Узы вечности - Екатерина Владимировна Флат
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сжимая кинжал, она налетела на меня и сбила с ног. Резким движением правой руки я сдернула со своего предплечья Священный браслет, мгновенно в моих пальцах обратившийся в кинжал. Лезвия заскрежетали друг об друга, я изо всех сил оттолкнула соперницу. Она отлетела в сторону, и я вскочила на ноги.
— Что тут происходит?! — проорал Саныч, распихивая толпу. Увидел нас и на секунду замер в немом изумлении.
— А ну прекратить! — рявкнул он, хотел растащить нас, но не тут-то было.
Уворачиваясь от молниеносных атак острейших лезвий, мы двигались настолько быстро, что остановить нас не было никакой возможности. Я ясно чувствовала, что Лариса хочет меня убить. Не победить, не унизить, не ранить, а именно убить.
— Пошли вон! Пропустите! — послышался в толпе яростный голос Руслана.
Я оглянулась, отвлеклась лишь на долю секунды. И тут же ахнула от резкой боли в животе. Не успей я отклониться, то на этом бы моя история и прервалась. А так лезвие кинжала прошло по касательной, по моей рубашке мгновенно расползлось кровавое пятно. Пусть и просто глубокая царапина, но боль жгла нестерпимо, я сжала зубы и резко наотмашь Ларису ударила рукояткой кинжала по лицу. Она отшатнулась и кинулась на меня, взревев диким зверем.
Но смертоубийство не состоялось, меня схватили на руки и очень быстро куда-то понесли. Краем глаза заметила, что Вадим мертвой хваткой держит вырывающуюся Ларису, орущую в мой адрес такие проклятия, что даже у Саныча уши покраснели. А потом неестественно громко зазвучал Светин голос, и все вокруг будто бы подернулось дымкой тумана. Моя подруга уже вовсю старалась стереть произошедшее из памяти всех свидетелей, чтобы хоть драка прошла для меня без последствий.
Держащий меня на руках Руслан быстро скрылся за углом школы и тут же выругался:
— Чертовы Паладины! Какого хрена здесь везде запрет на телепортацию?!
— Да я в порядке, правда, — голос, как назло, дрогнул, — она меня не сильно ранила, просто царапина. Руслан, пожалуйста, не надо меня в медпункт, там Света не успеет вмешаться, все учителя будут знать, еще и родителям моим позвонят.
Тут нас нагнал Юрец, видимо, избежавший Светиного воздействия.
— Каринка, ты как, живая?!
— Да, живая она, — быстро ответил Руслан, — будь другом, свистни на вахте ключ от подсобки над спортзалом.
— Ага, я мигом, — Юрка умчался.
— А там что? — не поняла я.
— Там хотя бы аптечка есть.
— Руслан, ну правда, просто царапина. Да и я сама в состоянии идти.
Но он мои слова проигнорировал.
Мы завернули за следующий угол здания и оказались на заднем дворе школы как раз под окнами спортзала. Железная дверь пожарного выхода натужно заскрипела, пропуская нас на лестницу черного хода, и мы поднялись в подсобку над спортзалом. Точнее, Руслан поднялся, я-то не шла, он по-прежнему нес меня на руках. Почти тут же нарисовался запыхавшийся Юрец. Не представляю, как ему удалось умыкнуть таки ключ, он даже не стал делиться подробностями своего подвига.
— Только мне поскорее вернуть надо, — он открыл замок, — пока не запалили.
— Сейчас и возвращай, я потом эту дверь просто захлопну, — Руслан занес меня в комнатушку.
Здесь особо и негде было развернуться. Видимо, подсобку использовали для всего ненужного. В частности тут нашелся старый диван, до этого стоявший в тренерской, стеллаж с коробками и всяким спортивным инвентарем и заваленный кипой бумаг стол. Но как ни удивительно, залежей пыли не наблюдалось.
Юрка уметелил возвращать ключ и разведывать обстановку. Руслан осторожно опустил меня на диван, запер дверь на засов и со стеллажа выудил новенькую аптечку.
— Я в порядке, правда. Рубашку вот жалко, — я попыталась улыбнуться. — А так ничего страшного, банальная царапина.
— В любом случае рану нужно обработать, — казалось, он из-за чего-то ужасно злился. В его взгляде наравне с зашкаливающим беспокойством читалось явное желание кого-то прибить.
Руслан деловито открыл аптечку, достал бинт, вату и какие-то бутылечки. И присев на край дивана, принялся расстегивать на мне окровавленную рубашку.
— Полянский, — возмутилась я.
— Что? — он усмехнулся, закончив с пуговицами. — Я, наглый и подлый развратник, бессовестно решил воспользоваться твоей беззащитностью, ты это хотела сказать?
— Типа того, — я вяло улыбнулась.
Он тщательно протер руки антисептическими салфетками, смочил бинт в какой-то вонючей жидкости и начал обрабатывать рану. Ужасно щипало, я сжала зубы, чтобы промолчать. А потом боль как-то сама собой отступила. Невыносимое жжение отошло на второй план, его оттеснило совсем другое ощущение. Пальцы Руслана были теплыми, и их прикосновение, пусть даже и к кровоточащей царапине, казалось, как ни странно, очень приятным. Я закрыла глаза и даже расслабилась.
— Или у тебя потрясающая выдержка или ты мазохистка, — констатировал Руслан.
— Я просто идиотка, — философски отозвалась я.
Нет, ну правда. Лариска открыто меня провоцировала, а я на волне эмоций мало того, что попалась, так еще и первой начала! Докатились вы, Карина Александровна, до драк, позор какой.
— Если ты ждешь, что я буду тебя насчет идиотизма переубеждать, то напрасно. Радуйся, что Светка там всем мозг запудрит, — Руслан одной рукой осторожно приподнял меня, облокотив на свое плечо, а второй ловко забинтовывал обработанную рану. — И пока все утихнет, мы тут пересидим. Ты лучше скажи мне, Карин, из-за чего вы сцепились?
— Это я виновата, — пробормотала я тихо, — она начала говорить гадости, и я так глупо потеряла над собой контроль. Я ведь первой ее ударила. Так что сама эту драку спровоцировала, получается. Но, честно, я неосознанно, просто… просто эмоции в тот момент перебороли голос разума.
— Она тебе про Деккера говорила? — как бы между прочим спросил Руслан, закончив бинтовать и осторожно опуская меня на диван.
Я кивнула. В глазах как назло предательски защипало. Уже вовсю роились мысли: а вдруг все сказанное не выдумки, а вдруг Андрей и вправду ко мне так относился. Ну да, наши с ним отношения всегда были крайне далеки от идеальных, но теперь вот так поливать меня грязью… Как же обидно…
Руслан снял пиджак и укрыл меня. Моя безнадежно испорченная рубашка полетела в мусорное ведро.
— Не легче?
Пусть он явно
