Один день в Древних Афинах. 24 часа из жизни людей, живших там - Филипп Матисзак

– Я бы не сравнивал метэков с рабами при метэках, – замечает Нерикий. – Их это обычно обижает. Они могут проявить надменность, о которой ты говоришь, и расквасить тебе нос.

– И им ничего бы за это не было! – ворчит Критий. – В судах нынче аристократов лишают гражданских прав, штрафуют, отправляют в изгнание и даже казнят! Судьи действуют в интересах простолюдинов. О справедливости не заботятся, только о своей собственной выгоде!

Нерикий и Критий заходят в Толос. Здесь гораздо темней, чем на улице, и не успевают они проморгаться, как несколько булевтов принимаются болтать со своими соседями по скамьям или судорожно расправляться с едой, пока рабы не унесли и их тарелки. Нерикий вдруг понимает, почему Критий решил поговорить с ним на улице: здесь, в Толосе, он остался бы в одиночестве.

Нерикий и сам рад возможности покинуть Крития.

– Поспешим лучше в зал заседаний! – восклицает он. – Сегодня председательствует Андокид, а он не церемонится с опоздавшими.

Над всеми этими должностями стоит власть, имеющая верховные полномочия во всех делах; она приводит в исполнение вынесенные решения, вносит законопроекты, председательствует в народном собрании в тех государствах, где верховная власть принадлежит народу, ведь необходима же должность для созыва тех, кто главенствует в государстве. В некоторых местах эта власть называется пробулами, потому что они составляют предварительные решения; в демократиях же чаще – советом.

Чтобы ни одна из фракций не располагала преимуществом, каждый день выбирают нового председателя буле. Председатель получает ключи от казны и архивов. Ежедневная смена председателей уменьшает вероятность того, что эти жизненно важные ключи попадут в руки саботажников или заговорщиков, планирующих переворот: никто точно не знает, кто будет сторожить их следующей ночью. За год в роли председателя успеют побывать две трети булевтов.

Сегодня после обеда булевтам есть чем заняться. Нужно утвердить повестку завтрашнего дня и вовремя опубликовать ее (народ хочет знать о планах совета). Затем будут слушать отчет комиссии, занимающейся подготовкой к Дионисиям. И конечно, речь пойдет о финансировании готовящейся сицилийской экспедиции. Чем скорее будет решен этот вопрос, тем скорее народное собрание либо одобрит весь проект, либо отправит его обратно в буле на доработку.

Нерикий знает, что Критий никуда не спешит: сегодня он – один из семнадцати. Каждый день семнадцать булевтов задерживаются в Толосе на восемь часов; за восемь часов до рассвета их сменяют другие. Председатель исполняет свои обязанности двадцать четыре часа без перерыва.

Таким образом, в Афинах всегда есть действующая власть. Послам, прибывающим поздно ночью, и гонцам со срочными известиями есть кому докладывать, а в случае пожара или беспорядков всегда есть кому отдавать приказы. Нерикий не сомневается, что, если нечто чрезвычайное случится сегодня вечером, любое предложение Крития натолкнется на возражения остальных шестнадцати булевтов.

Сам Нерикий надеется, что заседание кончится пораньше. Тогда он поспешит в район Колон, где в маленьком домике его ждут любимая женщина и охлажденное вино. Они выпьют его на балконе, наблюдая за тем, как садится солнце и тень холма Муз опускается на крыши района Мелита. Женщина родом с острова Хиос, и она наверняка придет в ярость, узнав, что Критий считает, будто метэки ничуть не лучше рабов.

А потом по темнеющим улицам Нерикий пойдет домой, в Лимны, к своей угрюмой женушке Тимеле, которая не умеет ни вести беседу, ни готовить, ни ткать, ни заниматься любовью. Такова, полагает Нерикий, цена, которую он платит за то, чтобы считаться уважаемым женатым человеком.

СТАРЫЙ ОЛИГАРХ

Эта глава также представляет собой переработку древнего текста. Рассуждения об афинской политике – это почти дословные цитаты из трактата того времени, известного под условным названием «Старый олигарх» (или «Псевдо-Ксенофонт»). С учетом того, что известно о политических взглядах и литературных амбициях Крития, никто бы не удивился, если бы именно он оказался тем самым старым олигархом.

Впрочем, существует мнение, что в действительности автор текста был сторонником демократии, поскольку он приводит ряд весомых контраргументов. Их я вложил в уста Нерикия.

Восьмой час дня (13:00–14:00)

Рабыня беспокоится

Афоя сопровождает Феокрита, спешащего домой. Они возвращаются из здания суда, где единокровный брат Феокрита Антифонт только что подал заявление с требованием выдать ему Афою и еще одну рабыню, Филелу.

Раздраженный Феокрит объявляет Афое, что он посоветовал Антифонту сложить это заявление несколько раз, чтобы было побольше острых углов, а затем засунуть его поглубже. Услышав об этом, Филела вздыхает с облегчением. Феокрит в ответ мрачно улыбается. Афоя знает, что, возникни такая необходимость, Феокрит подверг бы обеих пытке самостоятельно. Но Антифонт посягает на семейное наследство, и Феокрит не позволит этому хапуге портить его, Феокрита, ценных рабынь. Афоя молчит: она понимает, что опасность еще не миновала.

Антифонт не сдастся. Ему на руку то, что семья отказалась выдать ему рабынь для допроса, несмотря на серьезность обвинения: речь идет об убийстве афинского гражданина с помощью яда.

Четырнадцать лет назад человек по имени Филоней, друг ныне покойного мужа матери Феокрита, гостил у них перед тем, как отправиться по делам за границу. У Филонея была рабыня-наложница по имени Делетера. Перед отъездом Филоней собирался продать Делетеру в бордель. C этой частью истории согласны все.

Антифонт, однако, утверждает, что его мачеха предложила Делетере выход. Через свою рабыню, Филелу, она передала ей любовное зелье, которое сварила сама. Делетере предлагалось подмешать это зелье в вино, чтобы Филоней, выпив этого вина, снова в нее влюбился и передумал ее продавать. Разумеется, дозу снадобья должен был получить и отец братьев, пивший вино из того же сосуда, что и Филоней. Но какая жена не захочет, чтобы муж полюбил ее еще сильнее?

Мать Феокрита качает головой.

– Я не давала ей никакого зелья! Они – Филоней с твоим отцом – были тогда в Пирее. Если ты забыл, отец планировал сесть на корабль до острова Наксос, а Филоней как раз собирался совершить в порту жертвоприношение и отправился туда вместе с ним.