Хайнрик махнул рукой Ульриху, подзывая того к себе.

– Варвары, они хуже пруссов.

– Ты видел нужного тебе человека? Передал ультиматум?

– Нет. Воевода не стал меня слушать. Кнехт в крепости сказал, что он будет завтра.

Снорька не врал, когда говорил немцу про отсутствие воеводы. Лексей вместе с Бренко поехали на санках к Вяйнямёйнену договариваться о поставках. За старшего в крепости оставался Яков, но решать вопросы с парламентёром было явно не в его компетенции. И Снорри, заранее проинструктированный Лексеем разыграл целый спектакль. Ульрих не заметил, что находился под прицелом сразу шести арбалетов. То, что он принял за вилы – были вогнутые плечи стального лука. Такая конструктивная особенность позволяет применять оружие при более узких бойницах. Изменилось и вооружение гарнизона крепости. Теперь каждый ратник имел фальшион, боевой нож, кольчугу усиленную стальными пластинами, каску с бармицей, топор, щит, арбалет или лук. Наручи и поножи достались только командирам десятков. Кольчужных перчаток – латниц, было без счёта. Любой желающий мог получить пару стальных, надеваемых поверх вязаных. Сложнее обстояло дело с сапогами, многие посчитали их слишком дорогим удовольствием и продолжали носить поршни, перевязанные ремешком. И тут выручил Снорька. На тренировке, он ударом сапога выбил щит у зазевавшегося новгородца, после чего, попросил того повторить трюк, но ногой обутой в кусок шкуры. После этого случая только пруссы не носили сапоги – уж больно им валенки с галошами понравились.

Чиполло вышел на лёд, достал из сумки угольник, осмотрел башни и стены крепости, что-то нарисовал на доске свинцовым карандашом и с довольным видом побрёл к холму, где его ожидал Хайнрик, мило беседовавший с только что вернувшимся Ульрихом.

– Что скажешь? – Фон Виде видел крепостную мощь, и иллюзий быстрой победы не испытывал.

– Дюжину выстрелов полуторапудовыми ядрами, и в брешь сможет проехать всадник. – Итальянец выдержал паузу, и с улыбкой добавил: – Я уложусь в девять.

Каждый выстрел требуше стоил пол марки. В калькуляцию входило: стоимость ядра, ремонт износившегося механизма и оплата обслуживающего персонала. Чиполло был мастером своего дела, грозой крепостей и замков, а также довольно известной личностью среди орд наёмников.

– Сколько тебе потребуется времени, чтобы собрать требуше? – Поинтересовался Хайнрик.

– Два дня, включая этот, при условии, что будут сколочены щиты.

– У меня нет лишних плотников. – Раздражённо ответил Виде.

– Тогда три. И ещё, мой совет начинать штурм со стороны озера. Ветер будет дуть в спину. – Чиполло поклонился, выждал с минуту, не получив больше распоряжений, неспешно побрёл к своим людям. Сначала надо подумать о безопасности. Обоз наёмников находился чуть впереди основного лагеря, и в случае внезапной вылазки первый удар принимали на себя именно они. Подобная практика была повсеместна, поэтому требушетник и поднял вопрос о щитах.

В это время Снорька поднимался по лестнице на Флажную башню. Небольшой ящичек, искусно облицованный костью незнакомого зверя, находился под самой маковкой крыши. Повернув тумблер по часовой стрелке, свей закрыл глаза. Красный мерцающий огонёк волшебного ящичка притягивал к себе, Снорри захотелось остаться.

– Если что-то случится, внезапно растает лёд или судьба крепости будет зависеть только от тебя, ты бросишь всё и прибежишь сюда. – В голове свея пронёсся последний разговор с Лексеем, перед его отъездом к корелам.

В крепости давно отзвенел колокол, извещающий о неприятеле, ратники заняли свои места согласно боевого расписания, однако кроме нескольких пронырливых немцев на льду реки никого более замечено не было. Люди начали скучать, даже облаять противника нельзя, слишком далеко – не услышит. Кто-то приподнял крепостного пса, поднёс к бойнице и показал животному на бродивших вдалеке орденцев.

– Гав, гав! – Раздалось со стены.

– Гы, гы, гы. – Засмеялись ратники, увидев, как после лая двое немцев прыснули обратно в лес. То, что их позвали есть, новгородцы не услышали.

Сделавший своё дело пёсик повилял хвостом, получил косточку, покрутился для вида: может, ещё на что сгожусь? Но идей с использованием 'секретного оружия' более не поступало, и собачка убежала со стены в сторону кухни, там, за стойку на задних лапах переподало поболее.

Первыми нарушили ожидание строители. Работы было много, а за просмотр замёрзшей реки платить никто не будет. Крепость вновь потонула в гуле людских голосов и шуме строительных инструментов.

После обеда произошёл первый бой. Со стороны Ладоги, по направлению к Ореховому острову следовал купеческий поезд, раз в неделю привозивший продукты. В основном доставляли мясо и рыбу, хлеба в крепости было на год. Многочисленная родня Сбыслава практически монополизировала торговлю с гарнизоном. Были предложения построить лавку и таверну, но Пахом Ильич опередил с магазином предприимчивых дельцов, и выданное жалование потихоньку перетекало обратно. А вот харчевня построена была, и те, кто недоедал – мог в любое время подкрепиться, а вечерком пропустить кувшинчик-другой алкогольного напитка, ну а если невтерпёж, то воспользоваться услугами трёх барышень. В эту харчевню и спешили трое санок, нагруженных сопутствующим товаром. Каждый четверг, после полудня, ратники ожидали бочонков с медовухой и деликатесами, посему отряд в два десятка человек был готов встречать поезд.

Немцы выбежали из леса при поддержке трёх всадников, в надежде захватить добычу. Это были наёмники передового отряда, посланные осмотреть окресности. К ним наперерез выехало четверо саней с группой поддержки. Купцы, увидевшие разбойников, нахлёстывали лошадок, стараясь скорее приблизиться к спасительным стенам, всего полверсты – и они в безопасности. Новгородцы остановились в двухстах аршинах от Флажной башни, спрыгнули с транспорта и дали арбалетный залп по наёмникам, а спустя полминуты повторили его. Более не потребовалось. С пятидесяти шагов промахнуться очень сложно, не ожидали тати такой быстрой перезарядки. Пятнадцать любителей лёгкой наживы лежали на льду, трое пустились наутёк. Купцы отделались лёгким испугом, враг посрамлён, а довольные ратники с чувством выполненного долга под приветственные крики со стен возвратились внутрь крепости. Обдирать убитых отправились одни санки, только двух мёртвых лошадок успели было привязать за стойки полозьев, а третью, раненую в ногу споймать, как на помощь поверженному отряду грабителей стали спешить орденцы, и силы были явно не в пользу трофейной команды. Теперь улепётывали новгородцы. Это была первая победа.