Ловушка для наёмника - Инна Лёвина

И внезапно Ти'арг увидел иную картинку: зеркало сначала подернулось мелкой рябью, став свинцово-серым, а потом возникло ярко-голубое небо, зеленый луг, чудное дерево с узловатой корой и кряжистым стволом, над которым шелестела — это слышно было — густая листва, веселая, весенняя, молодая. По дороге, утоптанной и неширокой, шел мальчик-подросток. У него были черные глаза, темные короткие волосы. В правой руке он держал палку, похожую на страннический посох. Может, раньше он на нее и опирался, а сейчас просто размахивал, шумно сбивая цветы. Наемник сразу понял, кто это. И, мимолетно — он привык не отвлекать голову и подсознание, если зеркало хочет что-либо показать ему без его просьбы — подумал, что любопытно бы посмотреть этому Тимусу Донну в глаза. Такой же ли его взгляд властный, пронизывающий, нестерпимый. Мальчик поднял голову. Глаза смотрели умно, не без хитринки. Но, в общем, ничего такого… Одежда на мальчике была не бедная, но и не слишком дорогая.

Тимус шагал, не оборачиваясь, и направлялся он к двухэтажному дому, выстроенному на невысоком холме. Дом был выкрашен белой краской, окна прикрыты плетеными ставнями от солнца. Вокруг росла трава, доходившая до подоконников, над ней кое-где качались розовые и белые мальвы. Чуть дальше от дома росли яблони, их стволы снизу были выбелены, а на ветках румянились большие круглые яблоки. Тимус оглядел эту картину с некоторым удивлением, Ти'арг понял, что тот ожидал чего-то иного. В таком доме мог бы жить, скажем, торговец, отошедший от дел, или… Сложно сказать кто именно, ясно только, что человек одновременно бережливый — за яблонями ухаживает, но и ленивый — траву высадил около дома такого сорта, чтобы была высокая, росла аккуратно и забот с ней никакой особых не было, ну и мальва — цветок неприхотливый. Ти'арг оборвал свои размышления, так как мальчик заходил уже в дом и важно было заметить каждую деталь.

Перед порогом лежал аккуратный полосатый половичок. Тимус постучал об него пыльными башмаками. Потом сделал несколько шагов и вошел в комнату. Около окна стоял стол, за столом, откинувшись на спинку удобного кресла-качалки, сидел мужчина, лет сорока, в светлой голландской рубахе с открытым воротом, полный, с добродушным круглым лицом, внимательными серыми глазами и каштановыми волосами, длинными, связанными сзади в аккуратный хвост. Вид у него был и простой, и необычный. Перед ним стояла высоченная, на три бутыли, кружка с пивом и лежал на тарелке хлеб с ветчиной (Ти'арг даже запах этой трапезы почувствовал, и хлеб был еще теплый, с тмином и еще чем-то. Видно, Донна в тюрьме не баловали разносолами, вот ему и вспоминалось все так ярко…). По лицу хозяина наемник угадал, что тот хотел было предложить гостю такое же угощение и даже улыбнулся, подмигивая, мол, садись со мной. Но, видя, что вошел подросток, прикрыл кружку (у нее была откидная крышка) и отставил на подоконник. Зато достал второе блюдо, нарезал еще хлеба и ветчины. Тимус из вежливости отломил кусочек хлеба.

— Ты откуда? Долго идти пришлось?

— Из города. Я шел час или два.

— Ну что ж… Я вижу, ты не голоден?

— Нет, спасибо.

— Тогда давай начнем. Кстати, ты знаешь, сколько я беру за работу? Это не очень дешево.

— Да, я знаю. Деньги я взял.

— Тебе их дали родители?

— Да.

— Это действительно так?

Тимус нахмурился. Потом повторил без вызова, но очень серьезно:

— Это мои деньги. Мне дают на карманные расходы, я копил четыре месяца. Не думайте, что я их взял без спроса.

Хозяин кивнул:

— Ну, хорошо. Тогда начнем.

Он убрал все со стола, смахнул крошки в ладонь и стряхнул в окно. Тут же под окном раздался бойкий щебет птиц. Норгус (это имя перешло из памяти Донна к Ти'аргу) прикрыл плетеные ставни, и на столе и на полу пролегли, перемещаясь, когда ветер чуть колыхал раму, перекрестные полосы тени и ромбики света.

— Да, — заметил Норгус, — деньги я беру вперед, надеюсь, тебя предупредили.

Донн кивнул и достал несколько серебряных монет. Хозяин дома бросил их на ладонь, мгновенно, почти не глядя, пересчитал и через секунду монеты зазвенели в запираемом ящике стола. Затем Норгус подошел к шкафу, высокому и кряжистому, как он сам, достал сверху круглую железную коробку, в которой что-то шуршало и перекатывалось, снял длинный сверток и прихватил еще длинную тонкую палку, сужающуюся к концу и похожую на школьную указку. Положил сверток на стол и, прижав один конец, толкнул вперед. Расстеленный сверток оказался огромной картой, впрочем, символы и знаки на ней были незнакомы Ти'аргу. Это не была карта звездного неба или та, которой пользуются мореходы. Руны, разные изображения, например, огня, тонкие линии, идущие в каком-то порядке, непонятном пока Ти'аргу, от края и до края бумаги.

— Ну что ж, начнем гадание, — сказал Норгус. Его лицо было сейчас очень сосредоточенным и серьезным.

Тимус смотрел во все глаза — наверняка никогда не видел ничего подобного. Как, впрочем, и Ти'арг. Даже в их лицее, где чему только ни учили, такой способ гадания не проходили.

Норгус открыл коробку и сказал мальчику:

— Сейчас ты должен сделать вот что. Соберись, не рассеивай внимание. Подумай о своем прошлом и настоящем, о своих родных. Потом подумай о том, чего бы ты хотел добиться в будущем. А дальше, не отвлекаясь ни на что, захвати в левую руку (да, я заметил, что ты левша) горсть камешков из коробки и кинь их на гадальное поле. Не спеши, делай все спокойно.

Тимус кивнул. Он ненадолго зажмурил глаза, потом раскрыл и уверенно опустил руку в коробку, сгреб несколько десятков камешков и кинул на карту.

Камешки были неровные, разного размера, разноцветные. Они раскатились по карте, два или три упало на пол — Норгус остановил руку Тимуса и запретил их поднимать. Когда движение камешков прекратилось, гадатель оперся руками о край стола — тот скрипнул от тяжести — и наклонился вперед, разглядывая получившуюся картину.

— А сейчас я попрошу тебя немного помолчать и подождать. Когда я буду готов, я сам скажу, а ты послушаешь, но не будешь меня прерывать, договорились? И вопросы задашь уже после того, как я завершу гадание. Сядь пока сюда, — и указал на стул.

Прошло несколько минут. Затем Норгус взял указку, и, легонько дотрагиваясь до того или иного знака или рисунка, заговорил. Мальчик встал и тоже принялся рассматривать карту.

— Пока в твоей судьбе было все довольно обычно, уж извини. Родные у тебя — люди почтенные, род не очень древний, но достойный. Однако пока небогатый. Нет ни семейных тайн, ни старинных проклятий — что, безусловно, хорошо. Теперь смотри вот сюда. Камни белого цвета и черного — это рубежи твоей судьбы, ее хорошие, удачные для тебя повороты — и, соответственно, не слишком удачные. Белых больше. Черных, собственно, всего несколько, и они мелкие. Все счастливые моменты твоей судьбы, преимущественно, связаны с наукой, хотя не впрямую. Это значит, что ты должен много учиться, знать о научных открытиях.